Экстремальный тайм-менеджмент - Алексей Толкачев

– Всю оставшуюся жизнь! – бодро ответил Гусь. После чего они с Максом заржали на пару так, что на них обернулись все, кто был в ангаре.

– Хорошо, через 10 минут взлет, давайте готовиться.

На меня надели черный парашютный комбинезон, какие-то ремни, с помощью которых я должен был пристегнуться к Гусю, мягкий шлем и очки. Мы пошли в самолет.

С каждым шагом становилось все страшнее и страшнее. Я словно отсчитывал последние минуты своей жизни. В голове крутились мысли о том, что даже ничего не сказал родителям, Вяду и Цику… Подумал об Алене, с которой у меня назначено на сегодня свидание. Начал сомневаться в том, что оно состоится. Особенно после несмешных шуток Гуся.

– Эй, летуны, подождите! – донесся крик догоняющего нас Макса.

Он был одет в яркий спортивный комбинезон. Сзади был очень маленький парашют, а в руках – доска, похожая не то на сноуборд, не то на серф. Группа спортсменов, которая шла вместе с нами, радостно поприветствовала Макса. Видимо, он был тут уважаемой личностью, раз даже летчик с ним поздоровался. Мы с Гусем еще раз отрепетировали прыжок на земле…

И вошли в самолет.

Прыжок в бездну

Самолет оторвался от земли и стал быстро набирать высоту. Я сидел, прильнув к иллюминатору. Земля начала удаляться, люди стали совсем маленькими, а деревья превратились в сплошную ярко-зеленую полосу. Вдруг раздался неприятный резкий звук, от которого я и еще несколько «перворазников» подпрыгнули.

– Не дрейфить! – элегантно подбодрил нас Гусь. – Это сигнал подготовки. Глеб, вставай – сейчас будем пристегиваться.

Я попробовал встать, но ноги были ватными и совершенно не слушались меня. После нескольких неудачных попыток Гусь поднял меня за лямку одной рукой. Пальцы дрожали, я чувствовал себя цыпленком в руках Гуся. Он пристегнул меня к себе, затем надел на меня очки. Раздался еще один оглушающий сигнал, от которого сердце заколотилось в два раза быстрее.

– Пойдем ближе к двери. Сейчас будет прыгать Макс, заодно и посмотрим.

Мы медленно подошли к двери самолета, рядом с которой стоял Макс с уже пристегнутым серфингом. Он улыбался и смотрел вниз, в бездну. Я заглянул туда же, и мне сразу стало не по себе. В желудке образовалась невесомость, возникло ощущение кошмарного сна, нереальности. Голова закружилась, от страха затряслись уже не только руки (которые не прекращали дрожать с самого вылета) – я дрожал весь.

– Пролетаем над точкой, – крикнул Макс, обращаясь к нам с Гусем. – Я пошел! Давайте через 10 секунд за мной!

Он улыбнулся. Я тоже попробовал улыбнуться, но лишь скривился от страха. Макс захохотал, направил свою доску носом к земле, оттолкнулся руками от двери и вылетел в пустоту. Покидая самолет, Макс успел развернуться и помахать нам рукой, после чего стал вращаться то вертикально, то горизонтально. Вместе с ним выпрыгнул оператор, снимавший его на камеру. Мне видно было только яркий комбинезон, крутящийся в разные стороны. Потом он вообще пропал из виду.

– Теперь наша очередь, – сказал спокойно Гусь, подтаскивая меня к двери. Мои ноги вообще не держали тело.

– А что будет с Максом? – спросил я.

– Он-то приземлится. Ты о себе лучше подумай! – ответил Гусь в своем репертуаре.

Мы подошли к самому краю. Я повис на Гусе и подогнул ноги (так нужно по технике безопасности было сделать перед прыжком). Серега похлопал меня по плечу, давая знак, что сейчас будем прыгать. Посмотрев вниз, я понял, что весь сегодняшний день – одна большая ошибка. Еще раз вспомнил всех своих родных, маму, друзей и Алену. Мысленно попрощавшись с ними, я заорал что было мочи…

Рис. 5. Прыжок Макса с парашютом

Гусь оттолкнулся от самолета, и мы начали падать в бездну. В лицо ударил сильный поток воздуха. Все вокруг вертелось и кружилось – это было покруче любой карусели. Гусь на инструктаже предупреждал, что вначале будет крутить, пока он не остановит вращение. Наконец оно прекратилось и ко мне вернулось сознание.

