Приключения профессионального кладоискателя - Анна Баринова

В общем, Диме мы настроение подняли, а вот сами загрустили. Я чувствовал, что клад рядом, но взять его оказалось «руки коротки».

Оставшееся время мы отдыхали, наслаждаясь гостеприимством персонала и красотами природы, и пили «варшкеновку» – замечательный самодельный бальзам. Между делом попытались поискать наудачу на самой территории усадьбы, но все впустую. Гильзы, ржавые ножи, патроны и медяки-потеряшки. Даже небольшой грунтовой горб, который я счел благоприятной приметой, оказался, так сказать, «новоделом» – его создали строители в 60-х, когда закапывали канализационную трубу.

В последний свой день мы пошли погулять по окрестностям. Дима пошел с нами. Прекрасный солнечный день, с огромных деревьев опадает листва, воздух полон осенней свежести и запахов близкого моря. Такой аромат бывает только в Прибалтике, на южных морях пахнет иначе.

Наслаждаться бы, но точила мысль о пустом времени. Не отдыхать же мы сюда приезжали!

Мы неспешно гуляли вдоль каскада старых прудов. Я показал Диме место у верхнего пруда, где водовоз своротил бочку с драгоценностями. Он удивился, потому что не слышал об этом.

Дошли до нижнего пруда. Тут я Диму немного огорчил. Немцы все же уехали с родовых земель не с пустыми руками. Я это заметил еще в первый день, но не хотел огорчать хозяина. Приметы были отчетливы и однозначны. От этого пруда тоже ничего, кроме лужи, не осталось. Но очертания водоема просматривались отчетливо. И в его центре лежал огромный валун. Когда пруд еще был наполнен водой, вершина валуна возвышалась над поверхностью, являясь четким ориентиром. А на берегу пруда, в небольшом отдалении от среза воды, росли два огромных дерева. Им было явно намного больше ста лет. То есть во время бегства отсюда немцев они были уже большими и взрослыми.

Дима пока не понимал, в чем дело, и я объяснил. Клад ведь нужно не только закопать, но потом и найти. А для этого нужны ясные приметы. Так вот, полагаться на одну примету глупо, она всегда может неожиданно исчезнуть, какой бы незыблемой ни казалась. Две надежнее. Но классика – это тройной ориентир, создающий треугольник. В центре которого, если проложить три биссектрисы, и будет находиться клад. С этими словами я показал Диме засыпанную, но все равно хорошо заметную яму-раскоп в центре треугольника «дуб-валун-дуб». Хороший такой раскоп, немало отсюда вытащили.

Хозяин принялся ругаться и материться, сообразив, что немцы не зря часами гуляли по парку, возвращаясь порой за полночь. Но я его успокоил, что в подвал немцев не пустили, так что свою кубышку он наверняка получит.

На следующее утро мы улетали домой. С Димой расстались уже даже не партнерами, а друзьями. Даже то, что клад не нашли, его не расстраивало. Во-первых, оставался хороший шанс найти его при разборе стен и полов в подвале, где должны были сделать ресторан. А во-вторых… он же не кладоискатель, для него это было всего лишь увлекательным приключением. Это мы люди больные на всю голову, нам каждая такая неудача на долгие дни портит жизнь.

Сижу, значит, я в самолете, переживаю поражение. Но, видать, голова продолжала в фоновом режиме переваривать информацию. И вдруг сверкнуло! Я чуть не выскочил из уже набиравшего скорость авиалайнера – настолько очевидным оказался ответ на все мои невысказанные вопросы.

Что мы имеем? Усадьба и три пруда. В усадьбе клад есть, я в этом не сомневался. Немцы знали о нем, поэтому и пытались пробиться в подвал. Возле верхнего пруда клад был, и его выворотил водовоз. У нижнего пруда клад был, и его подняли немцы. Вывод? Правильно! У среднего пруда клад просто обязан быть! Не может в трех местах из четырех быть, а в четвертом отсутствовать. Это по-человечески нелогично!

Но почему тогда немцы у среднего пруда не покопались? Да все же просто – пруд у самой ограды усадьбы, а там идет строительство. Ни единого шанса не привлечь внимание.

Так что в наличии клада я не просто уверен. Я практически это гарантирую.

Тогда чего я жду? Чего-чего… Сезона жду! Билеты на самолет уже куплены.

Троица

Хрясь!

Черная от времени осклизлая жердина треснула под моей ногой, и я по колено провалился в вонючую бочажину. Когда-то она была ручьем, но сейчас так ее назвать язык бы не повернулся. Похоже, мосток из нескольких березовых жердин через эту водную преграду соорудили, когда она была тем самым ручьем. То есть лет десять назад, если не больше.

