Гипноз для декана - Лючия фон Беренготт

которую явно привезли из настоящего старинного особняка. И которую часто использовали. Чуть далее — небольшой письменный столик, тоже старинный, инкрустированный какими-то надписями и картинками. Слева антикварный гардероб и дверь в ванную комнату, справа — во всю стену — выход на балкон, завешанный тяжелыми гардинами и слоистым тюлем.

Мои глаза вспыхнули интересом. Балкон? А ведь он наверняка выходит в сад! Тот самый прекрасный, волшебный сад, насладиться которым мне вчера так и не дали!

Вот сейчас и наслажусь!

Воровато оглянувшись на спящего декана, я принялась стаскивать с него простыню. В чем еще выходить на балкон в доме любовника, как ни закутавшись в шелковую простыню? Это же верх романтики!

Простыня медленно сползала с груди, живота, бедер мужчины… скользнула вверх по выставленному вверх колену, снова вниз…

Я ойкнула и стыдливо отвела глаза. Декан спал голым. Совсем голым.

И, похоже, что крепкий утренний стояк, который я не разглядела в силу согнутого колена — для него обычное дело.

Сглотнув слюну, вернула взгляд к его паху — как раз к тому моменту, когда его колено решило упасть в бок, выпячивая стояк еще сильнее и делая его похожим на дильдо на прилавке секс-шопа. Слюна снова наполнила рот и, чтобы тихо проглотить ее, мне пришлось опустить голову.

Но взгляд всё равно возвращался, словно примагниченный, к мужскому достоинству в паху мужчины. Потому что это было невероятно красиво. Охренеть, как красиво и эротично — утренняя эрекция у глубоко спящего мужчины…

Игнатьев ведь реально спал на этот раз — мерно похрапывая и закинув обе руки за голову. У него даже зрачки под веками не двигались.

И я совсем осмелела.

Будто привороженная, разглядывала этот гордо вытянутый мужской орган с каждого ракурса, изучая каждую венку и каждый изгиб… Представляла себе, каков он в ладони — стальная тяжесть головки под бархатной, гладкой кожей, выпирающая уздечка и пульсирующая жилка, бегущая по всей длине органа. Вытянув шею и наклонившись, попыталась рассмотреть мошонку, налитую от семени…

Как этот великолепный член может быть бесплодным? Как такое в принципе возможно? От него ведь даже пахнет плодородием — терпкий, мускусный запах мужских гормонов…

Еще сильнее наклонившись, я едва удержалась, чтобы не лизнуть его — не попробовать этот запах на вкус… Вовремя спохватившись, выпрямилась, хихикая себе в ладошку.

Могу себе представить, что бы Игнатьев подумал про меня, учитывая то, что он уже про меня думает!

Нет уж! С минетами по собственной инициативе подождем, пока хоть что-нибудь в наших отношениях не прояснится. Сейчас же надо еще раз, как следует, детально продумать что я внушу ему под гипнозом — вчера ведь я только мельком обрисовала себе задачу.

А задача не из простых.

Аккуратно стянув с ног спящего простыню, я соскользнула с кровати и, как могла, закуталась в нее, закрыв и грудь, и плечи. Сунула ноги в теплые мужские тапки, обнаруженные под кроватью, подкралась к балконной двери и откопала в слоях элегантного тюля ручку. Зажмурившись, молясь, чтобы не нашуметь, надавила на нее.

Вопреки моим опасения, дверь открылась совершенно бесшумно — петли явно были хорошо смазаны.

Поднырнув под тюль, я бочком-бочком просочилась на балкон… и словно в другое измерение переместилась. В спальне было жарко, тихо, пахло дровами и мужским телом. На балконе, выходящем, как я и подозревала, в сад, было свежо, дурманяще пахло сиренью и било по ушам какофонией самых разнообразных звуков — в основном птичьих голосов.

О да! В этом саду жило какое-то невероятное количество певчих птиц! И все они на перебой заливались пением — чирикали, трещали, свиристели… Понятное дело, что радовались птички солнышку после холодной ночи, но было такое ощущение, что это они меня встречали, вышедшую на живописный, увитый плющом балкон.

Я даже рукой им помахала — будто я их птичья королева.

И только после этого огляделась.

Тэак… балкон маленький, явно для одного. Садовый гарнитур для распития кофе по утрам — тоже для одного. Маленький круглый столик и стул, выставленный сиденьем в сад, почти упирающийся в редкую, витую решетку.

Значит, моделей сюда не водят. Я подавила довольную улыбку — приятно хоть в чем-то быть у Игнатьева первой.

Продолжила осмотр. Чуть поодаль на балконе — раскрытый зонт, закрывающий единственный ракурс, с которого могла бы быть видна улица… По всему остальному периметру взгляд упирается в густую живую изгородь — либо из крон деревьев, либо из плюща на окружающем дом высоком заборе.

— Ты всегда сбегаешь по утрам?

Сзади меня обняли крепкие руки и прижали к теплому со сна мужскому телу. От неожиданности я чуть язык не прикусила.

— Ты всегда так тихо подкрадываешься? — я хотела развернуться к нему лицом, но он не позволил, наклоняясь и с наслаждением вдыхая мой запах между шеей и плечом. — Я же декан. Это прописано в моих обязанностях — уметь подкрадываться. Но признаться, я разочарован. Думал, ты собираешься поиграть со мной в доктора.

Я ахнула, стремительно краснея.

— Так ты опять притворялся?! Я просто поверить не могу, что купилась на это во второй раз…

— И я не могу. Поверить, что сдержался и не трахнул тебя прямо там… — одна из рук, обнимающих меня, скользнула ниже, слой за слоем подтягивая простыню наверх и пытаясь найти лазейку под нее. И рука была не единственным органом, который пытался эту лазейку найти!

— Что ты делаешь? Мы же на балконе! — в панике я заоглядывалась, пытаясь понять, с какой стороны нас могут увидеть.

— Не волнуйся… — его дыхание участилось, рука, наконец, нырнула между моих ног, оглаживая внутреннюю часть бедер. — Тут специально всё так запланировано… никто нас не увидит…

— Ах, так ты меня тут не первую тискаешь? — уже теряя ясность мысли, возмутилась, еле сдерживая его руку, рвущуюся к промежности.

А я-то дурочка, возомнила, что до меня тут никого не было! Запланировано у него…

— Ты здесь первая… Запланировано для меня. Обожаю пить кофе на балконе в одних трусах… Или даже без. А ну-ка, обопрись о перила… прогнись… и ногу на стул поставь..

Под задранную простыню залезли уже обе его руки, стаскивая трусики, разминая и раздвигая ягодицы и складочки… грубо массируя клитор. Смиряясь с неизбежным, я закрыла глаза, опустила голову на руки, вцепившиеся в перила балкона, и попыталась расслабиться, уже ощущая головку, скользящую вверх-вниз по промежности и ищущую вход.

Нашла… Не препятствуя вторжению, влагалище мое знакомо растянулось… и тут же сжалось вокруг его члена — слишком большого для такой позы. Полностью ощутив его пульсацию и тесноту,