Художники в зеркале медицины - Антон Ноймайр

В те времена считалось обычным делом, когда художник самостоятельно изготавливал для себя краски, различные смеси красок производились из твердых и жидких составных частей, а также из особых измельченных ингредиентов. Ф. Шмид из Чикаго уже более 50 лет изучает палитру цветов Гойи, и он сделал любопытное наблюдение, что Гойя отдавал предпочтение белому цвету: «Гойя рисовал необычно быстро… и использовал три цветовых оттенка для передачи светлых телесных тонов, состоящих из зеленого, светло-красного и белого». Последнее могло быть, скорее всего свинцовыми белилами. Гойя их часто использовал, когда рисовал свои картины в белом, сером и перламутровом цветах. И таким образом ему удавалось достичь в них своеобразного очарования, примером чего может служить портрет маркизы Понтехос. Дорнер десятью годами ранее Шмида, отмечал: «Большинство картин Гойи нарисованы на чистейшем белом грунте полотна… особую прелесть приобретали перламутровые оттенки цветов».

С медицинской точки зрения анализ творческого наследия Гойи имеет огромное значение, потому что из него логично было бы сделать бесспорные выводы, о том, что он работал часто со свинцовыми белилами, которые по своей природе являются токсичным веществом. Растирание этой ядовитой субстанции, необходимой для приготовления желаемых цветов, является опасным делом, потому что возможно попадание свинца в организм посредством вдыхания и через кожу рук. Только в XIX столетии была выведена безопасная для здоровья технология изготовления белой краски, используя цинковые или титановые белила. Немаловажное значение имела техника рисования Гойи: быстрое нанесение мазков жидкими красками увеличивало вероятность попадания свинца в организм, так как разбрызгивание мелких капель красителя способствовало аэрозольному и контактному механизмам отравления. Гойя использовал жидкие краски для влажной грунтовки полотна с целью экономии времени. Все перечисленные факторы, по нашему мнению, и подорвали здоровье художника.

Нидерланд считает, что Гойя подвергал себя опасности из-за высокой концентрации ядовитых металлов в его красках. Кроме того, известно, что он, особенно при работе над фресками, зачастую работал не кистью, а куском сукна или губкой, что создавало очень тесный контакт незащищенных рук художника с ядовитым веществом. Вероятно, в этом кроется ответ на часто возникающий вопрос: почему другие художники его времени не вредили своему здоровью, получая при работе с картинами неизбежные дозы свинца. Впрочем, эту отговорку опровергают исторические документы, сообщающие о подорванном здоровье живописцев. Рамаццини в 1713 году писал, что «почти все художники были больны, потому что они постоянно подвергали себя опасности заражений различными составными частями красок, с которыми работали и при этом вдыхали их». Фернандес и Сева, ссылаясь на переписку Гойи с изготовителем его красок Педро Гомесом, доказывали, что Гойя сам не занимался изготовлением красок. Испанские коллеги просмотрели тот факт, что Гойя впервые стал работать с Гомесом в 1796 году, то есть спустя три года после его тяжелой болезни, а до этого момента всегда делал их сам. Попутно отметим, что Гомес, в отличие от Гойи, при натирании краски на терке, соблюдал определенные меры предосторожности, благодаря чему он избавил себе от подобной проблемы. Однако, видимо, и Гомес, работая на столь плодовитого художника, как Гойя, подвергался опасности отравления свинцом и в связи с этим часто прерывал работу над смесями.

Исходя из предположения об отравлении свинцом, можно обосновать действительную картину болезни Гойи. Избыточное отложение свинца в организме повлекло за собой отравление, что сказалось на головном мозге. Впервые такая картина болезни была описана Планше в 1839 году, спустя 11 лет после смерти Гойи. Ранее было признано, что энцефалит действует практически мгновенно и сопровождается параличом и судорогами, из-за чего ему часто неверно приписывали якобы очевидные эпилептические симптомы и нарушение сознания. Нидерланд сообщал о том, что его многочисленные исследования этой болезни показали: в процессе производства шло накопление свинца в организме, что и приводило к интоксикации. Это подтверждает картина болезни пациентов, когда их внезапно разбивал паралич в области правой руки или ноги, происходила временная потеря зрения вследствие воспаления глазного нерва, возникали эпилептические припадки и даже признаки помешательства, параноидальные идеи и галлюцинации, белая горячка и кома. У большинства пациентов проявлялось нарушение слуха и потеря равновесия, но Нидерланд ни разу не наблюдал полной глухоты. Впрочем, во всех случаях указанные симптомы относительно быстро исчезали. Во время обострения заболевания пострадавший впадал в длительную депрессию и замыкался в себе.

