Сочинения - Борис Поплавский

<1924?>

«И каждый раз, и каждый раз, и каждый…»

И каждый раз, и каждый раз, и каждыйЯ вижу Вас и в промежутках Вас.В аду вода морская — жажду дважды.Двусмысленная острота в словах.

Но ты верна, как верные часы.Варнак, верни несбыточную кражу.О, очеса твои иль очесыСбыть невозможно, нет разбить куражу.

Неосторожно я смотрю в лицо.Ай, снег полярный не слепит так больно.Ай, солнечный удар. У! дар, довольно.Разламываюсь с треском, как яйцо.

Я разливаюсь: не крутой, я жидкий.Я развеваюсь, развиваюсь я.И ан, собравши нежности пожитки,Бегу, подпрыгивая и плавая.

Вы сон. Ви сон, как говорят евреи.В ливрее я. Уж я, я уж, уж я.Корсар Вы, полицейский комиссар. — Вишу на рее.И чин подчинный, шляпа в шляпе я.

<1925>

«Убивец бивень нечасовый бой…»

Убивец бивень нечасовый бойВой непутевый совный псовый войРой о бескровный о бескровный ройКуй соглядатай о даянье хуй

Со ооо вобще ооооАа кри ча ча че а опиздатьЕзда о да о дата госиздатУздечка ты узбечка волооб

Саосанчан буяк багун-чубукБукашка кашка детсткая покажь-ка?Оубубу бубубны пики шашкаХуитеряк китайское табу

Уливы ливень бивень (выш. мотри)Сравни сровни? нини два минус два шасть триВ губу вой брык тык бык три в дуду губу

<1925–1927>

Из еврейских мелодий

К тебе влачиться Боже волочитьсяКак положиться с нежностию житьЖид он дрожит я жит что прочь бежитБежит божиться что пора лечиться

О дня не пропускал я не пускалТоска течет как жир свечи сквозь пальцыНа пяльцах мраморная доскаИглой проткнешь ли нож ли нож упал

Я долго спал искал во сне вас нетВы сны не посещаете знакомыхОни не смеют в сон принять сон дом ихИх беден дом бледен день как снег

Нельзя нам снами где-то не встречатьсяРучаться мог бы против за не могЯ занемог лью блюдо домочадцаЯ светом облит я дрожу намок

1925

Art poétique

Моя любовь подобна всем другимНелюбящих конечно сто процентовЯ добродушен нем и невредимКак смерть врача пред старым пациентомЛюбить любить кричит младой холуйЛюбить любить вздыхает лысый турокНо никому не сладок поцелуйИ чистит зубы сумрачно ЛаураТечет дискуссия как ерундовый сонВот вылез лев и с жертвою до домуНо красен горький пьяница лицомТолстяк доказывает пальцами худомуШикарный враль верчу бесшерстый ямбОн падает как лотерея денегШуршит как молодых кальсон мадополамТорчит как галстук сыплется как вейникИ хочется беспомощно галдетьВалять не замечая дождик смехаНо я сижу лукавящий халдейПод половинкой грецкого орехаХалтуры спирохет сверлит костякИ вот в стихах подергиванье звукаСлегка взревел бесполый холостякИ пал свалился на паркет без стукаИ быстро разлагаясь поползлиПрочь от ствола уродливые рукиЧто отжимали черный ком землиИ им освободили Вас от скукиКак пред кафе безнравственные сукиИль молния над улицей вдали

1926

«Шикарное безделие живет…»

Шикарное безделие живетСлегка воркуя голоском подводнымА наверху торжественно плыветКорабль беспечальный благородныйНа нем труба где совершенный дымИ хлесткие прекрасные машиныИ едут там (а мы на дне сидим)Шикарные и хитрые мужчиныОни вдыхают запах папиросОни зовут и к ним бежит матросС лирической восторженною минойА мы мечтаем вот бы снизу миной!Завистлив гномов подвоздушный сонмОни танцуют ходят колесомВоркуют пред решеткою каминаИ только к ним подходит водолазОни ему беспечно строят рожиПытаются разбить стеклянный глазДобыть его из-под слоновой кожиИ им смешно, что ходит он как слонС свинцом в ногах (другое дело рыбы)У <них> крокет у них паркет салонСчастливое вращение счастливых