– А-А-А-А-А!!! – орал я от страха. Прошло уже секунд 20 с того момента, как мы выпрыгнули из самолета, но почему Гусь не открывает парашют?

– ОТКРЫВА-А-А-А-АЙ!!! – со всей дури кричал я, но Гусь даже и не думал дергать за кольцо. Он продолжал смеяться. Я увидел быстро приближающуюся землю. Сердце колотилось с бешеной скоростью, дыхание перехватило, поток воздуха бил в лицо и не давал нормально вздохнуть. Внутренности прилипли к спине. Я продолжал орать, слыша у себя над головой громкий смех Гуся. Земля надвигалась все быстрее и быстрее, казалось, что я видел уже людей, смотрящих в небо, и муравьев, бегающих в траве. И уж совершенно точно давным-давно было пора открыть парашют.

Рис. 6. Глеб с Гусем в полете

И вдруг что-то очень резко дернуло меня наверх. Раздался мощный хлопок. Гусь продолжал хохотать. А у меня внутри было какое-то странное ощущение опьянения. Я поднял голову.

Теперь мы плыли на красивом желтом парашюте между голубым небом и зеленой землей. Сердце продолжало колотиться, но с каждым разом все ровнее. Я подхватил раскатистый хохот Гуся и тоже начал смеяться. Я был очень рад, что все обошлось и парашют раскрылся. Внутри все просто бурлило от восторга!

Постепенно показался аэродром, земля, по которой ходили пока еще совсем маленькие люди. Гусь даже позволил мне поуправлять парашютом. Оказалось, ничего сложного нет. Тянешь правую стропу управления – поворачиваешь направо. Тянешь левую – поворачиваешь налево. Все просто!

Наконец я увидел Макса, который стоял с фотоаппаратом, щелкая нас в воздухе. Приземление было очень мягким. После того как меня отстегнули, я еще какое-то время лежал неподвижно на траве и смотрел в небо. Из моих глаз текли слезы радости.

Я услышал голоса Макса и Гуся. Гусь рассказывал про наш прыжок, и они ржали на весь аэродром.

– Мы только выпрыгнули из самолета, даже пяти секунд не пролетели, а он мне орет в ухо: «ОТКРЫВА-А-А-АЙ!!!» Я чуть не оглох! Ну и горластого же ты мне ученика подсунул, Максодром!

– А у меня других и не бывает! – отвечал Макс.

Чемпион мира

Всю обратную дорогу меня было не остановить. Во всех красках я описывал Максу, как мы прыгали с парашютом – от начала до конца! Во мне до сих пор кипел адреналин, я ощущал небывалый подъем. После прыжка я вообще прыгал от счастья. Такое ощущение, что у меня появились крылья или я стал суперменом!

– Макс, а давно ты занимаешься прыжками?

– Больше пятнадцати лет.

– Выходит, ты начал прыгать в детстве?

– Да, первый прыжок я совершил в свой день рождения, когда мне исполнилось 14 лет. Когда мама узнала, что я собираюсь прыгать, то категорически запретила это делать, – вспоминал Макс, – поэтому первый прыжок я совершал в строгой секретности, при поддержке отца. Как сейчас помню: весеннее утро, восьмое апреля. Я собрался в школу. Но вместо того, чтобы положить в портфель учебники и тетради, сунул туда вещи, в которых собирался прыгать, – зимние штаны, спортивную куртку и шапку-ушанку… Это сейчас есть хорошие и теплые зимние шлемы, а когда я начинал, мы прыгали зимой в ушанках, так как в пластмассовых шлемах было очень холодно, – рассмеялся Макс. – Зайдя в школу, я переоделся в туалете и поехал на аэродром. Там меня ждали отец и десять друзей, с которыми мы вместе занимались горными лыжами. Я был самым молодым парашютистом – тогда не разрешали прыгать, пока тебе не исполнилось 15 лет, – продолжил Макс. – Плюс ко всему я не проходил ни по каким параметрам. Даже весил 41 килограмм, в то время как нужно было минимум 50. Хорошо, что начальник аэроклуба хороший попался и разрешил прыгать. После первого прыжка я влюбился в небо. Для меня словно открылось новое измерение. С того самого момента почувствовал настоящий вкус адреналина и понял, что буду прыгать всегда!