Рассвет Ив (ЛП) - Годвин Пэм

— Нет, — он присел на край ванны и попробовал воду пальцем. — Если бы это было так, я не смог бы привести убедительных аргументов против этого.

Он схватил мою руку и прижал ее к твердой длине своих брюк. Я сжала пальцы вокруг него, и поток жара хлынул между моих ног.

— После того, как я увидел твою великолепную задницу в бою, — сказал он низким и хриплым голосом, пока его член подергивался в моей руке, — наблюдая, как ты умело управляешься с луком, и зная, что самая красивая женщина на свете обнажена и ждет в соседней комнате, я еле сдержался, чтобы не вытолкать твоих отцов за чертову дверь.

Пальчики на моих ногах подогнулись. Его комплимент моим навыкам владения оружием значил для меня больше, чем оценка моей внешности. Я всю свою жизнь училась владеть луком так же эффективно, как Джесси, и хотя я была далеко не на его уровне, я оценила похвалу Салема.

— Шестнадцать гибридов мертвы, — я потянулась пальцами к пуговице на его брюках. — Большинство из них пали под острием каннибальской дубины.

— Может, и так, но там ты была невероятна, Доун.

Мое лицо пылало под его пристальным взглядом.

— Присоединяйся ко мне в ванне, — я посмотрела на него сквозь ресницы, возясь с ширинкой.

Он поймал мои ладони. Его глаза горели, а рот приоткрылся. Мне захотелось лизнуть клыки, которые покрывали эту хитрую, чертовски сексуальную нижнюю губу. Более того, мне хотелось прикусить эту губу и высосать из нее все дерьмо.

— Мы не станем заниматься сексом, — Салем встал и стянул с себя рубашку.

Мой желудок сжался.

— Это из-за того, что случилось с Кипом?

— Нет, — он снял штаны, удерживая мой взгляд. — Я быстрее и сильнее тебя. Тебе не нужно забивать свою хорошенькую головку беспокойством о том, что ты укусишь меня.

— Тогда мы займемся сексом.

Я не хотела умолять, но его член был прямо здесь, огромный, длинный и красивый. Я никогда не думала, что буду смотреть на мужские гениталии с таким трепетом и голодом, но это действительно был великолепный член. Толстый, твердый и способный доставить столько удовольствия, он был продолжением его очарования, символом ошеломляющего эффекта, который он производил на меня.

Салем скользнул в ванну позади меня и уложил меня обратно на свою грудь и бедра. Его рот коснулся моего уха, лаская мою кожу соблазнительным дыханием.

— Расслабься.

Расслабиться? С его эрекцией, скользящей по моей киске? Я просунула руку между ног и сжала его член. Мои внутренние мышцы пульсировали в предвкушении, когда я расположила его у своего входа.

Его пальцы сковали мои запястья и прижали их к бокам.

— Веди себя хорошо.

— Зачем? — я терлась о его член, но в этой позе у меня не было никакого преимущества.

— Если я займусь с тобой любовью, то укушу тебя, а я уже укусил тебя сегодня.

«Займусь любовью». Правильно ли я его расслышала? Осознает ли он, что сказал это? Вопрос вертелся у меня на языке, но я решила не придавать этому большого значения, боясь, что он скажет мне, что не имел этого в виду.

— Ты все время кусаешь меня по нескольку раз в день, — я повернула голову, чтобы увидеть его глаза. — Это всего лишь глоток.

— Не шевели руками, — Салем отпустил мои запястья и провел пальцами по моим бедрам, поднимаясь вверх по груди, пока его теплое и эротичное дыхание касалось моей шеи. — У тебя была тяжелая ночь, — его губы коснулись чувствительного места под моим ухом, облизывая, покусывая, пока он обхватывал и мял мою грудь. — Я заставлю тебя кончить. А потом ты заснешь и успокоишься.

— А как насчет тебя? Я хочу…

Его пальцы скользнули по моим складочкам и проникли в меня до самых костяшек пальцев. Я застонала и впилась ногтями в твердые бока его задницы, дергая бедрами от толчков его руки. Вода хлестала по стенкам ванны, его бицепс напрягся, пока Салем превращал меня в пыхтящую, изгибающуюся лужу похоти.

