С первого взгляда - Галина Романова

– Не тарахти, Валентина Ивановна, – перебил ее, поморщившись, участковый. – Будем говорить под протокол, нечего попусту воду лить.

– Да под какой протокол, какой протокол-то!!! – разозлилась она и отняла у Михалыча печенье, которое тот стянул с тарелки. – Я уже все сказала, когда Ленку из хаты вперед ногами потащили! Чего еще-то?!

– А вот про мужика я так слышу в первый раз, – разозлился Михалыч, то ли от ее вранья, то ли оттого, что печенье у него отобрала. – Ты же ничего не сказала, что мужик был какой-то!

– Их у нее знаешь сколько было-то! То один приходил, то второй, то третий.

– В день убийства кто-то приходил?

– Приходил и что?

– А то! – заорал участковый, устав пререкаться и засовывая фотографии Влады к себе в карман следом за ее паспортом. – Что сейчас приедем в отдел, там будем делать опознание и все такое.

– Ну, Михалыч!.. – злобно просипела Валентина Ивановна и, погрозив ему кулаком, пошла в ванную переодеваться. Правда, успела обругать его и прошипеть, что ни за что больше ему помогать не станет.

– Ждем тебя в машине! – крикнул возле двери в ванную участковый и повел Владу из квартиры под руку.

На улице им пришлось подождать. Михалыч позволил ей отогнать машину на стоянку и сам – дай бог ему здоровья – предложил позвонить родственникам, чтобы сообщить, куда она едет и по какой причине.

Влада без лишних угрызений совести набрала Сашку.

– Санек, привет, – прошептала она, боясь говорить в полный голос, потому что очень уж плакать хотелось. – Я в беде!

– Да что ты будешь делать-то, а! – рассвирепела та, узнав, что Владу арестовал какой-то участковый и везет ее в какой непонятно отдел по незнакомому адресу. – Дай ему трубку немедленно!!!

Влада протянула трубку Михалычу, тот послушно взял. Несколько минут слушал, потом странно как-то выпрямился, будто по команде, и скороговоркой отчеканил адрес, куда повезет Владу для выяснения.

– Вас, – с трепетом вернул он ей телефон и головой качнул. – Шумоватая какая у вас подруга…

А подруга, выслушав Владу и устав бесноваться, вдруг разревелась, повиснув у Дениса на шее:

– Что же это такое-то, а?! Куда ни шагни, везде западня! Везде ловушки какие-то расставлены! Сейчас станут выяснять, и окажется, что в тот день именно Антон был у той стервы, куда послал Владку. И…

Денис, конечно, с радостью послал бы к черту все неприятности ее друзей и уехал бы, схватив жену в охапку, куда-нибудь подальше. И стал бы энергично укреплять их худой мир, делать его прочным, незыблемым. И заставил бы Сашку смеяться, забыть все плохое, что он натворил. Просто день за днем делал бы ее счастливой. Кофе в постель? Ради бога! Камушки в ушки? Не вопрос! На премьерный какой-нибудь показ в Париж? Почему нет!

А тут разве позволят ее друзья сделать ее счастливой? Что ни день, то заботы и слезы. Не успела от проблем Марина встряхнуться, как тут еще и Влада в околоток загремела.

– Так, погоди, что-нибудь придумаю, – погладил он ее по голове, отобрал у нее телефон, швырнул его в диванные подушки. – Сейчас доеду тут до одного знакомого и все решу.

– А я? А мне что делать?

– Ну… Прими ванну, встань под душ, приведи себя в порядок, сходим куда-нибудь вечером.

Все то время, пока он собирался ехать куда-то и с кем-то что-то решать, Саша наблюдала за ним с тоскливой неприязнью.

Нет, не получится у них ничего. Ничего не выйдет. Все ее молчаливые ухищрения ради спасения семьи не помогли и не помогут. И Воробьева тут ни при чем. Не было бы ее, была бы какая-нибудь Галкина или Палкина.

Они просто с Денисом чужие! Когда, в какой такой момент закончилось их родство, она не знает, не помнит! Пропустила! Или проглядела! Потому и цеплялась, потому и молчала, пытаясь сберечь. А беречь-то, оказывается, было уже нечего.

Почему ей кажется, что не станет он никого просить? Почему она уверена, что, выйдя из дома, он тут же забудет о беде, в которую попали ее близкие друзья? И выехав со двора, пересидит в каком-нибудь кафе за кофе с умным научным журналом в руках. А потом, вернувшись, устало вздохнет и соврет, что ничего совсем нельзя сделать. Что все зашло слишком далеко. И что Марину просто-напросто следовало вовремя разбираться в своих проблемах с женщинами.

Типа он – Денис – с ними успел разобраться.

Она вот лично так не считала. Потому и совершила то, чего не позволила бы никогда раньше.

