Сочинения - Борис Поплавский

«Шасть тысячу шагов проходит жизнь…»

Шасть тысячу шагов проходит жизньНо шаг один она тысяченожка.О сон (как драпать от подобных укоризн)Борцову хватку разожми немножко.

Пусть я увижу (знамо ль что и как)Но во вне все ж. Ан пунктик в сем слепого.Быть может в смерть с усилием как какМы вылезаем (ан возможно много).

Огромная укромность снов мужейАн разомкнись (всю ль жизнь сидеть в сортире).Стук рядом слышу вилок и ножейМузыку дале: жизнь кипит в квартире.

(Звенит водопроводная капель)Но я в сердцах спускаю счастья водуИ выхожу. Вдруг вижу ан метель!Опасные над снегом хороводы.

«Ничего не может быть прелестней…»

Ничего не может быть прелестнейРесторана за сорок суГде приветственно нежной песнейВас встречает хозяин барсук

Где толкуют бобры и медведиО политике и о едеГде начищены ручки из медиНа прилавке и на плите

Где душа утешается супомИли режет жаркое в сердцахИ где я с видом важным и глупымНе пытаюсь читать в сердцах

Барсукам подвигаю солонкиИ медведям горчицы медМеж рекламой старинных модИ столом где бутылок колонки

Ничего не может быть прелестнейРесторана за сорок суГде приветственно нежной песнейВас встречает хозяин барсук

«Я желаю но ты не жалеешь…»

Я желаю но ты не жалеешьЯ коснею но ты веселаНад рекою бесстыдно алеешьКак испорченный гиппопотам

Хороши островов помидорыВ них белёсый законченный сокА на окнах шикарные шторыИ монокль с твое колесо

Потому что лиловую рекуЗапрудил белозадый карасьИ строптивые человекуРыбы многие все зараз

Шить и жить и лечить как портнойЛечит жесткие велосипедыОбходиться совсем без коровПогружаться в бесплатный смех

Эдак будешь достоин розеткиИ лилового крокодилаНаберешься всяких кастрюлекИ откроешь свой магазин

Там ты будешь как в скетингрингеГде катаются звезды экранаГде летают лихие конфетыИ танцует холеный джаз-банд

Потому что тебя не жалеютИ она улыбается ночиНа платформе в таинственной формеЗа шлагбаумом с улыбкой вола

«Запыленные снегом поля…»

Запыленные снегом поляИспещряются синими маками.В океане цветут тополя,И луна покрывается злаками.<Потому что явилась веснаРазрушительная и страшная.И земля откликнулась жалостнá:«Хорошо было в сне вчерашнем».>

Волны ходят по лестнице дней.Ветром полны подземные залы.Стало счастие льда холодней.А железо становится алым.

Возникают вещей голоса,Перекличка камней — как солдаты.А немой человек соглядатайТолько зависть и весь в волосах,

Паровозы читают стихи,Разлегшись на траве — на диване,А собаки в облачной ваннеВяло плавают, сняв сапоги.

День весенний, что твой купоросРазъедает привычные вещи.И зеленою веткой проросЧеловек сквозь пиджак толстоплечий.

И не будет сему убавленья,Избавленья бессмертью зимы,Потому что отходит от лениЛедокол, говоря: вот и мы.

Поднимается он толстобрюхийНа белёсый блистательный лед,И зима, разрываясь, как брюки.Тонет в море, как в рте бутерброд.

«На ярком солнце зажигаю спичку…»

На ярком солнце зажигаю спичкуГонясь за поездом нахлестываю бричкуНа свежем воздухе дурной табак курюЖестокий ум растерянно люблю

Подписываюсь левою ногоюСморкаюсь через правое плечоВожу с собою истину нагоюПритрагиваюсь там где горячо

И так живу кого не проклинаяВ кого не веря ни во что подчасИ часто кажется что не моя инаяИдет фигура с дыней на плечах

И вот приходит в незнакомый домИ ласково с чужими так толкуетИ вот плывет в канаве кверху дномИль на карнизе узком вот воркует

Всем говорит совсем наоборотНо удивления не в силах оборотьТоржественно выходит из воротВыводится подчас за шиворот

И целый день таскается с стихамиКак грязный грешник с мелкими грехами

«Я равнодушно вышел и ушел…»

Я равнодушно вышел и ушелМне было безразлично, я был новыйЛуна во сне садилась на горшокНе разнимая свой башлык слоновый.

Разнообразный мир безумно пелИ было что-то в голосе, в надрывеЧего чудак расслышать не успелОпределить не захотел счастливый.

На черном льду родился красный ландышА кучеру казалось: это кровьОн уверял он пел не без талантаПоказывая языка морковь

С прекрасной рожи шествовали сныОни кривлялись пели соловьямиСмеялись над угрозами весныРугались непонятными словами

О уезжайте, о зачем мозолитьОсмысленные глазки северянШикарным блеском золотой франзолиЗачем входить голодным в ресторан

Зачем показывать фигуру, что пальцамиНам складывает ветер дальних мест.Зачем шуршать деньгой над подлецамиЧто более всего боятся звезд.

«Существующий мир поминутно подвластен печали…»

Существующий мир поминутно подвластен печалиОтлетающий дым абсолютно весом и нечистНесомненно фальшивя в ночи голоса прозвучалиИ органом живым управляет мертвец-онанист

Души мрака ко свету летят и сгораютНо счастливо живут и растут их пустые телаЛедовитую землю кусаясь скелеты ораютА над книгой лениво заснули глупцы у стола

Возвращение сна прерывает последний порядокИдиотски сияя и тая в своей наготеРай поет отвратительно жалок и гадокПританцовывать долу рабы охочи на кресте

И над всеми владыча бубнит обаяние смертиГолубые глаза расточая на каменный мирГде в аду ледовитом полярные чертиСозерцают бездумно танцующий в душах эфир

Сон смертельный и сладостный раннего часаФиолетовый звук на большой высотеИ смертельный позор неуместно призвавшего гласаЭти самые души и кажется вечно не те

Абсолютно безвестный бесправный и новыйНе печальный — не бывший в земле никогдаГде скелет под пятой Немезиды слоновойРаздирает железной сохою года

И лишь голос один зацветает на озере хораЛик один фиолетово в море звучитДева ночи идет по дороге ночного позораДева ночи взывает к рассвету но небо молчит

Окруженное сотнею стен золоченыхМиллионом хрустальных сияющих рекГде от века в святую лазурь заточенныйСпит двойник очарованный царь человек

1927

«За углом в пустынном мюзик-холле…»

За углом в пустынном мюзик-холлеНа копеечку поставили revueАнгелы прогуливались в холлеПропивали молодость своюКто-то в сердце барабан ударилИ повисло небо на смычкеНа колени пал в променуареСутенер в лиловом сюртукеСоловьи в оркестре рокоталиСнег огней танцовщиц засыпалЧьи-то совы в облаках кричалиКто-то черный в креслах засыпалАрлекины хлопали в ладошиВызывали дьявола на бисВодолаз слепой одев калошиУтонул смеясь на дне кулис

«Я Шиллера читать задумал перед сном…»