Он прижал свой член к моей заднице, и его дыхание участилось. Поглаживание его пальцев стало жестче, погружаясь глубже.

— Ах, Салем, — я была готовой и набухшей, пульсировала и готова была взорваться. — Я близко. Совсем близко.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он переместил большой палец, обводя им мой клитор, и я сорвалась. Электричество пронзило мое нутро и пробежало по телу искрами обжигающего жара. Я выкрикнула его имя, дергаясь, корчась и задыхаясь.

Мой мозг превратился в кашу, тело лишилось костей и гудело от покалывания. Бл*дь, это было здорово. Так здорово, что я не представляла себе жизни без него.

Когда у меня перехватило дыхание, я лениво повернулась к нему лицом.

— Твоя очередь…

— Нет, — он захватил мой рот в нежном поцелуе, неторопливо облизывая, его язык погружался и терся о мой. Потом он поцеловал меня в щеку и прошептал на ухо: — Я никогда не думал, что доживу и увижу рассвет, — он взял меня за подбородок и держал мое лицо в нескольких дюймах от своего. — Просто дух захватывает.

У меня екнуло сердце. Этот мужчина и его слова.

— Ты даже не представляешь, каким счастливым ты делаешь меня, — он прижал мою щеку к своей груди и погладил по волосам.

— Ты тоже делаешь меня счастливой, — невероятно. Я не хотела его терять.

Его член все еще был твердым, но вода остывала, и он уже протянул руку, чтобы вытащить пробку. Мы вытерлись. Я выпила воду из бутылок и принялась за жареную редиску и орехи. Затем мы задули свечи и свернулись калачиком на маленьком матрасе в нашей импровизированной комнате.

Окна были закрыты досками, чтобы свет не проникал внутрь. Слои шерсти окутали нас в клубок общего тепла тела. Благодаря этому восхитительному оргазму мои мышцы расслабились и стали вялыми, а внутренности расслабились. Спокойная. Сонная. Умиротворенная. Именно такой Салем и хотел меня сделать, щедрый ублюдок.

Кажется, я люблю его.

— Ты поедешь со мной домой в Альберту, — прошептал он мне в волосы.

Мои глаза распахнулись, ничего не видя в темноте. «А как же мои отцы? Сопротивление? Мои клыки? Насколько хорошо я вообще тебя знаю?»

— Ты говоришь мне, что делать?

— Ты поедешь со мной домой?

— Ты не можешь просто повысить тон своего голоса в конце и превратить это в вопрос.

— Значит, решено. Мы уезжаем завтра в сумерках.

Глава 21

Несмотря на удовлетворенное состояние моего тела, сон дался мне нелегко. Когда я наконец поддалась ему, сон был таким же беспокойным и тревожным, как и мои мысли. Я то задремывала, то приходила в себя, размышляя о своих непонятных чувствах к Салему, о своей цели как дочери Ив и о том, куда идти дальше. Через несколько часов я перестала дремать и высвободила свои конечности из тепла Салема.

Он перекатился на спину, и его рука в тени потянулась к моему лицу, нежно лаская мою щеку.

— Ты хочешь поговорить об этом?

Именно разговора я и хотела. С тремя людьми, которым я доверяла больше всего.

Я поднялась с матраса и натянула одежду в холодной темноте.

— Я собираюсь прогуляться.

Постель зашуршала от его движения.

— Одна, — ответила я. — Я не могу думать в присутствии всей твоей… сексуальности.

Он рассмеялся.

— Теперь ты знаешь, что я чувствую.

Надев простую рубашку и брюки, я натянула сапоги и пристегнула к поясу мамин кинжал.

— Я ненадолго.

Я оставила его с поцелуем, полным обещания, и пошла через нижний уровень старой больницы, лишившись клыков.

Лабиринт коридоров уходил в темноту, и странный запах исходил из какого-то неизвестного источника. Может быть, плесень на облупившихся обоях? Или гнилое дерево под сколотым линолеумом пола? Я схватила свечу с шаткого стола и зажгла фитиль.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пламя отбрасывало зловещие отблески на зал, разрисованный граффити. Тля занимала почти всю стену от пола до потолка, слова с подтеками выцвели от двадцатилетнего износа. Я завернула за угол, дрожа от множества сообщений, написанных торопливым почерком.

Они услышат тебя.