Спорим, моя? - Рошаль Шантье

Глава 21.2

— Мне очень жаль, — говорю после недолгой паузы и осекаюсь. Ему не нужно мое сочувствие, он случайно разговорился и сейчас смотрит на меня, будто я подслушивала. Я знаю этот взгляд. У Таи когда-то видела такой же, поэтому, — Господи, как же вкусно ты ешь! Пожалуйста, можно мне меню? — поворачиваюсь к официанту.

Стараюсь говорить эмоционально и радостно. Работает! Ветров улыбается и смотрит на меня по-другому. Заказываю себе фетучини и чай. Тема меняется, и мы снова болтаем о пустяках.

Я успокаиваюсь понимая, что слишком сильно накрутила себя после неудавшегося свидания. В конце концов он может быть уставшим и не хотеть говорить. Или свидание показалось неудачным только мне. Стоп. С чего это я вообще начала в себе сомневаться?! Это всего лишь Ветров, Ари! Ветров!

И уже выйдя из ресторана, гуляя по набережной слышу то, что подтверждает мои мысли, а сердце почему-то подскакивает к горлу:

— Спасибо. Не люблю, когда жалеют. Это бесит.

Он больше ничего не говорит, но я убеждаюсь, что позитив и здоровый взгляд на ситуации спасет этот мир.

— Влад, когда в медицинский решил поступать родители прямо от счастья чуть не повзрывались, — улыбаюсь, вспоминая, — Сын идет по нашим стопам! И представь какого было их разочарование, когда я сказала, что хочу быть финансистом. Но я не к тому. Он же экзамен в вузе-то завалил! Как я тогда злорадствовала, ты не понимаешь! Ходила и шпоры ему под дверь кидала.

— Зачем? — ухмыляется Ветров, предвкушая.

— Чтобы если выучить не может, то в штаны прячет и списывать учится! Думала, он меня убьет, — последнюю фразу говорю сквозь смех.

— Так он на следующих год сдавал?

— Не, папа попросил принять экзамен еще раз. Мол, переволновался все дела. А у него в универе одногруппник в комиссии был, поэтому и позволили написать еще раз с другой группой. Ох, я его доводила: и что задания те же были, и что взяли его по папиному звонку!

— А он чего? — Ветров поворачивается ко мне лицом и несколько метров проходит спиной вперед.

— А он всю учебу доказывал, что не по-папиному. Зубрил бедный круглосуточно! Представь, какой я была Горгоной! Сейчас брат говорит, что благодаря мне красный диплом получил, но тогда на каждую шутку орал на чем свет стоит, — улыбаюсь и поджимаю губы.

Потому что Владик — настоящая заноза в заднице, но уже родная и любимая! Вынимаешь и без нее как-то не комфортно уже.

— Он с вами живет? — похоже, ему действительно интересно. Выглядит Попутный довольным и расслабленным. Как тогда, когда мы ели долму в его машине.

— Нет, с девушкой, — и опасаясь вопроса про овцу, которая отбилась от стада, меняю тему, — А ты живешь один?

— Да, с третьего курса. Отец подарил квартиру на окончание сессии и с тех пор обитаю там, — рассказывает он, а потом, остановившись, подходит к ограде и опершись руками на заборчик смотрит на воду, — после смерти мамы стало совсем невыносимо. Отец все время пропадал, у меня были постоянные няньки, тогда деньги уже были. Деньги были, а счастья не было. Как-то так. Разные мы с тобой, Арина.

— Да, наверное. Но это не из-за твоего прошлого, — мой голос звучит уверенно, тогда как я сама стою рядом с ним. Плечом к плечу.

— Думаешь, это не влияет? — хмыкает, сощурив глаза, словно пытается заставить меня говорить одну только правду. Только мне не за чем лгать.

— Думаю, что после определенного возраста человек сам способен себя формировать, — смотрю на него открыто и произношу эти слова просто. Мне действительно кажется это верным.

— И где ты взялась такая… — говорит Макар, вглядываясь в моё лицо.

— Я всегда была тут. Это тебя где-то ветер носил, — отвечаю и он, запрокинув голову смеется, а я позволяю Ветрову себя обнять.

— Девочка, как тебя зовут? — мы стоим на светофоре по дороге к моему дому. Я знаю о чем он!

— Риша! — отвечаю с широкой улыбкой. Здорово, когда есть что-то теплое, только-только сформировавшееся. То, что можно назвать «наше».

— Что ты делаешь в понедельник после пар, Риша? — спрашивает, когда машина тормозит у ворот и он выходит проводить меня.

— Еще не знаю. Спроси меня позже, ладно?

— Обязательно. — Ветров убирает прядь волос за ухо и целует в щеку, задерживаясь дольше обычного.

И сомнений совсем нет. Всё, что было обдумала.

Сегодня что-то невесомо изменилось. Для него тоже?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