Что именно? А позвонила другому мужчине и попросила его о помощи. Да, раньше она бы никогда не сделала так. Потому что это неприлично, нехорошо по отношению к мужу. Тот мужчина чужой, посторонний, и просить его о помощи почти предательство, даже если этот мужчина и работает следователем…

Глава 20

Борис и рад был ее звонку, и не рад.

Нет, он помочь готов! И даже о работе забудет на время, чтобы помочь именно ей. Но…

Но вот приехать за ней домой и забрать ее ему было не на чем. Его побитый тарантас вторую неделю тосковал в автосервисе. То запасных частей нужных у дилеров не оказалось, то мастер вдруг в отпуск ушел неожиданно. Неожиданным, скорее всего, был запой, а не отпуск. И Борис не роптал. Все равно пока денег не было за ремонт отдать. Ездил общественным транспортом, и ничего. Иногда Ленька его подбирал на остановке или возле дома. Все устраивало до поры до времени.

Теперь же – нет. Теперь ему вдруг попалась фигурантка совсем другого уровня. Почти недосягаемого. Так, едва дотягивался подбородком. И это сильно раздражало, если не сказать больше.

Почему он раньше никогда не задумывался об этом, а? Почему считал, что живет вполне нормально, а все остальное, что есть у других, для него лично лишнее?

– Э-эх, жизнь! – запустил он со злостью в угол джинсы, оказавшиеся с пятном на заднице.

Туда же следом полетела и футболка, которую хоть и купил в фирменном салоне, да сохранить от частых стирок не сумел: полиняла, выцвела. Надеть пришлось нелюбимые брюки от единственного костюма, белую рубашку. Глянул на себя в зеркало, счел, что выглядит как дурак и, чтобы не передумать, выскочил из квартиры.

Александра сама должна была за ним приехать к его дому. Он сядет на пассажирское сиденье и станет наблюдать за тем, как женщина везет его по городу.

А ведь он женщин за рулем не жаловал. Более того, считал распущенностью властей, что позволяют выдавать водительские удостоверения всем подряд без исключения. Нет бы тест провести у психиатра для начала. Серьезный такой тест со всякого рода подковырками и каверзными вопросами. И как только выявит тот тест истеричку или совершенно глупую курицу, так клеймо ей в паспорт – не годна во веки вечные.

А то ведь развелось их на дороге!

Сашу он не считал истеричкой или глупой курицей, конечно, нет. Но больно уж унизительным было для него сидеть подле нее на пассажирском сиденье. Нехорошо это, не по правилам.

Оттого и заходился злобой Борис, оттого и чувствовал легкую досаду после ее звонка. А тут еще нелюбимые брюки от единственного костюма и дурацкая белая рубашка…

– Привет, – буркнул он, влезая в салон ее дорогой машины.

– Привет, – произнесла она и тяжело вздохнула. – Вы уж простите, что в частном порядке тревожу вас. Но без вас никак! Владу арестовали до выяснения.

– И что с того? – вскинулся он, поняв, что ему придется пристегнуться.

В своем автомобиле он никогда не пристегивался. Да, нарушал. Да, пользовался тем, что удостоверение в кармане. Но неудобно же, а!

А тут Саша ремнем себя перетянула, и ему теперь придется, что ты будешь делать!

– Знаю я ваши выяснения, – проворчала она, трогая машину с места. – У вас Марин сидит до выяснения.

– Марин сидит не так. Марин сидит конкретно, – продолжал он злиться из-за ремня и рубашки, сейчас помнется дешевая ткань на груди и животе, на кого он похож-то станет, тьфу. И добавил едко: – Марин сидит по подозрению в убийстве своей бывшей жены.

– А почему он? Почему не кто-нибудь другой? – устало возразила Саша, сколько можно было задавать эти вопросы, надоело.

– Потому что орудием убийства явился предмет его одежды.

– Аксессуар, – поправила она и, видя его недоуменный взгляд, пояснила: – Ремень, сумочка, перчатки – все это аксессуары.

– Это так важно, как это называется, да?! – повысил он голос, поворачиваясь к ней всем корпусом. – Аксессуаром ли, предметом своей одежды или туалета, но он ее задушил! И мотивов у него предостаточно!

– Да, конечно! – иронично усмехнулась она. – Сначала он его с себя снял, забросил куда-то в гостиной. Потом в стельку пьяный спустился по лестнице, не упал, не споткнулся, не сломал себе шею. Даже не громыхнул ни разу, так осторожно и мягко шел, и это в стельку-то пьяный! Потом с пьяных глаз своих без труда нашел ремень, который запулил непонятно куда. Поднялся наверх, снова совершенно бесшумно, и задушил…

– На ремне ничьих больше отпечатков, кроме его и погибшей. Ничьих! – возразил Борис, хотя сам сомневался точно так же, как и Саша. – Причем ее чуть смазанные, а его достаточно четкие. Этому вы найдете объяснение?