Глиняная Библия - Хулия Наварро

– Ты как раз успела к обеду, – сказала Кларе Фатима. – А твой дедушка в своем кабинете: у него посетитель.

Клара прошла в свою комнату, чтобы немного отдохнуть, но перед этим она попросила Фатиму немедленно позвать ее, как только дедушка спустится в столовую.

Танненберг закончил читать последний лист под выжидающим взглядом находившегося в кабинете мужчины. Аккуратно сложив бумаги в папку, он положил ее в верхний ящик стола и сурово посмотрел на Ясира.

– Я поеду в Каир. Организуй мне телефонный разговор с Робертом Брауном. Я хочу, чтобы он при этом находился в таком месте, где никто не смог бы прослушать разговор по телефону.

– Это невозможно. Американские спутники способны прослушать что угодно, а особенно разговоры между Соединенными Штатами и этим злосчастным уголком мира.

– Делай, что хочешь, Ясир, но организуй мне разговор с Робертом.

– Это невозможно.

– Должно стать возможным. Я хочу поговорить с ним и с другими моими друзьями. Пусть они сами придумают, как нам переговорить, а не то я позвоню каждому из них прямо в кабинет. Необходимо обсудить план, который они мне прислали. Они, сами того не понимая, приняли какие-то нелепые решения. Если действовать так, как они запланировали, то все закончится полным провалом. Кроме того, я хочу, чтобы руководство осуществлял, как обычно, я. Меня не устраивает то, что они намерены прислать кого-то сюда для руководства операцией. Почему? В этом регионе командую я. Это моя территория, и им не удастся отнять ее у меня.

– Никто не хочет у тебя ничего отнимать. Просто они знают что ты плохо себя чувствуешь, и хотят прислать человека в помощь.

– Не стоит меня недооценивать, Ясир. Хотя бы ты не совершай эту ошибку.

– Возможно, их обеспокоило выступление Клары в Риме, потому что ты вышел из тени, объявив на весь мир о «Глиняной Библии».

– Это не их дело. Скажи им, что я хочу поговорить с ними без посредников. В противном случае не будет никакой операции.

– Ты хоть думай, что говоришь! Или ты хочешь всех нас погубить?

– Нет, но я хочу подробно знать, что будет происходить и когда. Необходимо все организовать самым тщательным образом. Я хочу, чтобы ко мне приехал на переговоры человек от Пола Дукаиса. Я ему объясню, каким образом мы сделаем то, что должны сделать. Агентство Пола – это какой-то зоопарк, и его дрессированные обезьяны не всегда способны выполнить то, что требуется. Я организую проведение этой операции так, как сам считаю нужным. И я сам скомандую людям Дукаиса, когда, где и что именно они должны делать. Если они не согласны, то можешь быть уверен, что никто ничего здесь не будет делать, если только они не хотят развязать войну против меня лично.

– Да что с тобой происходит, Альфред? Такое впечатление, что ты потихонечку выживаешь из ума.

Старик поднялся, подошел к своему собеседнику и дал ему пощечину.

– Ясир, когда мы с тобой познакомились, ты питался верблюжьим дерьмом. Не забывай об этом.

В черных глазах Ясира вспыхнула ненависть. Они с Альфредом знали друг друга уже много-много лет, можно сказать, всю жизнь, однако такое оскорбление Ясир простить не мог.

– Иди и делай то, что я тебе сказал.

Ясир вышел из кабинета Танненберга, не оглядываясь. Он все еще чувствовал боль от пощечины.

Выйдя на крыльцо, Альфред увидел, что Клара сидит в одиночестве за столом в тени пальм и слушает, как журчит вода в фонтанчике. Когда он подошел к ней, она поднялась и легонько поцеловала его в хорошо выбритую щеку. Кларе нравился запах табака, исходивший от дедушки.

– Я уже проголодалась, дедушка, а ты так долго не появлялся! – сказала она ему вместо приветствия.

– Присядь, Клара. Хорошо, что обедать мы будем только вдвоем. Нам нужно поговорить.

Фатима принесла блюда со всевозможными салатами, рисом и мясом и ушла.

– Что ты собираешься делать? – спросил Танненберг.

– Я не знаю, что ты имеешь в виду…

– Ахмед хочет уехать. А чего хочешь ты?

– Я останусь в Ираке. Это моя страна, и я хочу жить именно здесь. Золотой дом – это мой дом. У меня нет никакого желания стать беженкой.

– Если Саддама свалят, нам придется туго. Поэтому нам тоже нужно отсюда уехать. Когда сюда нагрянут американцы, мы не сможем здесь оставаться.

– А они сюда нагрянут?

