(Не)пара - Эллин Ти

ощущая пальцы, смыкающиеся вокруг шеи, и таю от заботы. Он все равно сдерживается, чтобы не переборщить, и я готова хоть замуж за него выйти прямо сейчас.

Он давит не сильно, никакой боли нет, но лёгкое ощущение удушья усиливает все ощущения в несколько раз.

Шлепки громче, рык зверинее, а жар по телу разливается уже лавой. Глаза закатываются, Егор двигается резче, сильнее, быстрее, и, когда я чувствую, как волна оргазма поднимается, стремительно накрывая меня, Егор целует в губы, проглатывая мой вскрик, и замирает, так и не дав мне кончить.

— Погоди меня, не так быстро, — шепчет мой личный дьявол, целуя глубоко и страстно, ожидая, пока я чуть успокоюсь. Егор гладит меня по низу живота, чуть надавливая ладонью, и это движение словно даёт мне ещё острее ощутить его внутри. Я всхлипываю и открываю глаза, глядя на слишком довольное лицо Колосова, а через мгновение уже сижу на нем сверху.

Кажется, хоккеисты не только выносливые, но ещё и дико проворные, потому что он переворачивает нас так дико и быстро, что я не успеваю ничего понять, а осознание того, что он до сих пор во мне… Ох. Это поднимает новую волну возбуждения внутри, и я покачиваюсь, сжимая в ладонях собственную грудь.

— Неженка, ты такая красивая, — рычит Колосов и поднимается на локтях, снова захватывая в плен мою грудь, одним резким движением отстраняя мои руки.

Хватаюсь за сильные плечи и раскачиваюсь в удобном мне темпе, но у Егора, кажется, исключительно свои планы по поводу нашего секса.

Он берёт меня за бедра, сжимает сильно, почти до боли, а потом отпускает руки и с ощутимой силой шлёпает по очереди, обжигая чуть влажную кожу.

— Не больно? — снова волнуется, страстно целуя меня в шею.

— Просто заткнись, Колосов, иначе клянусь, я… Да!

Удар за ударом, волнами возбуждения растекающимися по телу. Мы прижаты друг к другу, Егор максимально глубоко во мне, а губы беспорядочно целуют везде, где только могут дотянуться.

Нахожу пристанище для ладоней в волосах Колосова и с силой сжимаю пряди, снова чувствуя приближение оргазма. И Егор чувствует.

Перестает меня шлёпать, хватает за задницу и начинает быстро насаживать на себя, с силой толкаясь своими бедрами. Целует грудь, кусает соски, ставит засос на ключице и кусает за нижнюю губу, когда мы оба дрожим и стонем в таком долгожданном оргазме.

А потом наступает тишина.

Тишину прерывают только хриплое тяжёлое дыхание и, кажется, синхронный стук наших сердец, работающих в сумасшедшем темпе.

Обнимаю Егора и целую так сладко, как только умею, и он тоже возвращается в обличие сладкого котика, нежно покусывая мои губы.

— Знаешь, я уже все что можно себе напридумывала, пока пыталась понять, почему ты меня отталкиваешь, — хохочу, когда Егор закатывает глаза, а затем аккуратно укладывает меня на постель.

— Даже не хочу спрашивать, что вы там с Лизой думали. Коротышка наверняка решила, что я импотент.

— Почти, — смеюсь, пока Егор возится у кровати, и радуюсь, когда укладывается головой мне на живот.

— Прости, если сделал бо…

— Заткнись.

— Ладно.

Глава 15. Савельевы

Артём

За все свои двадцать два года я не чувствовал себя так хреново, как за последнюю неделю. У меня дико болят все мышцы, хотя я нихера не делаю, раскалывается голова и чешутся кулаки кому-нибудь треснуть в идеале несколько раз, чтобы выпустить злость и хоть немного успокоиться.

Но она только копится, и даже сигареты не помогают, а когда кажется, что успокоиться немного все же выходит, появляется Гаврилова. Как специально, как будто знает, что у меня и так подгорает, она ещё сильнее разжигает огонь. И не боится же мелочь, что и её взрывной волной прибьет. То ногтями своими длиннющими у лица вертит, рассказывая лекцию о вреде курения, то морали мне читает, делая грозный вид, хотя вся грозность испарилась, стоило ей встать на лавку, чтобы выше казаться.

Я вообще нихера не понимаю, что этой мелкой от меня надо. Просила тренировать, я тренировал. Не устроило что-то, а я-то причём? Вечно эти женщины себе что-то в башке накрутят, а мужики виноваты. Не, ну офигеть.

Я, говорит, помочь хотела. Бля, ну спасибо, конечно, а я просил? Все как с цепи сорвались со своим хоккеем, а я, блядь, нихера не просил!

Мало того, ещё и Колос на мозг капает, что в команду надо возвращаться и парни без капитана слаженно работать не могут, так теперь и коротышка подключилась, мать Тереза. Помочь она решила. Себе бы помогла, на турниках бы висела, глядишь, и не пришлось бы в споре на лавку запрыгивать, чтобы выше казаться.

Короче, с кем подраться, я не нашел, а вот на Лизу наехать и вмятину в шкафчике сделать все же умудрился, не сдержался.

Настроение пиздецки паршивое, заехал за пивом и целый день смотрел телик, прерываясь только на покурить, не отвечая ни на звонки, ни на смс-ки, потому что достали все так, что сил не осталось терпеть это всё.

И вроде выспался, вроде проснулся с настроением чуть лучшим, чем было вчера, сходил в душ, выкурил ещё парочку, сожрал что-то мясное, что нашел в холодильнике, день все равно оказался абсолютно конченым.

Потому что, когда я пошел открыть дверь после звонка, я пожалел сто раз, что не притворялся плесенью и не лежал молча, пока в дверь не перестали бы звонить.

Потому что приехала мама.

Савельева Наталья Дмитриевна, женщина, которая разочаровалась в своем сыне и теперь не упускала ни единой возможности ему об этом напомнить.

Стою, смотрю на неё, а челюсти сами собой сжимаются от ее оценивающего взгляда. Мама всегда так делает. Ей бы генералом быть, серьезно, она бы всех быстро построила.

— Привет, ма, — целую в щеку и отхожу, впуская ее в квартиру, пытаясь казаться примерным сыном, хотя знаю, что с этой женщиной такое не прокатит. Пока я не уйду работать в фирму отца и не стану носить каждый день исключительно костюмы, она не перестанет фыркать при виде меня и закатывать глаза на свое разочарование.

Ради нее я пошел учиться на юриста, но на этом благотворительность в фонд желаний родителей закончилась. Мне это не нравится, это вообще не моё, и учусь я там только потому, что это является последней соломинкой, из-за которой мать все ещё от меня не отказалась.

— Опять в своих растянутых шмотках, — фыркает и входит внутрь, сразу располагаясь в гостиной. Что и требовалось доказать, любое моё действие будет воспринято в