Прости, любимая - Мэри Бэлоу

– Если вам так хочется, ваше сиятельство, – с покорным видом ответила она.

– Да, мне так хочется. В последние дни вы таете прямо на глазах! Такое впечатление, что вам нездоровится. Это правда?

– Я чувствую себя хорошо, ваше сиятельство, спасибо. Но за этот месяц я и впрямь похудела.

– Похудели? Да вы просто настоящая худышка! Это из-за меня, Арабелла? Так на вас повлияла наша размолвка?

– Нет, не надо винить себя в этом, ваше сиятельство. – Арабелла наградила мужа холодным взглядом. – Я добровольно решила худеть, чтобы не походить на ребенка. Мне хочется выглядеть женщиной. Со своим ростом я ничего поделать не могу, но в моих силах следить за весом.

– Странно… – Лорд Астор откинулся на спинку кресла и задумчиво посмотрел на жену. – Когда я впервые увидел вас, Арабелла, то посчитал, что вам не может быть восемнадцать. Но после свадьбы я уже так не думал. У вас хорошая фигура, очень женственная. И вы совсем не полная. До похудения вы мне нравились больше. Не хотите кусочек яблочного пирога?

Арабелла сделала вид, что занята едой.

– А может, вы восстановите прежний вес? Ну хотя бы ради меня? Только не надо воспринимать мою просьбу как приказ. Просто послушайте совет джентльмена, которому нравятся округлые формы. И вы снова станете хорошенькой.

– Я отнюдь не хорошенькая, – возразила Арабелла, услышав, к собственному неудовольствию, раздражение в своем голосе.

– Хорошенькая – это понятие относительное. На мой вкус вы очень хорошенькая… даже сейчас. А теперь я оставлю вас, поскольку вижу, что мое присутствие вас смущает. Раз уж вы научились танцевать вальс, то не оставите ли для меня первый из вальсов на предстоящем балу?

– Как вам будет угодно, ваше сиятельство.

На лице виконта промелькнула улыбка.

– Да, мне угодно. – Он остановился позади кресла жены и положил руку ей на плечо. – Арабелла, в моей жизни больше нет Джинни. И никакой другой женщины. Только вы. Возможно, вам в конце концов удастся сделать из меня идеального мужа.

Арабелла не пошевелилась, не произнесла ни слова. Лорд Астор вышел из столовой.

Франсис, естественно, обрадовалась новости, что они смогут посетить еженедельный бал у Олмаков. Она сообщила Арабелле, что на этот бал приглашена и ее близкая подруга Люсинда Дженнингс. А вот Теодора не будет. И этот факт несколько омрачал ее радужное настроение. Но разумеется, не потому, что она станет скучать без него в таком блестящем обществе. Просто грустно думать, что Теодор проделал долгий путь до Лондона, чтобы насладиться светским сезоном, но не сможет присутствовать на самом модном балу.

Но сэр Джон туда, разумеется, приедет. Он уже попросил ее оставить для него первый танец, открывающий бал, и вальс. Разговор этот происходил в гардеробной, где сестры одевались, собираясь на бал. Франсис одолевали сомнения: правильно ли она поступила, выбрав для сегодняшнего торжества розовое атласное платье?

– Оно новое, никто в нем меня еще не видел, – сказала она, разглядывая себя в зеркале. – Но идет ли мне розовый цвет? Ведь я блондинка. Леди Берри и его сиятельство одобрили мой выбор, а я сомневаюсь. Как ты считаешь, Белла?

– Мне кажется, это платье очень тебе идет. Все дело в том, что у него цвет насыщенный. И волосы у тебя не тусклые, как это иногда бывает у блондинок, а блестящие.

– Возможно, ты права. А не слишком ли у меня много локонов сбоку? Леди Берри говорила, что это сейчас самая модная прическа, да и я сама это заметила. Что скажешь?

– Если я еще немного проторчу здесь с тобой, то сама не успею переодеться. А к Олмакам опаздывать нельзя, ты же знаешь. Двери закрываются в одиннадцать.

– Надеюсь, сэр Джон приедет вовремя. Иначе я останусь без кавалера на первый танец.

Торопясь в свою комнату, Арабелла задумалась. Франсис передала ей содержание своего разговора с сэром Джоном Чарлтоном в Воксхолл-Гарденз. Похоже, сестра убеждена, что сэр Джон питает к ней нежные чувства и вот-вот сделает предложение. Однако Арабелла больше склонялась к мысли, что он просто решил пофлиртовать. А иначе зачем бы ему понадобилось уговаривать Франсис свернуть на тропинку в тот момент, когда остальные уже ушли вперед, а мистер Хаббард был слишком пьян, чтобы сопровождать их?

Но когда служанка стала застегивать на ней голубое шелковое платье, Арабелла отогнала прочь эти мысли. Она надевала это платье потому, что таково было указание его сиятельства, однако следовало признать – оно ей и самой нравилось. Подол украшали фестоны, вышитые маленькими темно-голубыми цветами, такая же вышивка имелась и на рукавах.

Правда, платье пришлось немного ушить. Сидя за туалетным столиком, пока служанка укладывала ей волосы, Арабелла подумала: неужели она и впрямь выглядела лучше до того, как начала худеть? Должно быть, виконт явно польстил ей. Он пытался задобрить ее, но делал это слишком откровенно. Поэтому нельзя было верить его словам.

Впрочем, стоит ли ломать голову над тем, лгал он или был искренен? Разве ей сейчас важна похвала лорда Астора? Арабелла наклонила голову, чтобы служанке было удобнее застегнуть жемчужное ожерелье. Его она тоже надевала сейчас потому, что так было угодно виконту. А перестала носить с той минуты, как неделю назад сняла его в опере.

Арабелла поднялась и услышала тихий стук в дверь, соединявшую се покои с покоями мужа. В комнату вошел лорд Астор. Глаза Арабеллы округлились от удивления. Ведь он не заходил к ней уже неделю. Она повернулась и отпустила служанку.

– Я так и знал, что вы будете выглядеть прекрасно в этом платье, – похвалил виконт. – Этот светлый оттенок голубого чудесно гармонирует с вашими темными волосами.

– Благодарю вас, ваше сиятельство. – Арабелла устремила взгляд на шейный платок мужа и поймала себя на том, что восхищается изяществом, с которым он повязан. Да, сегодня камердинер мужа Генри явно превзошел самого себя.

– Только жемчуг не очень идет к этому наряду, – заметил виконт, подойдя ближе и внимательно рассматривая ожерелье.

Его ладони легли на шею Арабеллы. Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем он расстегнул ожерелье. Арабелла ощутила запах его одеколона. Шейный платок виконта и кружевные манжеты были ослепительно белые; в сиянии свечей в шейном платке сверкала бриллиантовая заколка.

– Но у меня больше нет ничего столь изящного, ваше сиятельство, – пробормотала Арабелла.

– Вот как? Ладно, я что-нибудь придумаю.

Повернитесь.

Арабелла послушалась и опустила глаза, разглядывая свои пальцы, вцепившиеся в складки платья.

– Это будет лучше. – Перед глазами Арабеллы что-то сверкнуло, и она почувствовала на шее нечто холодное и тяжелое. – Ну, что скажете? – Виконт взял жену за плечи и повернул ее к зеркалу.