Истина в вине - Наталья Андреева

— Как ты сказал? — слегка растерялся Сивко. — По какой работе?

— Вы ведь следаком раньше были.

— А, похоже, мы с тобой коллеги, — усмехнулся Федор Иванович. — Были.

— Почти. Я по другой части.

— Узнаю опера. Но откуда ты…

— Я все гадал: где же я вас видел? Да на фотографии! На старой фотографии!

— На какой фотографии? — мрачно спросил Сивко.

— Вы работали следователем прокуратуры не в Москве, в областном центре, довольно далеко отсюда. Город, откуда родом и Бейлис. Или Людмила.

— А про Люську ты откуда… Врешь! — хрипло рассмеялся Сивко. — Блефуешь!

— Может быть.

Он перехватил взгляд Федора Ивановича, направленный на пистолет. К оружию они бросились одновременно.

— Отпечатки… — прохрипел он, когда рука Сивко потянулась к пистолету. — Нельзя…

— Нас…ть, — тот выругался и попытался завладеть оружием.

Этого он не мог допустить, завязалась драка. Федор Иванович сопротивлялся отчаянно, но он был моложе, физически сильнее и к схватке хорошо подготовлен. Провел бросок через бедро и, когда противник уже лежал на ковре, применил болевой прием. Сидя верхом на Сивко, заломил ему руку, потом надавил. Тот закричал от боли.

— Хватит? — спросил он.

— Пусти-и-и…

Федор Иванович застонал, захват и болевой прием были проведены профессионально. Он потянулся к пистолету, лежащему на кровати. И только когда оружие было уже у него в руках, отпустил Сивко и встал.

— Ну и что делать будешь? — спросил тот, сплевывая розовую слюну на персидский ковер. В драке Федору Ивановичу разбили губу.

— Так спокойнее, — сказал он.

— Значит, она нас всех перехитрила, — усмехнулся Сивко, поднимаясь. — Приехала с телохранителем. Ловко!

— Назад! — велел он и поднял пистолет.

— Неужто ты меня застрелишь?

— Первый выстрел будет предупредительным, как и положено по инструкции. Второй — в ногу.

— Все, все! Я понял. Форму потерял, — пожаловался Сивко. — Старею. Да и не мое это, кулаками махать. Может, поговорим?

— Поговорим. О чем?

— Нервы сдали. Этот «ТТ» ни тебе, ни мне не нужен, — вздохнул Сивко, присаживаясь в кресло. Он опустил пистолет.

— Тогда зачем ты к нему кинулся?

— Я ж говорю: нервы сдали. Ты ведь черт знает что подумал. Ну, было. Так когда это было?

— Я знаю, что тебя из органов поперли. И знаю, за что.

— Ну, ну. Успокойся. Сам-то почему ушел?

— Откуда ты знаешь, что ушел?

— Был бы ты ментом, она бы к тебе никогда не обратилась. Потому что ментов она боялась хуже смерти. Чуяла кошка, чье мясо съела.

— Я вижу, тебя труп не пугает, — кивнул он на Елизавет Петровну.

— Да уж… Насмотрелся, — скривился Сивко. — А хорошая компания подобралась! Бывший следователь, бывший мент… Эксперта только не хватает. А то бы мы и протокольчик сляпали, и…

— Вот именно: сляпали.

— Послушай, Миша…

Сивко не успел договорить, в коридоре послышались шаги. Вскоре в дверь заглянул Воронов.

— Ника внизу. А что у вас тут… — и осекся, увидев в его руке пистолет. — Ого! Сообразительный молодой человек!

— Предупреждаю: я буду стрелять на поражение.

— Если?

— В случае необходимости.

— Ну, стреляй, — скривился Воронов и пошел прямо на пистолет.

Он растерялся.

— Дмитрий Александрович…

— Стреляй!

Сивко встал и тоже шагнул к нему. Кулаки сжаты, взгляд недобрый. Выбора не было. Он нажал на курок. Раздался сухой щелчок, Воронов рассмеялся.

— Что за черт? — он с недоумением смотрел на пистолет, который держал в руке.

— Хе-хе, — проскрипел Сивко. — А патронов-то в магазине больше нет!

— Успокоился? — с усмешкой спросил Воронов.

Он выругался и отшвырнул пистолет.

— А купили тебя, — хмыкнул Сивко. — Что, сыщик? А хорошо ты потоптался на месте преступления и как грамотно обошелся с орудием убийства! Пять баллов!

— Вы знали, что в обойме больше нет патронов? — в упор посмотрел он на Воронова.

— Откуда, Миша? — ласково улыбнулся тот.

— Это же ваш пистолет!

— У меня была полная обойма. А вот куда дела патроны Елизавет Петровна, когда стащила его из моей спальни, и почему оставила только один, для себя, это следствие пусть выясняет.

— И ты знал, что пистолет не заряжен? — спросил он у Сивко.

Тот хмыкнул и потрогал разбитую губу.

— Мальчишка, — нежно сказал Воронов.

— Супермен, — ухмыльнулся Сивко.

— Да-а-а… — покачал он головой. — Челы вы, конечно, крутые, но доказать ее самоубийство будет непросто.

— А мы попробуем, — усмехнулся Федор Иванович.

