Охотничья луна - Лори Хэндленд

Мне хотелось узнать, какой же у Кадотта порок. Выпивка? Наркотики? Азартные игры? Учитывая вспыльчивость Джесси, в варианте «женщины» я сомневалась.

— Очень старинная книга, Джесси. Написана, считай, на папирусе. Ты бы только видела!

Лицо Кадотта приняло мечтательное выражение.

— Просто супер.

Закатив глаза, Джесси покачала головой, потом глянула на меня и пожала плечами. Я старалась не рассмеяться — пороком Кадотта оказались книги.

— Не важно, Ловкач. И о чем эта книга?

— Ах да. — Он вытащил очки из кармана рубашки, а из штанов — смятые листы. — Мне пришлось все записать, так как библиотекари не разрешили даже переснять эту книгу. Хотя я их не виню: неизвестно еще, что искусственный свет может сделать с такой древностью.

— Эй, парень, потише. — Джесси положила ему руку на плечо. — Не начинай бормотать и захлебываться слюной — мне нужна информация.

Кадотт кивнул, перебрал бумажки и с отсутствующим видом подтянул сползающие очки. От этого жеста выражение лица Джесси смягчилось, и она сжала руку Кадотта.

— Насколько я понимаю, — продолжил тот, — пожиратель силы — это легенда с тайным смыслом…

— Опять? — сухо поинтересовалась Джесси.

Оторвавшись от записей, Кадотт глянул на нее и подмигнул:

— Малыш, потерпи — у меня информации на миллион баксов.

— Легенда о волчьем боге тоже несла тайный смысл. — Джесси повернулась ко мне. — Тебе известно, чем это все закончилось.

Уилл поднял палец вверх:

— Но на этот раз я знаю легенду целиком. Никаких отсутствующих страничек.

— Тогда продолжай.

— Поедая силу, вендиго становится пожирателем силы.

— Отсюда и название, — протянула Джесси.

— Дай ему закончить, — оборвала я ее.

Она сверкнула на меня глазами, но замолчала.

— Оборотни полны силы, — продолжил Уилл. — Убийство оборотня навеки ее уничтожает, если только не…

— Поглотить эту силу, — догадалась я. — Сожрав самого оборотня.

Уилл кивнул и снова уткнулся в свои драгоценные бумажки.

— Человека в зверя — вендиго — превращают каннибализм и наложенное впоследствии проклятие.В свою очередь, вендиго превращается в пожирателя силы, будучи каннибалом иного толка.

— Может ли человек не из племени оджибве превратиться в вендиго? — спросила я, вспомнив, как мы обсуждали Гектора.

— Конечно. Вендиго — это «оборотень» на языке оджибве, общее название, не подразумевающее расу.

— Ой-ой, — вздохнула я.

— Что такое? — спросил Кадотт.

Он еще не знал о нашей теории насчет Гектора, поэтому я просто не стала отвечать. Пока что.

— Ты сказал, что первый вендиго был проклят великой тайной. А как насчет появившихся после него? Как они такими стали?

Нахмурившись, Уилл глянул на Джесси:

— Я думал, Менгеле…

— Да, да, — перебила я. — Но не все оборотни были созданы им, что и так ясно, поскольку легенда о вендиго существовала задолго до Третьего рейха и последующих веселых времен.

— Верно. — Уилл снова перебрал листки, нашел нужный и прочитал вслух: — Люди, которым понравился вкус человеческой плоти, прокляты. Они превращаются в того зверя, который живет у них внутри.

— Каким образом?

— Раз! — и они уже звери, — пожал плечами Уилл.

Ну что ж, случались и более странные вещи.

— А кровавая луна? Какое она имеет ко всему этому отношение?

— Вот здесь становится интересно.

— Кто бы сомневался, — пробормотала Джесси.

Мы с Уиллом пропустили ее реплику мимо ушей.

— Вендиго открывает охоту на себе подобных в первую ночь урожайной луны. Ночь за ночью он пожирает их силу, набираясь мощи. И так продолжается до первого восхода кровавой луны или, как ее еще называют, охотничьей луны, когда пожиратель силы превращается в верховного альфу.

— И так далее, и тому подобное, — прервала я его. — И что?

Уилл скривил губы. Все-таки он очень приятный парень. Большинству уже надоели бы мои подколки. Но опять-таки: стоит только глянуть на его любимую…

— Пожиратель силы — это абсолютный оборотень, такой, какого мир еще не видел. — Опустив свои записи, Уилл глянул сначала на меня, потом на Джесси. Все веселье мигом испарилось, и Кадотт закончил: — Пожиратель силы может сделать абсолютно все.

— Он же и так оборотень. Куда уж больше?

— Не знаю, — ответил Кадотт.

— Я думала, ты знаешь все.

— Я знаю лишь написанное в книге, где, к сожалению, детали описаны слегка расплывчато.

Я бы сказала не «слегка», а даже «очень расплывчато». Но что поделать?

— Абсолютный оборотень, — пробормотала я.

Как будто нам не хватало проблем с обычными.

— Что именно из себя представляет верховный альфа? — спросила Джесси.

— Думаю, это значит, что он руководит всеми остальными.

— Дай-ка угадаю: оборотни — его армия, — продолжила Джесси, — а он — главнокомандующий, который будет править миром.

— Похоже на то.

— И чего они все так рвутся править миром?

— И не говори. — Уилл пожал плечами. — Паршивая работка, как по мне.

Нельзя не согласиться.

— А как пожиратель силы становится верховным альфой?

— Сожрав силу сотни оборотней до восхода охотничьей луны.

— Фу-у!

— Сама спросила.

— Так что же нам делать? — Джесси уставилась на меня, что было слегка удивительно. Но опять-таки, я вроде как здесь за главную.

— Убивать их, — припечатала я. — Нужно убить их всех.

Глава 22

Я ожидала, что Уилл возразит, но он не стал.

— Чем меньше останется оборотней, которых вендиго может убить и съесть, тем меньше энергии он соберет, — заметил Кадотт.

— И если у него не будет ста жертв к ночи восхода кровавой луны, я бы сказала, ему придется несладко. — Я бросила взгляд на Джесси.

— Я не против, — ответила та.

За окном близился рассвет.

— Сейчас уже поздно этим заниматься. Но сегодня ночью…

— Сегодня ночью мы повеселимся, — кивнула Джесси.

Мы с ней не заметили, как Уилл ушел в ванную, зато увидели его возвращение: он принес забрызганную кровью форму шерифа.

— Что это, черт возьми, такое?

Мы с напарницей переглянулись. Я пожала плечами: мол, сама с ним разбирайся.

— А на что это похоже? — Джесси удалилась в спальню.

Наверное, пошла одеваться. По себе знаю: неуютно спорить с кем-то, будучи облаченной в одно полотенце.

Уилл пошел за ней следом:

— Что случилось?

— Да расслабься, Ловкач, это не моя кровь.

— Прямо гора с плеч.

Но Уилл не выглядел расслабленным — он был зол.