Зеркальщик - Кирилл Юрьевич Шарапов

Глава 12

Глава 12

Двигались быстро, передавая ее с рук на руки. Радим не верил, что Беглый так просто их отпустит. Он с опаской крутил головой, выискивая неприятности, но все было спокойно, только в домах, мимо которых они шли, мелькали в окнах черные силуэты, наблюдали за ними, но не лезли. На месте стычки с тенью, случившейся по пути туда, на асфальте даже пятна не осталось, другие тени вобрали в себя остатки незадачливого собрата, все — до последней крупинки, и, к счастью для Жданова и его команды, смылись.

До набережной добрались без каких-либо проблем, но та тоже была пуста, если не считать сотни зеркальных фантомов, двигающихся потоком от них или навстречу, принося с собой звуки живой и деятельной Москвы.

До элитного дома, откуда они явились, дошли минут за десять. Дмитрий успокоил по дороге еще одну дикую тень, но это была единственная проблема, и больше им никто дорогу не преградил.

Поскольку никакой спешки больше не было, Алису опустили на землю, забрав у нее туфли на шпильке, чтобы она на каблуках в своем зомби состоянии себе шею не свернула, и медленно, не спеша, стали подниматься наверх.

Пройдя через всю квартиру, они добрались до зеркала, которое до сих пор было затянуто рябью перехода.

— Порядок прежний, — на всякий случай произнес Жданов.

И Дмитрий, кивнув, первым нырнул в зеркало. Выждав полминуты, туда отправился подполковник, тащивший за собой пребывающую непонятно в какой реальности Алису. Вот докторам будет работы.

Радим шагнул следом и тут же угодил в кучу-мала. Потребовалось пара секунд, чтобы понять, что происходит. Девчонка словно взбесилась — кусалась, царапалась, отбивалась всем, чем можно, от пытавшегося удержать ее Жданова, которому на помощь пришел Дмитрий. Вдвоем кое-как они ее все же скрутили, и тяжело дышащий подполковник, вытащив из своей сумки пенал, извлек оттуда шприц, отработанным движением загнав иглу в бедро буйной девицы.

— Пусть в отрубе побудет. Лучше сдать ее папаше в таком состоянии, чем объяснять, что ее потеряли на последнем отрезке, потому что ушла в туман, из которого никто не вернулся. Представляешь, столько сил положить на ее освобождение и все похерить на последних сорока метрах.

— Что с ней? Блокировка не сработала? — поинтересовался Радим, обновляя руну ментальной защиты.

— И не могла сработать, моя должна была ее прикрыть, — ответил Жданов, — но на нее так надавили, что пробили защиту. Вот девка и включила режим берсерка.

— Вы чего тут столпились? — поинтересовался капитан Ломов, переходя границу и едва не налетев на Радима. — И что это у вас, Альберт Романович, все лицо расцарапано?

— Да вот, дай, думаю, добавлю себе в образ что-то героического, — пошутил подполковник и, взвалив Алису себе на плечо, скомандовал, — до дома, до хаты.

Через минуту, один за другим они вышли из зеркала, которое тут же закрылось, поскольку Вяземский, рисуя руну, задал условия прекращения подпитки канала после возвращения группы.

— Задание выполнено, — доложился Радим, бросившемуся к нему навстречу директору ФСБ, — ваша дочь в отключке, физически в порядке. А вот морально — не знаю, все последнее время она провела в заторможенном состоянии, а стоило пересечь границу, словно взбесилась.

— Это она вам так лицо расцарапала, товарищ полковник? — сухо поинтересовался Мельников.

— Я, подполковник, господин директор, — вместо ответа поправил шефа Жданов.

— Уже нет, — ответил Мельников. — Всем принимавшим участие в операции новые звездочки. Мы с тобой, Альберт, потом поговорим, расскажешь, что там случилось, и кому и зачем Алиса понадобилась. — И, развернувшись, ушел следом за врачами, которые увозили на каталке его дочь.

— Прикольно, — устало опускаясь на кушетку и прикуривая, произнес Вяземский. — Наверное, это самый быстрый карьерный рост в истории, я за пару часов получил следующую звездочку, фиктивный младлей стал фиктивным лейтенантом.

Михаил с Дмитрием с пару секунд переваривали услышанное, после чего в голос заржали.

— Ну, не такой уж и фиктивный, — заметил Жданов, — ты покинешь службу лейтенантом, и это навсегда останется в твоем досье. И корочка у тебя будет, в которой указано, что ты лейтенант ФСБ, не вездеход, конечно, но жизнь в твоем провинциальном городке она тебе сильно упростит. По ней сможешь ходить там, где простым людям бывать не положено. Зеркальщиков, которые прошли через контору, хоть и не согласились к ней примкнуть, тем более тебя, наследника Вяземского, не оставят без контроля и поддержки. И пусть на службу ты ходить не требуется, не будет у тебя костюма и кабинета, но ты все равно останешься нашим. Это теперь с тобой навсегда. И вот еще что, Радим, я тебе должен.

Дмитрий и Михаил синхронно кивнули.

— Мы тоже.

— Без тебя и твоей волшебной соли мы, скорее всего, так легко бы не отделались. А у нас из всех потерь моя окровавленная рожа, и то, наверное, не считается, поскольку пострадала она в другой стычке.

Радим несколько секунд молчал, после чего кивнул.

— Сочтемся.

Он, поднявшись, посмотрел на себя в зеркало. Ботинки грязные в двух местах забрызганы кровью, новому пальто тоже досталось, как и штанам, теперь только химчистка. Пиджак относительно неплох, а вот белая рубашка стала от грязи серой. Да уж, видок у него не героический, он скорее напоминает интеллигента, который распивал водку с алкашами и где-то валялся,

— На сегодня я вас отпускаю, стажер, — сообщил ему Жданов. — Вы проявили себя с самой лучшей стороны, и если бы вы пошли на службу в отдел, я бы рекомендовал включить вас в штат с завтрашнего дня, свернув практику.

— Тогда, может, просто свернем практику? — забросил Радим удочку.

— Так не терпится вернуться домой? — с удивлением поинтересовался полковник. — У вас ни работы, ни близких, чего вы потеряли в этом маленьком городке?

— Я уже объяснял майору Платову свои резоны.

— Знаю, он говорил, но ведь нормально сегодня сработали, и подчинялись вы моим приказам без каких-либо вопросов.

Радим убрал кукри, который так и держал в руке, в ножны и активировал руну незаметности.

— Одно дело там, в бою, другое — весь оставшийся день вы говорите, куда мне идти, и я иду, поскольку это приказ, мне это не очень нравится. И так не один день, а каждый, и следующие лет десять… Не,