– Я только что получил сообщение, подтверждающее то, что соответствующее решение уже принято. Я думал, что этого не произойдет, что Буш всего лишь хорохорится, но, по всей видимости, подготовка к войне уже началась. Они даже назначили дату начала боевых действий. Поэтому и нам нужно начинать готовиться к отъезду. Я на днях съезжу в Каир, там мне нужно кое-что организовать и переговорить с друзьями.

– Ты – всего лишь бизнесмен. Ты, конечно, в очень хороших отношениях с окружением Саддама, но таких людей ведь много. Не станут же американцы карать всех тех, кто лояльно относился к режиму Хусейна.

– Если они сюда придут, то от них можно будет ожидать чего угодно. Армия, выигравшая войну, может делать все, что ей заблагорассудится.

– Я не хочу уезжать из Ирака.

– Но нам все-таки придется уехать. По крайней мере, когда нам станет окончательно ясно, что именно будет происходить в Ираке после войны.

– Тогда зачем нужно начинать эти раскопки?

– Потому что мы либо найдем «Глиняную Библию» прямо сейчас, либо упустим ее навсегда. Это наш последний шанс. Мне раньше никогда и в голову не приходило, что Шамас мог вернуться в Ур.

– Точнее, в Сафран.

– Это ведь рядом. Те древние люди были кочевниками переходили с одного места на другое вместе со своим скотом и лишь временно оседали в том или ином регионе. Они не один раз приходили в Харран и не один раз возвращались в Ур. Но я всегда считал, что «Глиняная Библия», если она действительно существует, должна находиться где-то в Харране или в Палестине потому что Авраам ведь отправился в Ханаан.

– Когда ты поедешь в Каир?

– Завтра рано утром.

– А я отправлюсь в Сафран.

– А Ахмед? – Альфред задал этот вопрос нейтральным тоном.

– Ему нужен какой-нибудь повод для того, чтобы выехать из Ирака. Ты ему поможешь?

– Нет, я не стану ему помогать. Нам с ним еще надо закончить кое-какие дела. Как только закончим, пусть убирается хоть ко всем чертям. Но сначала он должен довести до конца те сделки, которые уже заключил. Он не должен уезжать, пока не выполнит этого.

– И что это за сделки?

– Они имеют отношение к произведениям искусства, ведь именно этим я занимаюсь.

– Я это знаю. Но почему доводить их до конца должен именно Ахмед?

– Потому что я сейчас занят кое-какими другими делами, и очень важно, чтобы у меня все получилось.

– Мне казалось, что ты хочешь, чтобы он уехал как можно скорее.

– Я передумал.

– Тебе нужно будет с ним поговорить. Мы с ним решили, что он покинет Золотой дом и переедет в дом своей сестры.

– Неважно, в каком доме он будет жить. Главное – чтобы он оставался в Ираке до того момента, когда сюда заявятся американцы.

– Он не останется.

– А я тебе говорю, что останется.

– Не угрожай ему!

– Я ему не угрожаю! Мы оба – бизнесмены. Он не может сейчас уехать. Потом – да, но не сейчас. Твой муж заработал благодаря мне кучу денег, и чтобы отсюда уехать, ему необходима моя помощь.

– И ты не станешь ему помогать, если он не захочет здесь оставаться?

– Нет, не стану – даже ради тебя, Клара. Ахмеду не позволено разрушать то, что создавалось мною в течение всей жизни.

– Хотелось бы знать, что же это за дело такое, которое может выполнить только он и никто другой.

– Я никогда не вовлекал тебя в свой бизнес и сейчас тоже не собираюсь этого делать. Когда увидишь Ахмеда, скажи ему, что я хочу с ним поговорить.

– Он приедет сюда сегодня вечером. Есть кое-какие дела.

– Пусть не уезжает, пока не встретится со мной.

– Он нам не доверяет.

Джордж Вагнер произнес эти слова ледяным тоном, который для хорошо его знавших людей свидетельствовал только об одном: назревает буря. Уж кто-кто, а Энрике Гомес знал Вагнера очень хорошо, и поэтому, хотя они и разговаривали по телефону, находясь друг от друга на расстоянии в несколько тысяч километров, Гомесу не составило особого труда мысленно представить себе, как у Джорджа кривятся от напряжения уголки губ и дергается в нервном тике правый глаз, заставляя дрожать веко.

– Он, видимо, думает, что тот инцидент с итальянцами и его внучкой – наших рук дело.

– Да, именно так он и думает. Но хуже всего то, что мы и сами не знаем, кто их отправил за ней следить. Ясир нам передал что Альфред хочет переговорить со всеми нами и что если руководить операцией будет не он, то никакой операции вообще не будет. А еще он хочет, чтобы Дукаис прислал ему одного из своих людей и чтобы тот обсудил с Альфредом, как именно все будет происходить. Он также заявил, что операция будет проведена так, как скажет он, и никак иначе.