Париж 1925

«Божественный огонь строптивый конь…»

Божественный огонь строптивый коньНесет меня с могуществом поносаА вы глядите дева из оконНе видя дале розового носа

И вместе с тем прикован я ко вамТак стрелка ищет полюс безучастныйИль по земле летит стремглав кавунЧтоб о него разбился мяздрой красной

Что может быть несчастнее любвиКо вам ко вам о каменные бабыЧьи пальцы слаще меда иль халвыЧьи глазки распрекрасны как арабы

<1925–1927>

«Черепаха уходит под череп…»

Черепаха уходит под черепКак Раскольников в свой расколПлач сыновий и рев дочерийВысыпаются с треском на столНо довольно этого срамаЗаведите ротор моторМир трещи как оконная рамаРазрывайся как ватный платок

«Есть в этом мире специальный шик…»

Есть в этом мире специальный шикПоказывать что Ты лишен души

<1925–1927>

«Мне ль реабилитировать себя…»

Мне ль реабилитировать себяЗа преступленье в коем все повинныКто улетал на небо бытияЧтоб воинскую избежать повинностьСпохватываюсь и спеша пишуС зловещими названьями запискиСлегка дымлю потом в петле вишуПотом встречаю деву с легким пискомНад евою тружусь щипя власыПод девою во мгле в земле гуляюИль ухожу на самые басыПотом воркую или тихо лаюНагое безобразие стиховВоспринимаешь ты как бы одетымИ спишь о странность тамошних духовА мы пускаем газы бздим квартетом

<1926>

«Акробат одиноко взобрался на вышку…»

Акробат одиноко взобрался на вышкуОзирает толпу, что жует и молчитНо оркестр умолк барабан закатилсяСладострастные дамы прижались к мужьямА внизу хохотал размалеванный клоунНа спине расточая луну богачейОн доподлинно знал о присутствии БогаПрофессиональный секрет циркачей

«Луна часов усами повела…»

Луна часов усами повелаЦифирью осклабилась безобразноЛежит душа с улыбкою волаВо сне во сне возвышенно и праздно

«В Америку ехали воробьи…»

В Америку ехали воробьиНа розовом дирижаблеИх встречал там Чарли ЧаплинМери Пикфорд клялась в любвиИ другие киноактеры(Шура Гингер я впал в твой тон)Заводили свои моторыНадевали свои пальто

«Я пред мясной где мертвые лежат…»

Я пред мясной где мертвые лежатЛюбил стоять, хоть я вегетарьянец.Грудная клетка нежностию сжатаПолзет на щеки нестерпим румянец.

Но блага что сжирает человекСего быка с мечтательной подругойЗапомнит он потом на целый векКакою фауне обязан есть услугой.

Хотя в душе и сроден мне теленок,Я лишь заплакал в смертный час его.Здоровый конь не тронет до сегоЛишь кони умирающие конок.

Благословен же мясника топорИ острый нож судьбы над грудью каждой.Ведь мы любви не знаем до тех <пор>Как умирающий воскликнет «жажду!»

Снежная пудра бульвара

Пудрится снегом бульвар пустойНочью тихо засыпают укусыИ раны от одичавшей жизни злойКогда-то ласковой и золотисто-русойДелает это куртизанка после свиданияЛицо помятое красное, исцарапанное ногтямиЗасыпает слоем пудрыЧтобы опять служить любовным буднямЗавтра опять новые раны следыНа свежем слое снега зачернеют гадкоИ опять, когда уйдут ониОн будет пудриться украдкойСпокойной пудрою молекулТуманных блеск, себя покрывПод фонарем светящий секторСнежинок света молчалив.

Бред