Судьба наизнанку - Дмитрий Селин

— Доброе утро, — как ни в чём не бывало, сказала Полина.

— Доброе утро, — ответил Олег, усаживаясь на стул, — что есть покушать?

— Ничего нового, — серьёзно сказала невеста, — всё то же, что вчера. Что будешь?

— Мечи всё подряд, — ответил Олег, ощущая звериный голод. Ночные приключения даром для него не прошли.

Вероника быстро достала тарелку из серванта, переложила в неё из стоявшей на печке сковородки причитающуюся Олегу порцию картошки и кусок говядины. Нарезанный хлеб и две чашки, с винегретом и грибами, уже стояли на столе, прикрытые бумажными салфетками. Больше с вечера ничего не осталось, если не считать полупустую кастрюлю холодного супа.

Пока Олег расправлялся с основным блюдом, Вероника достала из серванта большую банку растворимого кофе и берёзовый туесок с сахаром, налила в кружку горячей воды из чайника. Убедившись, что её мужчина от голода и жажды в ближайшее время не погибнет, вернулась к просмотру журнала. Полина жаждала продолжения пояснений и комментариев об увиденном и прочитанном, но, в присутствии Олега, спрашивать Веронику о чём-либо постеснялась.

— А где родители? — спросил Олег, засыпая вторую ложку кофе.

— В Белгород уехали, — не поднимая от страниц глаз, ответила Полина.

Ложка чуть не выпала у Олега из рук.

— Они что…, — он еле сдержался, — приключений себе ищут?

Обе девушки оторвались от последних веяний моды и с беспокойством посмотрели на нервно размешивающего кофе Олега.

— А что с ними может случиться? — удивилась Полина, — они на эмтээсовской машине уехали, к двум часам вернуться.

Олег не сразу сообразил, что МТС в данном контексте это машинно-тракторная станция, а не оператор сотовой связи. Сделав глоток и обнаружив, что сахар он положить забыл, Олег спросил такую ещё молодую бабушку

— Зачем они туда попёрлись? Что такого срочного? Случилось что-нибудь?

— Мама сказала, что надо какие-то документы забрать, пока это возможно, — Полина искренне не понимала, почему Олег забеспокоился. Вероника не стала за столом расспрашивать о поводах к таким эмоциям, а после завтрака, отправившись во двор мыть посуду, спросила об этом вполголоса, у севшего рядом на завалинку жениха.

— Уехать-то, они уехали, а вернуться смогут? Наши ладно, на блокпосте их пропустят, туда и обратно, а чекисты с той стороны? Представляешь, что сейчас здесь начнётся? — Олег в уме прикидывал разные варианты развития событий, — самое худшее может случиться, если Фёдора арестуют.

— За что его арестовывать? — Вероника сполоснула кружку, поставила её сверху на стопку тарелок, — он же ничего плохого не сделал.

— За нас, — жёстко ответил Олег, — мы за это в ответе будем.

Вероника, не ожидавшая такого поворота событий, уселась рядом. Олег обнял ей правой рукой, прижал к себе.

— Понимаешь, — он начал объяснять особенности текущего политического момента, — в СССР за слишком близкое знакомство с иностранцами можно было приличный срок получить.

— Но мы же свои, — удивилась Вероника, — какие мы иностранцы?

— Такие, — Олег вкратце рассказал о своём общении с Шубиным, — для СССР мы даже хуже чем все его враги, вместе взятые. Да, — ответил он на немой вопрос в глазах Вероники, — хуже. Потому что СССР умер, а мы ещё живём. Кое в чём даже лучше, чем при советской власти, во многом хуже, но живём! Мы ходячее доказательство того, что жить можно по-другому, а не так, как велит Коммунистическая партия и лично товарищ Сталин. Ты думаешь, что здесь все довольны? Ха, как бы не так. Зачем тогда все репрессии устраивать было?

— Но ведь никто против Советской власти не выступал, — недоуменно сказала Вероника, — у нас бы об этом обязательно писали и по телевидению говорили бы.

Олег вспомнил страстную речь Фёдора в защиту дела революции "Да, дедок, если б ты знал, против чего собираешься идти, то вряд ли рискнул бы даже со мной на эту тему разговаривать, идеалист-романтик". Вслух же он сказал совершенно иное

— У нас не любят об этом вспоминать, но с начала войны, против немцев никто не выступал. Не было на оккупированных землях партизанского движения. Народ в массе своей к смене начальства равнодушно отнёсся. Это потом, когда немцы всех достали своей политикой и террором, против них массово воевать начали, партизан поддерживать и укрывать стали. Но это было потом, а летом-осенью сорок первого за советскую власть добровольно умирать мало кому хотелось.

— Что же нам сейчас делать? — как всякая женщина Вероника стремилась в первую очередь решить насущную проблему. Общеидеологические рассуждения её не заинтересовали.

