Катя - Светлана Багрянцева

и дарственные. У тебя три четверти особняка во владении, а у Наташи, получается, одна. Попробую с неё ещё денег содрать. Придётся одному ушлому риелтору приплатить, но игра стоит того. Всё завтра, сейчас пойдём чай пить.

Папа засовывает документы в конверт, потом встаёт. Я плетусь вместе с ним на кухню, сажусь на стул, притулившийся между столом и холодильником. Отец ставит чайник на плиту, нарезает сыр и колбасу на бутерброды.

— Я был, так сказать, лидером и в школе, и в институте. Поэтому у меня много в этом городе друзей и знакомых. У одноклассника племянник — риелтор. Ушлый мужик зубы заговаривает только в путь, халупу может по цене самолёта продать. Я утрирую, но всё примерно так и выглядит. Уже договорился, он поможет. Завтра едем в родительский дом, — усмехается отец. — К тому же тебе нужно вещи собрать.

Мне не хочется встречаться с мамой, но я понимаю необходимость данного шага. Отец поможет мне развязаться с ней окончательно и уехать.

* * *

Вечером следующего дня мы приезжаем с отцом в мой дом. С нами симпатичный мужчина лет тридцати. Лицом он похож на настоящего лиса, такой хитрый взгляд я вижу впервые. Уже у ворот он начинает оценивать имущество. Открываю калитку своим ключом, из домика охраны выходит знакомый мужчина в камуфляже, увидев меня, он просто здоровается. Замечаю свою машину во дворе, сегодня уеду на ней.

Решительным шагом захожу в дом.

— А, явилась? И ты тут, Миша? — не здороваясь, говорит мать, спускаясь по лестнице со своим Сеней.

— Здравствуй, мама. Я за вещами.

— Бери и уматывай. Я знала, что ты явишься, попросила служанок собрать твои вещи. Не хочешь по-хорошему, живи как знаешь, Катя, но без моей поддержки.

— Здравствуй, Наташа. Не хочешь поздороваться? — ехидным тоном говорит отец. — Ну и ладно. Просто мне перед посторонним человеком за тебя стыдно.

— Здравствуйте. Леонид Кравченко. Риелтор фирмы «Элитный квартал». Позволите мне по первому этажу пройтись?

Леонид начинает ходить по комнатам, цокает языком, улыбается. Мать с хмурым видом сопровождает его и нас, а потом не выдерживает и орёт:

— Я не поняла, что происходит в моём доме⁈

Я смотрю на неё и чувствую, что рядом с отцом не боюсь и могу быть смелой.

— Это больше мой дом, чем твой. Забыла, что дедушка и бабушка подарили мне свои доли? У тебя всего лишь семьдесят метров в собственности. Я собираюсь продать свою часть дома.

— Как это продать⁈ Ты с ума сошла⁈ Я не собираюсь жить тут с чужими людьми! Что ты молчишь, Миша⁈ Вразуми свою дочь! — выходит из себя мать.

Сеня порывается подойти ко мне, но отец преграждает ему путь.

— Не стоит, товарищ полковник, вы же полицейский в отставке и знаете законы. Катя могла бы вас в тюрьму за избиение посадить, но не стала, пожалела вашу дочь.

— Дочь мою не трогай, она не в пример лучше, чем твоя.

Отчим сжимает руки в кулаки, но больше ко мне подобраться не спешит. Я ехидно улыбаюсь, глядя на него.

— Рита и её муж меня плохой не считают. Упс, не знали, что она замуж вышла? Всё официально, с печатью в паспорте и сменой фамилии. Так что насчёт моей доли, Леонид? Её можно срочно продать?

— Я даже знаю, кому предложить такой чудный особнячок. Но вы должны понимать, Екатерина Михайловна, если срочно, то меньше денег. Скажем так, пять миллионов вам могут заплатить хоть завтра.

— Катя, одумайся. Что ты творишь, доча? — в голосе матери появились просительные нотки.

— Вот как ты заговорила? Катя, доча? — я раздражённо всплёскиваю руками. — Когда мне была нужна поддержка и защита, я для тебя дочей не была.

— По закону ты имеешь первоочередное право покупки, Наташа. Если у тебя нет этих денег, то ты подпишешь отказ. Я адвокат, и не могу действовать по-другому. Есть вариант — продать дом целиком. Получишь свою долю со сделки.

— И что я куплю на эти деньги? Комнату в общежитии?

— Даю тебе время подумать до завтра, мама. Или я продаю часть дома тебе, или тут будут жить чужие люди. Жду звонка не позднее часа дня, пойду за вещами.

Прохожу мимо ошарашенных матери и Сени. Отчим стоит, открыв рот.

— Что ты там о свадьбе моей дочери болтала? Как она мне не сказала, что выходит замуж?

— Это вы у неё спросите. Моё дело — передать привет, — отвечаю и быстро поднимаюсь наверх.

Мои вещи собраны в чемодан и две большие спортивные сумки. На столе лежит ноутбук. Засовываю его в специальный кейс, потом собираю со стола сувениры, подаренные дедом и бабушкой. Кидаю всё в одну из сумок вместе с альбомом, фотоаппаратом и коробкой с флешками.

Надеваю кейс на плечо, когда в комнату заходит папа.

— Бери чемодан, а я возьму сумки. Пора отсюда убираться. Наташа в бешенстве, сейчас звонит своему адвокату. Она думает, я её обманывать буду? Всё по закону, либо она покупает долю, либо другие.

Мы выходим из дома. Слышу, что мама в гостиной и ругается с кем-то по телефону. Нас никто не провожает, я на миг замираю на пороге, а потом решительно переступаю его. Мысленно отрезаю свою жизнь и от этого дома, и от матери, не желаю её больше видеть. Теперь я сама по себе, а она пусть живёт как хочет.

Больно ли мне сейчас? Ещё как. Сердце рвётся на части. Не любили, не ценили, не поняли, на глаза наворачиваются слёзы, но я себя сдерживаю. Запихиваю чемодан в багажник своей машины. Ноутбук кладу на заднее сидение. Отец суёт следом сумки. Мы выдвигаемся на разных автомобилях. Я еду на съёмную квартиру, а папа везёт Леонида домой.

Глава 31

Мама так и не позвонила, не посчитала нужным больше со мной общаться. Зато с отцом связался её адвокат и попросил встречи. Мы поехали в офис матери на машине, которую арендовал отец. Раз уж я в городе, то придётся посетить фирму и уволиться официально. Сообщу новый расчётный счёт, на который они могут перевести мне остатки зарплаты.

Мы идём с отцом по коридору. Все, кто встречаются, вежливо здороваются, но смотрят косо. Мне на это наплевать, можно считать, что я здесь уже не работаю.

Адвокат фирмы, Пудов Илья Ильич, встречает нас