Дрянь погода - Карл Хайасен

Оловянное небо наполнилось чвакающим стрекотом. Очередь за водой тыкала пальцами в стаю низколетящих военных вертолетов. Палатки заходили ходуном от кружащих железных стрекоз. В городок вкатила процессия полицейских машин, правительственных лимузинов, черных джипов охраны и фургонов телевизионщиков.

– Ха! Наш Главнокомандующий! – сказал Сцинк.

Из джипа высыпали пятеро громил из Секретной службы, за ними последовал Президент. В рубашке с галстуком и темно-синем дождевике с эмблемой на груди. Он помахал телекамерам и стал энергично пожимать руки всем встреченным национальным гвардейцам и солдатам. Наверное, странная процедура длилась бы до темноты, если б один из многочисленных адъютантов Президента (тоже в синем дождевике) не шепнул ему что-то на ухо. И здесь на сцене появилась настоящая семья, пострадавшая от урагана, – тщательно проверенная и отобранная из массы изнывающих на жаре страдальцев. Ей предстояло сфотографироваться с Президентом. Присутствовал и непременный атрибут – миленький малыш, над которым глава свободного мира поворковал, сделав ему пальцами «козу». На фотосъемку отвели меньше трех минут, после чего Президент продолжил навязчивое братание со всеми, облаченными в форму. Странная симпатия распространилась и на седовласого деятеля Армии спасения. Главнокомандующий обнял жилистой рукой одуревшего старикана и прощебетал:

– Из какого подразделения?

Августин, сложив на груди руки, стоял неподалеку.

– Душераздирающе, – заметил он.

– Да уж, – согласился Сцинк. – Обрати внимание, как у него блестят глаза. Нет ничего хуже, чем республиканец на транквилизаторе.

Вернулась Бонни, и они отправились в «Черепашью Луговину».

18

У Сцинка имелся адрес из полицейского рапорта, любезно предоставленный Джимом Тайлом. Таблички с названиями улиц и почтовые ящики валялись на земле, поэтому нужный дом отыскался не сразу. На расспросы хозяев делегировали Августина – как обладателя внушающей доверие внешности. Сцинк остался в кузове пикапа и распевал во всю глотку припев из «Вентиляторного блюза». Бонни этой песни не знала, но ей нравился низкий, подходящий для блюзов голос губернатора. Она слушала, не сводя со Сцинка глаз.

Дверь Августину открыла усталая женщина в розовом халате.

– Полицейский предупредил, что вы приедете, – сказала она. Безжизненный голос, потухший взгляд – ураган ее надломил. – Уже дня три прошло, как я сообщила.

– Дел по горло, – объяснил Августин.

Вся семья женщины – муж, четверо детей и две кошки – разместилась в спальне под кусочком крыши, не сорванным ураганом. Хозяин – небритый мужчина с проблесками седины, одетый в зеленоватую сетчатую майку, мешковатые шорты, сандалии и бейсболку «Кливлендских индейцев», – хлопотал над походной плиткой, установленной на комоде. Рядом выстроились шесть открытых банок свинины с бобами. Детишки возились с игровыми приставками на батарейках, бибикавшими, как миниатюрные радары.

– Свет до сих пор не дали. – Женщина сказала мужу, что Августин – человек, которого прислала дорожная полиция насчет номеров. Хозяин спросил, почему он не в форме.

– Я детектив, – объяснил Августин. – Под прикрытием.

– Понятно.

– Расскажите, что произошло.

– Подкатили четыре гаврика и сняли номера с моего «камаро». Я был в саду – рыбок хоронил… Понимаете, когда вырубилось электричество, в аквариуме сдохли гуппи…

– Широкоплавниковые пецилии, – поправил сын.

– Ну вот, надо было закопать их к черту, чтобы тут все не провоняло. И подъезжает джип с четырьмя цветными парнями, стерео вовсю грохочет. Достают отвертку и начинаю обрабатывать мою машину. У меня на глазах!

– Я почуяла неладное и увела детей в комнату, – сказала женщина.

Хозяин опростал две банки консервов в кастрюльку, стоявшую над синим пламенем плитки.

– Я, значит, хватаю лопату – и к ним, а один браток выхватывает пистолет и посылает меня сами знаете куда. Я даю задний ход. Вы же понимаете, ни к чему схлопотать пулю из-за дурацких номеров.

– Что потом? – спросил Августин.

– Пришлепнули номера к джипу и укатили. Так называемая музыка гремела на пять миль вокруг.

– У Дэвида есть пистолет, он умеет обращаться с оружием, но… – сказала жена.

– Не ради номеров за тридцать долларов, – закончил хозяин.

Августин похвалил его за благоразумие.

– Дайте-ка, я еще раз сверю номера. – Он достал бумажку и прочел: – BZQ-42F.

– Все верно, – сказал Дэвид. – Только их уже нет на джипе.