— Я не верю, что вы были в сговоре!

— Миша, о чем ты? Какой сговор? У Елизавет Петровны сдали нервы, вот она и застрелилась, — вздохнул Дмитрий Александрович.

— А зачем ей было стреляться?

— Потому что она убила Бейлис, — весомо сказал Сивко.

— Но почему?

— Поскольку она умерла, я могу выдать ее тайну. Все равно история эта всплывет. Но не хотелось бы здесь, — Федор Иванович посмотрел на труп и поморщился. — Может, в другом месте?

— Хотелось бы знать подробности, — кивнул Воронов. — Я, например, не в курсе.

— А я все знаю со слов Люськи, — сказал Сивко. — Может, в кабинет пройдем?

— Миша, ты не возражаешь? — с улыбкой спросил Дмитрий Александрович.

— Не возражаю! — А что ему оставалось?

— Тогда идем?

Он в последний раз оглядел место происшествия. Ну и как теперь это объяснить милиции, когда она прибудет? Кровать, на которой лежит труп, сдвинута, его положение тоже изменилось, на рукояти «ТТ» и на курке его отпечатки пальцев, сам пистолет валяется черт знает где. В комнате бардак, следы драки, на ковре кровавое пятно: Сивко сплевывал слюну из разбитого рта. В общем, полный бардак. Его свидетельские показания против показаний Сивко. Да еще и Воронов примет сторону приятеля. Наверняка. Если тот докажет, что у Елизавет Петровны был мотив. А вид у Сивко решительный.

Не похоже, что они в сговоре. Они не могут быть в сговоре. Это случайность. И неужели же она и в самом деле застрелилась? Поди теперь, докажи обратное!

— Ты идешь, Михаил?

Он нехотя вышел из комнаты, и Дмитрий Александрович аккуратно прикрыл за ним дверь. Интересно, почему еще не приехала милиция? И о чем думает Гарик, черт его возьми?!!

Ликер

— Мне надо выпить, — хрипло сказал Сивко, усаживаясь в кресло. Вид у него был помятый, из разбитой губы все еще сочилась кровь.

— Что так, Федя? Трубы горят? — с иронией спросил Воронов.

— Нервы ни к черту.

— У всех нервы.

— Жалко тебе, что ли? Вели водки принести.

— Кому велеть? — в упор посмотрел на него Дмитрий Александрович.

— Где этот твой… Фриц? — поморщился Сивко.

— Зигмунд? Я его запер в кладовке. А ключ при мне. — Дмитрий Александрович похлопал по карману брюк.

— Запер? Почему запер? — оторопел Сивко.

— У Михаила спроси.

— Я подумал, что Зигмунд столкнул Таранова с башни, — поспешил пояснить он.

— Почему?

— Они довольно-таки напряженно выясняли отношения за два часа до этого. И договорились встретиться у лестницы, ведущей на смотровую башню. Таранов переспал с Никой, а потом ее бросил. Отец, понятное дело, на него разозлился.

— Ах, вот оно что… — протянул Сивко. — Я правильно понял: ты телохранитель бизнесвумен, которая только что застрелилась?

— Частный сыщик. Елизавет Петровна попросила меня об одолжении: сопроводить ее на вечеринку, прикинувшись одним из гостей.

— Ах, вот оно что… — повторил Сивко. — Ну и почему Елизавет Петровна вдруг приехала сюда с охраной?

— Она говорила о каком-то преступлении. О том, что боится ошибки.

— Ошибки, какой ошибки?

— Выходит, Федя, и ты не в курсе? — усмехнулся Воронов.

— В курсе чего? — продолжал недоумевать Сивко.

— Ее тайны? О каком преступлении она говорила? Чего боялась?

— Боялась она только одного: Люськи. Или Бейлис, как вы ее все называли. Огласки боялась. Люська не дура была выпить, а под мухой выбалтывала чужие секреты. Пока она была замужем, Лев Абрамович держал ее на коротком поводке, по гостям не водил, а если уж такое случалось, то пить не давал. Но как только Люська стала вдовой, она позволила себе расслабиться. А обид у нее накопилось много.

— Ты-то откуда знаешь? — подозрительно спросил Воронов.

— Да уж знаю, — усмехнулся Федор Иванович. — Это ведь я их познакомил. Льва Абрамовича с Люськой. Видел, что старик заскучал. Жалеет об упущенных возможностях. Тридцатъ с лишком лет в законном браке, трое детей, внуки, в будни работа с утра до ночи, все праздники с семьей. Ни в чем таком не замечен, не привлекался, не состоял. И вот жена умерлa от рака, а Лев Абрамович начал присматриваться: что и как? Как живут его собратья по трудам праведным, простые русские миллионеры? Оказалось, весело живут! Старик решил, так сказать, приобщиться. Вкусы его я знал. Ему нравились блондинки с большой грудью, девочки модельной внешности. И я подсунул ему Люську, знал, что девчонка — огонь, ему понравится. Я, правда, не знал, что он вздумает на ней жениться. Это был сюрприз так сюрприз! — хрипло рассмеялся Сивко. — И для меня, и для всех. Так что Людмила была обязана мне своим «счастьем». И время от времени позванивала. То совета спрашивала, то на жизнь жаловалась.