— Как минимум, дождаться Фёдора и Антонины. Если она одна приедет, то… — Олег немного помолчал, — Максима и Лену надо будет с собой забрать. Твоя задача будет её уговорить. Ты ведь клялась, — он посмотрел своей невесте в глаза. Она пару раз мигнула, отвернулась. Олег ждал.

— Хорошо, — она повернулась к нему, — пусть будет по-твоему.

— Вот и ладушки, — Олег поцеловал Веронику в сухие губы, она ему не ответила, — я на станцию, к нашим воякам схожу. Может, что нового разузнаю.

Он поднялся и, не оглядываясь, пошёл в сторону задней калитки.

Подходя к месту вчерашней схватки, Олег замедлил шаг, напрягся на всякий случай. Но ни в кустах, ни далее, за поворотом, никаких секретов и засад не обнаружилось. Как не было у станции бронепоезда и даже часовых на перроне. БРДМ так же укатила в неизвестном направлении. Олег, удивившись такому внешне безмятежному несению службы, расслабляться, однако, не стал.

Пост охраны обнаружился внутри помещения станции. Слева у кассы стоял стол, вытащенный, наверное, из так и не увиденной Олегом комнаты и такой же дореволюционный стул. На нём, слегка развалясь, сидел рядовой лет двадцати пяти, держа правой рукой автомат, висящий на плечевом ремне, стволом вниз.

— Вы по какому поводу? — белобрысый парень не стал разводить уставные процедуры.

— Мне надо увидеть капитана Смоленцева, — уверенным тоном заявил ему Олег, — я вчера с ним разговаривал.

Фразу он сказал нарочито двусмысленно, из неё можно было сделать вывод, что о встрече Олег договорился заранее. Рядовой так её и понял.

— По коридору, направо, — он показал левой рукой на дверь рядом с кассой.

Олег поблагодарил служивого, зашёл в коридор. Из приоткрытой справа двери доносились голоса двух человек, что-то оживлённо обсуждающих. Подойдя, он постучал и не дожидаясь ответа, вошёл в просторный кабинет на два окна. В отделяющую его от зала ожидания стену вмурована печь, посередине стоял большой двухтумбовый стол. На столешнице стоял раскрытый ноутбук военного образца, на экран которого внимательно смотрели двое мужчин в полевой форме. Один из них перевел взгляд от чего-то очень занимательного на нежданного гостя.

— Олег Александрович, как ваше здоровье? — С лёгкой подколкой спросил Смоленцев, — да вы присаживайтесь, — он указал на приставленную к столу лавку. Сам же капитан с незнакомым Олегу майором лет тридцати-тридцати пяти, занял два оставшихся от старого режима стула.

— Спасибо, не дождётесь, — Олег отодвинул скамейку, уселся. Худощавый майор закрыл крышку ноутбука, с интересом взглянул на Реутова.

— Майор Федеральной Службы Безопасности Мирошниченко Олег Иванович, — сказал, как оказалось, тёзка и, привстав, протянул Олегу руку, — наслышан о ваших приключениях.

Олег пожал руку, представился.

— По-моему, ничего выдающегося я не совершил, — Олег понял, что разговор будет долгим, — всё само собой шло.

— Не скажите, — Олег Иванович подмигнул Реутову, — а кто от чекиста так быстро ушёл и по приезду в Долбино сразу в дом к бывшей дворянке попал? Не каждый сможет так быстро сориентироваться.

Олег был неприятно поражён этой новостью.

— А откуда вам это известно? Мы ехали к бабушке моей невесты, а то, что её мать наследница всего этого, — он указал на видимое в окно кирпичное здание, ныне принадлежащее "Торгсину", - я только здесь узнал. Вообще-то это наше личное дело!

— Конечно, — легко согласился фээсбешник. Смоленцев молчал, предоставив вести разговор старшему по званию. Олег решил, что Мирошниченко здесь командует разведкой, а также возможно, и контрразведкой в придачу, — только о том, что к Лапиным непонятные люди приехали, мне уже несколько человек из местных сказали. Без всякого нажима, заметьте, исключительно добровольно.

— А на фига вам это надо? — не выдержал Олег.

— Всё, что происходит на подконтрольной территории, для нас очень важно. Если ваши родственные связи помогут избежать некоторых, скажем так, проблем, то, сами понимаете, отказываться от такой возможности мы не будем. Поверьте моему личному опыту, на Кавказе это серьёзно помогало.

— Здесь не Кавказ, к счастью, — Олег чувствовал, что постепенно проваливается в какой-то абсолютно не зависящий от него поток событий. Согласившись с просьбой Вероники, он съехал не только на дорогу в Долбино, а вообще перевёл стрелку своей судьбы на какой-то неведомый путь, уносивший его всё дальше и дальше от привычного образа жизни.