Iassa - Галина Константинова

умным, красивым, выше. Но это не даёт тебе право ни убивать ту несчастную старушку-процентщицу, ни тем более её совершенно невинную сестру Лизавету.

Мне вспомнилась теория одного уважаемого академика. Только не помню, сам ли он себя академиком назвал, организовав академию, или государство признало его заслуги перед отечеством. Образований (в смысле дипломов) у него было достаточно.

А главная мысль его «науки» состояла в том, что люди – это стая. Потом шли различия людей в зависимости от ролей, кто вожак, кто охранник. Сейчас я понимаю, что по сути, основной посыл – это сравнить людей не просто со стаей диких животных. Это внушить им, что любое сообщество людей будет руководствоваться только животными инстинктами. Если учесть, что свою академию он создал в Америке, а уже потом стал внедрять её обратно в Россию большей частью через своих учеников, понимаешь, что выращивание людей, мыслящих категориями животных, чрезвычайно полезно. Ведь люди действуют, по мнению академика, своими сценариями, которые изменить невозможно, да и бороться с этим не нужно, нужно понять свою роль в стае и углублять, совершенствовать свои навыки.

К примеру, если ты «обонятельник», значит, чувствуешь опасность за версту. Потому служить тебе советником вожака, подсказывать. Есть русская присказка «держать нос по ветру». А это уже чисто практическое применение. Говорить вожаку то, что ему хочется слышать. Разворачивать курс так, как выгодно тебе. Мораль, внутренние законы нравственности в этой ситуации становятся ненужным хламом. И рассуждения о добре и зле – просто метафорой, ведь нет ни добра, ни зла, любое событие во благо меня есть добро.

А если следовать логике «академика», необходимо выявлять типы людей с детства и всячески поощрять закреплённую роль. Не буду перечислять все типы, академик просто взял пять органов чувств, определив по ним типизацию, а для научности добавил типизацию по Фрейду. Получился неплохой коктейль. И на самом деле, в выделении функций характеров что-то было (никто ведь не спорит, что есть люди, которые воспринимают мир звуками, а есть люди, которые в виде цветов и форм). Страшны советы этого академика. А вдруг кто-то, не сильно обремененный диалектическим взглядом и способностью к анализу, возьмёт и начнет экспериментировать на детях, именно советов по воспитанию детей академик написал немало.

Почему-то эти мысли застряли в моей голове, пока мы шли с Манечкой к Светлане, прогуливаясь по центральной аллее. Стволы деревьев были выкрашены в полоску яркими цветами. Липы, знакомые мне с детства, шумели своими кронами, успокаивали.

Офис Светланы был самым обычным, небольшая комната без излишеств.

– Вообще, я обычно работаю с детьми в присутствии родителей. Но сегодня прошу тебя дать нам возможность поговорить тет-а-тет.

– Хорошо, я тогда схожу в соседний торговый центр, подойду через часик.

После беседы со Светланой Манечка выглядела очень спокойной, и небезучастной. Мы решили, что Светлана напишет мне свои выводы, потом ещё созвонимся. Манечка была даже весёлой, и мы пошли в городской парк, как и планировали.

Мы пошли на колесо обозрения, вроде бы, аттракциону столько лет, а он не теряет актуальности. Посмотреть на город сверху, видеть, как картинка меняется год от года.

Человек, довольно неопрятного вида тип, не посадил нас в ближайшую кабинку, а просил подождать. Он быстро поводил рукой по сидениям, проверяя их состояние, и закрыл вход стеклянными дверцами. В советские времена была открытая кабинка, и можно было крутить её вокруг своей оси. А сейчас это прозрачная кабинка, двери может открыть только обслуживающий персонал. Полный оборот колесо совершает за восемь минут.

Через пару минут, после того как мы сели в кабинку, я услышала хлопок, почти неслышный, затем скрежет.

– Бабушка, что это?

– Ну, скрипят иногда механизмы. Ничего страшного.

– А хлопок? Будто что-то взорвалось.

Скрежет усиливался. Я стала оглядываться вокруг. В одном углу кабинки задымилось.

– Люди, помогите! Взрыв!

Я видела, что напротив, по диаметру колеса, были люди в кабинках. Но они не поворачивались в мою сторону, словно застыли, да и услышать было невозможно. Кто был в кабинках внизу, видно не было.

– Манечка, нужно что-то делать. Ты только ничего не бойся. Нам обязательно помогут, – кабинка накренилась, – ладно. Ты ничего не бойся, мы сейчас привяжемся ремнями и будем держаться.

Почему я сразу себя убедила, что нам никто не поможет? По одной из версий мира, мы сами формируем реальность, и в тот момент я должна была нарисовать картинку нашего спасения, а не гибели. Но я нарисовала что-то третье. Я сформировала план действий, и в моей наступающей через минуту реальности (кадре) не было спасателей, был расчёт на свои силы.

Дым заполнял кабинку. Спасёт ли нас это, на какой высоте мы будем. Тратить ли силы на крик, ведь воздуха становится всё меньше и меньше.

Прямо в голове начали тикать секунды, и было не понятно, на какой точке колеса мы можем надеяться на спасение, а на какой нет.

Когда мы были на самой верхней точке, колесо остановилось. Секунды, которые тикали в моей голове, тоже остановились. Кабинка герметичная, дым усилился. Я стала кашлять, Манечка тоже.

Краем глаза я увидела внизу кучку людей, которые смотрели вверх. Значит, нашу аварию заметили. Что предпримут, непонятно. Точка очень высокая, снять пожарными лестницами, наверное, не удастся. Видимо, они будут крутить колесо. Я увидела с высоты, что подъехали машины и загудели сирены. Кто-то разворачивал тент, сбоку от колеса.

Манечка начала кричать о помощи. Вдруг скорость вращения колеса обозрения стала увеличиваться, и мы полетели вниз. Но через минуту колесо остановили, снизу подъезжали пожарные машины. По лестницам двигались спасатели. Я закрыла глаза, не ослабляя объятия, в которых была моя внучка.

Глава 11

Нас продержали немного в больнице, казалось, что всё обошлось.

Из дому выходить не хотелось. Было страшно. Я рылась в сети, читала новости. Манечку отвезли в деревню к родителям Алёны, хватит ей приключений. Так…

Почему-то у меня в друзьях стало много социалистов, коммунистов, в общем левых и прочих оппозиционеров. Практически ни одна деталь не ускользает от их внимания. Они изучают печати на документах и доказывают их нелегитимность. Они изучают законы СССР и доказывают, что мы всё ещё граждане той страны. Избирают Верховный совет и назначают министров. Кто-то публикует материалы о коррупции. Кто-то вытаскивает на свет божий оговорки про МВФ и его указания по управлению страной. Коммунисты объединяются со всем левым фронтом. И за всеми этими словами, митингами, роликами ясно проступает огромное чудище, которому нужно много человеческой энергии и жертв.

Пока мы просто спали, было какое-то равновесие. Но нас постоянно стали будить, и простые обыватели стали задавать вопросы прежде всего себе. Но их снова стали усыплять страшилками о злом Западе, который на нас наступает и обступает со всех сторон.

А ведь