Подземелья Дикого леса - Колин Мэлой

Рядом возник Кертис.

— Куда теперь? — спросил он.

— В управе будут поминки, — заметил мистик. — Даже в такое тяжелое время обычай требует собраться. Как вы считаете, это не будет опасно?

С плеча Кертиса отозвался Септимус:

— По моему разумению, это последнее место, где вас будут искать. Ни одна живая душа в своем уме не сделает того, что вы, — я в том смысле, что надо вовсе с головой не дружить, чтобы явиться на место преступления собственных убийц.

— Спасибо, — сказала Прю.

— Я говорю как есть.

— Или это ловушка, — встрял Кертис. — Может, они догадались, что мы придем. Но ты прав: это полный бред. Они ведь не могли угадать, почему мы придем.

— Вот-вот, — кивнула девочка. — Этого ведь я и сама еще не знаю.

Сквозь оживленную толпу она посмотрела на Древо. Мерцающие факелы отбрасывали на узловатый ствол бледно-желтые отсветы.

«Зачем ты меня позвало?»

Поляна потихоньку пустела. Факелоносцы во главе колонны отправились к ее восточной границе.

— Идите вперед, — сказала Прю. — Я сейчас. Не потеряюсь.

Септимус, Тимон и Кертис присоединились к уходящим.

Прю проводила их взглядом. На душе у нее лежала какая-то тяжесть. Она обошла дерево, встав подальше от могилы, в укромном уголке одного из изгибов особенно крупного корня. Положила ладони на холодное, немое дерево и закрыла глаза.

«Чего ты хочешь? Зачем я здесь?»

Ответа не было; если Древо и пыталось с ней общаться, ей не удавалось уловить его мысли.

«Чего ты от меня хочешь?»

— Ты проделала далекий путь.

Прю распахнула глаза. Голос шел не изнутри, а из-за спины. Обернувшись, она увидела мальчика — лет семи, не больше — с горящей свечкой в руке, одетого в простую робу мистиков.

— И подвергла себя ужасной опасности, — добавил он. Она узнала в нем того самого малыша, который вел медитацию.

Раз ему доверили такое ответственное дело, видимо, у него довольно высокий статус. Когда он подошел ближе, Прю заметила, что он смотрит немного вбок, будто на что-то у нее за плечом.

— Ты — мистик? — спросила она и, когда мальчик кивнул, добавила: — Но ты же еще маленький!

— Первогодок, — ответил тот, по-прежнему глядя немного в сторону. — Нас так называют. Младших послушников.

— Как тебя зовут?

— Алистер. А ты — Прю.

Она кивнула. От его манеры держаться становилось немного не по себе. Видно, такие вещи, как знакомство, казались ему ненужными мелочами.

— Ты знала старейшину? — спросил он.

— Ага, — ответила Прю. — Она была… э-э-э… наверное, моим другом. Я не очень хорошо ее знала, да и не очень давно. Но она очень много для меня значила.

— Для меня тоже, но теперь она умерла, — сказал Алистер. Это резкое заявление не вызвало у него на лице никаких эмоций. Взгляд мальчика перебежал на Древо. Мгновение он стоял молча, изучая сложный рисунок ствола.

— Оно хочет тебе что-то сказать.

— Что? — изумилась Прю. — Кто?

— Древо, — пояснил Алистер. — Это ведь оно тебя позвало.

— Ты что… ты его слышишь?

Он пожал плечами:

— Да, всю жизнь так. Не знаю почему. Я не говорил учителям — старшим мистикам. Они считают, так не может быть. У меня, наверное, просто руки не доходят их разубедить.

Прю подошла ближе.

— Что оно говорит?

Алистер не ответил. Может, он и не слышал. Она повторила вопрос, но мальчик снова промолчал.

Наконец, переведя взгляд под ноги Прю, он сказал:

— Оно говорит, что ты можешь соединить разъединенное.

— Я не понимаю, что это значит, — захлопала глазами Прю.

— Три Древа, — объяснил Алистер. — Ты можешь их объединить. Но… — Он помедлил, подняв глаза к небу. Судя по его виду, он находился в процессе приема информации. Закончив, малыш понимающе кивнул. — Но это далеко. — Он тепло улыбнулся пустому месту где-то возле левой щеки Прю. — Ты поднимешься очень высоко. Возможно, до самого трона.

Прю потеряла дар речи.

— Но сначала, — продолжил мальчик, — истинный наследник должен быть… быть… — Он сосредоточенно нахмурился. Кажется, ему было трудно разобраться в том сигнале, что он принимал. На вид это напоминало перевод с трудного языка — или тех нескольких ребят из школы, для кого английский не был родным. Их переполняли идеи, просто им трудно было выразить их на том языке, на каком требовалось. Наконец по глазам Алистера она поняла, что он нашел подходящий перевод. — Реанимирован, — сказал он. — Да, так. Реанимирован. Истинный наследник должен быть реанимирован. — Хоть мальчик и был уверен в точности этого слова, оно, казалось, озадачило его самого не меньше, чем Прю. — Ты понимаешь, что это значит? — спросил он.

— Реанимирован. Типа, воскресить его? Из мертвых?

— Нет, не совсем, — сказал Алистер. — Как механизм. Починить. Я не знаю, можно ли это сказать по-человечески.

— Реанимировать истинного наследника. Как механизм. — Прю задумалась. — А какого наследника?

Он пожал плечами.

Где-то на периферии сознания у нее крутилась мысль, дергаясь, как мотылек вокруг лампочки. Ответ был совсем рядом.

Послушник снова принялся отрывисто передавать идеи:

— Это… единственное… принесет мир. И спасет тебя… и твоих друзей. Но ты… Не только ты знаешь… Они тоже знают. Другие. Они тоже попытаются. И если у них получится, все пропало. — И добавил: — Реанимируй наследника. Мальчика, который умер дважды.

Последний поток информации Прю едва уловила, с головой уйдя в размышления, пытаясь вспомнить хоть что-то, что прольет свет на эту странную фразу. Реанимировать наследника. Как механизм. Мальчик, который умер дважды. Что все это значит? И тут ее осенило.

— Алексей! — воскликнула она. — Принц!

— Древо не различает социальных ярлыков, — заметил мальчик, и Прю посмотрела на него, вскинув бровь.

— Допустим, — сказала она, — но это точно должен быть Алексей, сын Александры… губернаторши! Когда он умер, она воскресила его… сделала машиной! А потом…

Прю вспомнилось, что история была странная и довольно отвратная, и в ней фигурировали зубы. Как же давно случилась ее первая встреча с филином! Той ночью она ускользнула из усадьбы и явилась в его южнолесскую резиденцию. Они сидели у пылающего камина, пили чай, и он рассказал ей множество удивительных вещей о вдовствующей губернаторше и ее муже, покойном губернаторе Григоре Свике. И об их сыне, Алексее, который погиб… Что там было, несчастный случай на охоте? Она не могла припомнить детали. Но да, Александра не могла смириться с горем и решила воскресить его, сделав… Как выразился филин? Механическую копию. Да, точно. Она приказала создать куклу-копию сына и оживила ее, вставив его зубы в рот машине. Мать и сын воссоединились. Но вскоре Алексей раскрыл тайну своего существования и в отчаянии выломал из своего тела какую-то жизненно важную деталь. На этот раз он погиб окончательно — починить было невозможно. Мальчик, который умер дважды. Южнолесский народ восстал против вдовы, и ее обрекли на изгнание. А теперь Древо хочет, чтобы кто-то снова воскресил Алексея?