Охотничья луна - Лори Хэндленд

Зазвучала новая песня — тустеп с притопом. И пока Триша пела, что ее новый парень улыбается как ангел, а врет как сивый мерин, мы продолжали медленный танец.

— Как жаль, что ты не так хорош, — пробормотала я.

Губы Дэмьена приподнялись в подобие улыбки — впервые за все время нашего знакомства. Дурной знак?

Внезапно Дэмьен закружил меня от себя, затем притянул обратно и начал танцевать такой замысловатый тустеп, что я еле за ним поспевала. Под конец песни я тяжело дышала и смеялась. Дэмьен странно на меня посмотрел.

— Что такое?

—Не видел раньше, чтобы ты так хохотала.

Я тут же прекратила: у меня не было права ни смеяться, ни улыбаться, ни быть счастливой.

Кончиком пальца Дэмьен коснулся уголка моего рта:

— Не останавливайся.

Я дернулась, подавляя желание захватить его палец ртом и легонько прикусить. Да что же со мной такое?

Мы с Джимми занимались сексом, и это было замечательно. Гектор тоже был неплох. Хотя чего еще можно ожидать, трахаясь с дьяволом?

Но Дэмьен... Все в нем источало сексуальность. Находясь с ним в одной комнате, я не могла не хотеть его — даже до нашего первого раза. А теперь, зная, что скрывается под черной одеждой, я с трудом вспоминала, почему «больше никогда» казалось такой хорошей идеей.

Пальцы Дэмьена едва коснулись моей щеки, легонько прошлись по шее и скользнули вдоль ключицы.

— Дэмьен…

— Не надо было вообще прикасаться к тебе.

Боль — в его голосе, в выражении лица — заставила меня замолчать.

— Это было ошибкой, но я не могу удержаться: я хочу тебя снова. — Он сжал мои руки чуть выше локтя, сильно, на грани боли. — Мне все равно, если это неправильно.

Дэмьен наклонял голову до тех пор, пока наши лбы не соприкоснулись. Его волосы рассыпались по моему лицу, и я уловила древесный запах.

— И мне все равно, если ты меня пристрелишь. — Его дыхание щекотало уголок моего глаза, а большими пальцами Дэмьен нежно и успокаивающе поглаживал чувствительную кожу на внутренней стороне руки. — Я не могу думать ни о чем другом, кроме как оказаться внутри тебя.

И вдруг я тоже перестала думать обо всем остальном и, склонив голову набок, скользнула губами по его губам. Кончиком языка дразнила, задевала и мучила.

Дэмьен напрягся:

— Ли.

Мне так нравилось, как он произносит мое имя — ласково, почти благоговейно, так, будто оно вырывается откуда-то из глубины его души.

Я не хотела ждать, не хотела думать. Поднялась на цыпочки и прижалась к Дэмьену, расстегивая пуговицы рубашки, скользя ладонью по его груди, чтобы утолить потребность в тепле, силе и чувственности.

Последние два года я не ощущала себя живой, а ведь так в этом нуждалась. Анабиоз продолжался, пока я не встретила Дэмьена. Как он заметил раньше, происходящее между нами неправильно, но в данный момент мне было наплевать. Хотелось ощутить в себе его жизненную силу, и я точно знала, как это сделать.

Заменив руки ртом, я поцеловала гладкую грудь Дэмьена, легонько прошлась зубами по животу, потом обвела пупок. Добравшись до талии, я успела расстегнуть его брюки, и они упали на пол прямо передо мной.

— Ли?

Дэмьен пришел в себя на достаточное время, чтобы до меня дотянуться. Я оттолкнула его руки и взяла пенис в рот.

Я еще никому не делала минет, но не то чтобы ничего о нем не знала. Все-таки я училась в колледже.

Член был гладкий, горячий и твердый. Я обвела языком головку, ощутив вкус земли, ветра и воды, потом зубами легонько поцарапала кожу.

Дэмьен положил руки мне на голову, зарываясь пальцами в волосы, и задал ритм. Постанывая, он двигался все быстрее и быстрее. Я боялась, что в таком возбуждении могу обойтись с ним слишком грубо. Но, похоже, с этим проблем не было.

Дэмьен отодвинул меня, а я попыталась снова взять его в рот.

— Ли, подожди, мы должны…

Я лизнула его член. Дэмьен со свистом вдохнул — резко и быстро, потом глянул на меня.

— Пошли наверх, в твою комнату.

Я бы ни за что не смогла так долго терпеть, поэтому потянула его за руку и заставила опуститься на колени рядом со мной. Потом наклонилась и прикусила его губу.

— Здесь, — прошептала я, — и сейчас.

— Здесь?

— Ты же только что подмел пол, верно?

Он хохотнул, и от этого мой желудок сжался от голода, который не имел ничего общего с едой: ведь, смеясь, Дэмьен становился еще красивее.

Я стащила с себя рубашку, затем сдернула остальную одежду. Дэмьен не помогал — он смотрел. Одобрительный взгляд его карих глаз, блуждающий по мне, возбуждал не меньше, чем прикосновения рук и губ.

Почти не меньше. Когда Дэмьен наклонился и языком пощекотал мой сосок, ноги подкосились, и я вцепилась в него.

— Не могу больше ждать, — выдохнула я.

Дэмьен отклонился назад и вытащил из кармана штанов презерватив — у него что, везде есть запасные? — потом снова лег на пол.

— Иди сюда. — Дэмьен протянул ко мне руки.

Я покачала головой:

— Почему бы тебе…

— Ты не будешь лежать на полу. Не со мной. Никогда. Иди сюда, — повторил он.

По решительному выражению лица Дэмьена я поняла, что могу получить его, если захочу, но только на этих условиях. Кто я такая, чтобы спорить?

Я оседлала его, вобрав член глубоко в себя. Дэмьен придерживал меня за бедра, направляя движения. Мы были уже настолько на грани, что все продлилось недолго. Когда Дэмьен кончал, я смотрела ему в лицо. На долю секунды захотелось коснуться его щеки и поцеловать веки таких грустных глаз. Но я знала, что лучше этого не делать.

Затем меня поглотила волна собственного бурного оргазма, и этот почти болезненный взрыв заставил меня хватать ртом воздух.

Придя в себя, я поняла, что обнимаю Дэмьена руками и ногами, а его член все еще глубоко во мне. Но не эта близость заставила мое сердце екнуть, а потом громко застучать, а то, как Дэмьен провел своими длинными проворными пальцами вверх и вниз по моей спине. 

Глава 23

— Не надо, — попросила я.

Попыталась встать, но Дэмьен меня удержал. Он был выше и намного сильнее. Кроме того, трудно сопротивляться кому-то, будучи совершенно голой и сексуально истомленной. И хотя разум твердил: «Беги!», тело говорило: «Иди, а лучше ляг здесь и сделай это снова».

— Пусти.

— Нет. — Дэмьен продолжил гладить меня по спине. Большие пальцы скользнули вдоль позвоночника, затем пробежались по шраму. Первое движение заставило меня расслабиться, а от второго захотелось выпрыгнуть из кожи.

— Почему ты его стесняешься?

Я не ответила — не могла говорить. Дыхание перехватило, глаза пекло. Шрам всегда будет напоминать мне о том, как я навлекла беду на всех, кого любила.