С трудом удержавшись от того, чтобы не выматериться – ругаться вообще грех, а в светлый праздник Троицы втройне, – я выбрался на берег, уже не беспокоясь о сухости ног. Чавкая водой в ботинках, дошел до ивовой куртины и сел на траву. Снял берцы, выжал мокрые носки и задумался. Сухие носки в рюкзаке имелись. Но вот второй пары ботинок, на удивление, с собой не захватил. Так что полевой выход горел синим огнем. В мокрых ботах далеко не уйдешь, ноги сотрутся до костей за пару километров.

Я унял раздражение, борясь с желанием запустить ботинок подальше. Ну, выброшу я его – так что, домой босым возвращаться?

Не мой день. Ох, не мой. Я это с самого утра понял. Не стоило вообще из дому выходить. Я не то чтобы суеверный, нет. Хотя среди нашего брата-кладоискателя суеверных – каждый первый. Если твоя работа тесно связана с понятием «удача», совсем не верить в приметы невозможно. Но если говорить о таких вещах, как «увидел зайца – дороги не будет» или «на встречной машине номер из трех одинаковых цифр – будет удача», – то это не про меня. У меня другие приметы. Я человек воцерковленный, для меня молитва да пост – не пустые звуки. Я перед каждым выходом в поле храм посещаю, благословение беру. А тут – Троица! Один из наиболее почитаемых православными праздников! А ко мне вчера камрад приезжал, ну и посидели мы с ним. Ох, знатно посидели. Так, что утром не смог встать и на службу не пошел. Может, для кого и ерунда, а для меня проступок серьезный. Чувствовал себя из-за этого погано, на душе мутно. Вот и решил, чтобы не маяться дома, лучше съезжу покопаю.

Посреди лета копать трудно. Жара, и трава по пояс. Поля, считай, до осени для работы закрыты, остаются леса. Там и травы меньше, и тенек. Хотя и душновато. Была у меня на примете одна точка, которую я по сопутствующим приметам определил как вероятное старое поселение. Но до нее надо было через лес топать километров пять. А теперь этот вариант отпадал – пока ботинки не просохнут.

Надрал сухой травы, вытер берцы изнутри, как мог. Вместо стельки сунул женскую гигиеническую прокладку – можете смеяться, но это прекрасный вариант, заменяет самые крутые импортные стельки с «космическими технологиями». Опять повздыхал. Вроде бы ничего, но размокшая кожа начала елозить на ноге. Далеко не уйдешь. Ну что, возвращаться, не солоно хлебавши? Разум подсказывал – да, надо идти домой. Сегодня все против тебя. Но кладоискательская натура скулила – вышел же, ну хоть что-то копнуть бы!

Не знаю, что меня толкнуло, но я неспешно обошел опушку молодого – лет 50 – леса, и пошел вглубь. Полоса деревьев оказалась неширокой, метров сто. За ней неширокая длинная поляна, потом опять лес. Я сообразил, что он так и пойдет полосами.

Огляделся повнимательнее, и понял – а ведь место-то для копа перспективное. Правда, не совсем по моей части. Я копаю «по истории», а не «по войне». Но дороги наши с «военными копарями» часто пересекаются. И хоть цели изначально разные, ни один «археолог» не пройдет мимо обнаруженного блиндажа. Так и «военщик» обязательно внимательно осмотрит «поселуху» или старый фундамент, если наткнется на них в своих поисках. Соответственно, несмотря на специализацию, каждый из нас знает основы, приметы поля деятельности коллег.

По этим самым приметам я совершенно определенно понял, что война тут прошлась. Собственно, ничего удивительного в этом нет – в сотне километров на юго-запад от Москвы трудно найти место, где бы война не прошлась. Тут дело в другом – здесь ее следы были отчетливо видны. Вон та ямка посреди поляны – это не бочажина, это старая воронка. А вон тот бугорок – осыпавшийся бруствер окопа. А вон тот провал, заросший кустами, – след съеденного временем блиндажа.

Ну что ж, если не получается отыскать свое «городище», то хоть здесь посмотрю что к чему. Опять же – найти останки бойцов – дело богоугодное. Глядишь, грех свой утренний компенсирую.

Скинул сбрую, наскоро разбил что-то вроде лагеря, расчехлил прибор. И вроде еще почудился мне легкий запах дыма. Почудился и пропал. Не придал этому значения. В те годы – на рубеже века – особо таиться было необязательно. Ну, то есть особо светиться ни к чему, но и от каждого шороха в кусты бежать, чтобы тебя власти за незаконную «археологию» не зацапали, нужды не было. Дымок и дымок, мало ли кто по лесу бродит.

Первые же минуты поиска показали, что железа в этой земле хватало. Не как в Курской магнитной аномалии или в полях под Вязьмой, но все же немало. Черный металл, цветной… Но все по мелочи, явно осколки да гильзы. Интерес такие находки вызывают только у совсем новичков, болеющих «железной болезнью».