– Откуда вы знаете?

– Я позавчера проезжал по Калуса-драйв и видел его.

– Тот самый джип?

– Черный «чероки». Хромированные ободы, тонированные стекла. Голову на отсечение, та самая тачка. Я по брызговикам узнал.

– Скажи, что на них, – нахмурилась хозяйка.

– Брызговики, как у тягача, навороченные такие, а на них – голые бабы.

– Хромированные, – добавила жена. – Мы их сразу узнали…

– А где эта улица? – спросил Августин.

– …только за рулем сидел белый парень.

– Как он выглядел?

– Неприятно, – ответил Дэвид.

– Следи за бобами, – сказала жена. – Расскажи еще про музыку.

– Да, еще одно. – Дэвид помешивал в кастрюльке. – У парня стерео грохотало на полную мощность, как у тех цветных. Только звучал не рэп, а Трэвис Тритт. [48] Мне еще показалось странным: мужик в деловом костюме сидит в ниггерском джипе и слушает Трэвиса Тритта.

– Дэвид! – Хозяйка покраснела от неподдельного возмущения.

Августину женщина понравилась. Похоже, в доме верховодила она.

Муж вроде как извинился за-вырвавшуюся реплику:

– Ладно, понятно, что я имел в виду. Бабы и тонированные стекла с тем парнем никак не сочетались.

Августин припомнил описание человека, который напал на Бренду.

– Он точно был в костюме?

– Сто пудов.

Вмешалась хозяйка:

– Мы еще подумали, может, он главарь и те парни, что украли номера, на него работают.

– Возможно, – согласился Августин. Ему уже нравилось играть в полицейского, напавшего на свежий след. – Вы сказали, он выглядел неприятно. Как это?

Дэвид раскладывал еду в керамические миски.

– Морда у него – вовек не забудешь.

– Мы подъехали купить лед, и тут я увидела этого человека в джипе, – сказала женщина. – Поначалу мне показалось, что он в маске с Хэллоуина, такое жуткое лицо… Подожди, Джереми, пусть остынет! – одернула она младшего сынишку, набросившегося на бобы.

От имени городской полиции Августин поблагодарил супругов за сотрудничество и обещал приложить все силы, чтобы вернуть номера.

– У меня еще один вопрос.

– Где Калуса-драйв? – улыбнулся Дэвид.

– Именно.

– Марго нарисует вам план. Дорогая, возьми салфетку.

Супруга обнаружила Авилу в гараже. Он корчился на полу возле «бьюика»: из пропоротого паха текла кровь. Его боднул один из предназначенных в жертву козлов, который проинтуировал свою судьбу.

– Где они? – спросила жена по-испански.

Стиснув зубы, Авила признался, что оба козла удрали.

– Я тебе говориль! Говориль я тебе! – завопила жена, переходя на английский. Она перевернула Авилу на спину и расстегнула ему брюки, чтобы исследовать рану. – Тут нузен столбик!

– Отвези меня к врачу.

– В моей масине? Я не хосю кровь на обивка!

– Так помоги забраться в пикап!

– Ти грязный.

– Хочешь, чтоб я сдох тут на полу? Этого хочешь?

Авила купил козлов у племянника своего духовника в сантерии. Племяш держал ферму, где разводил бойцовых петухов и всякую живность для религиозных жертвоприношений. Козлы, обошедшиеся в три сотни долларов, между собой не ладили. Всю дорогу они беспрестанно бодались и лягались. Авиле как-то удалось затолкать зверюг в гараж, но привязать их и закрыть дверь он не успел. Огромные янтарные глаза козлов залило безумием. Может, учуяли сверхъестественное присутствие Чанго или же просто унюхали запах крови и потрохов от прежних жертвоприношений. Во всяком случае, козлы совершенно сбесились и поломали много вещей, в том числе великолепную газонокосилку. Козел покрупнее долбанул Авилу рогом и, мекая, ускакал.

Всю дорогу в больницу жена неустанно пилила Авилу:

– Три сётни баксов! Ти сёкнутый мудяк!

Ругаясь, супруга традиционно перескакивала с испанского на английский, где репертуар выразительного сквернословия был богаче.

– Да заткнись ты о деньгах! – рявкнул Авила. – Вы со своей мамулей просиживаете толстые жопы в казино у индейцев! Скажешь, нет? Кто из нас чокнутый?

Он осмотрел рану в паху: размером с полтинник, кровь остановилась, но болело жутко. Прошибал пот и кружилась голова.

О, Чанго! – думал Авила. Чем я тебя прогневил?

В приемном покое деловитая сестра уложила его на каталку и подключила к благословенной капельнице с «демеролом». Врачу Авила сказал, что упал на ржавую брызгалку на лужайке. Повезло, что не задета артерия, заметил врач и спросил о грязной повязке на левой руке. Натер волдырь, когда играл в гольф, объяснил Авила, пустяки.