Чтобы полностью обосновать причины болезни Гойи, следует сказать еще о некоторых симптомах отравления свинцом. Происходит ярко выраженное сужение капилляров кожи и, как следствие этого, возникает анемия, так как свинец проникает в кровь, в частности, в красные кровяные тельца. Пациенты жалуются на отсутствие аппетита, боли в животе в виде так называемых свинцовых колик, которые в большинстве случаев являются первым симптомом, свидетельствующим об отравлении свинцом. Характерно то, что большинство пациентов испытывают частые головные боли, происходящие из-за отека головного мозга. При хронической интоксикации свинцом развивается сморщивание почек. Несмотря на то, что почки не поражены свинцом, у пациентов отмечается повышение артериального давления.

Все приведенные симптомы проявились у Гойи в 1793 году. Единственным исключением являлась непроходящая глухота. Е. Ленхардт сообщает, какую опасность для слухового аппарата представляет работа со свинцом. Он описал процесс всасывания через желудочно-кишечный тракт, образование легочных пузырьков, что в свою очередь служит причиной токсичного поражения стенок кровеносных сосудов. При этом может возникать поражение слуха, но не на ранней стадии, как у Гойи. Объяснение этому можно найти в ссылке Нидерланда, что предболезненное состояние и затем течение болезни при интоксикации свинцом могут проявляться по-разному.

Нидерланд считал, что Гойя, может быть, избавился от болезни 1793 года, о чем свидетельствует его дальнейшая творческая деятельность, что исключалось при отравлении свинцом. Но у него на протяжении многих месяцев сохранился паралич правой руки и он не мог ею рисовать. О том, что это еще долгое время мешало ему, свидетельствует автопортрет, выполненный им явно нездоровой рукой. На этой картине отражена и характерная бледность, сопровождающая отравление свинцом.

Из биографического анамнеза можно предположить, что у Гойи, кроме 1793 года, по крайней мере дважды проявлялись внешние признаки отравления свинцом: первый раз между 1778 и 1780 годами, когда на передний план у него выступила депрессивная симптоматика, а второй — между 1819 и 1825 годами. Однако на этот раз между возникновением клинических симптомов он вел чрезвычайно активную творческую деятельность. В декабре 1819 года на его долю выпало «тяжелое и опасное заболевание», которое он отразил в портрете, где он предстает вместе со своим врачом. Из портрета можно сделать вывод, что Гойя едва вступил на путь выздоровления, потому что опирался на руку своего врача. При внимательном рассмотрении картины создается впечатление, что он задыхается. Возможно это была апоплексия, от которой Гойя скончался девятью годами позже, так как речь шла уже о сердечной недостаточности на фоне высокого артериального давления, которые зачастую встречаются при хронической интоксикации свинцом.

Наконец, весной 1825 года у Гойи возникло заболевание, которое до сегодняшних дней остается загадочным. Он был прикован к постели, и врачи говорили о «кишечном новообразовании» или высказывали предположение о «параличе мускулатуры мочевого пузыря», но в любом случае вследствие его преклонного возраста не видели шансов для выздоровления. Для них и для всех окружающих было большим сюрпризом, когда он вновь поправился, и уже к середине июля этого года был работоспособен. Следовательно, речь в данном случае не могла идти о «кишечном новообразовании». Что же было на самом деле? Единственным возможным недугом, который был тогда установлен, был «паралич мускулатуры мочевого пузыря», вследствие которого возможно увеличение мочевого пузыря в объеме. Врачи приняли это за новообразование в нижней части живота и интерпретировали как «опухоль кишечника». Проблемы с выделением мочи привели к растяжению мочевого пузыря, которое, по всей видимости, было таким очевидным, что это «новообразование» легко прощупывалось. Причины, приводящие к задержке мочи, могут носить не только механический (закупорка мочеиспускательного канала камнем), но и функциональный характер: например, паралич мускулатуры мочевого пузыря, преходящие проявления которого особенно часто наблюдаются у больных, перенесших полостные операции. При этом, когда объем мочи начинает превышать максимальную емкость мочевого пузыря, возникает непроизвольное истечение мочи по каплям. У нас нет точных сведений о тогдашнем состоянии здоровья Гойи, и мы можем только предполагать два возможных объяснения этого недуга. Во-первых, причиной нарушения выделения мочи у Гойи могла быть мочекаменная болезнь, возникшая на фоне хронической интоксикации свинцом, который, выделяясь из организма через почки, реагировал с мочевой кислотой, что, с одной стороны, приводило к образованию мочевых камней с характерными приступами почечной колики, а с другой — к проявлению «ревматических» болей как симптома подагры. Однако, у нас нет сведений о подобных болях, которые неизбежно возникают при прохождении камней по мочевыделительному тракту. Следовательно, мы будем правы, говоря о второй причине нарушения мочевыделения — функциональной, то есть о слабости или параличе мускулатуры мочевого пузыря. Эта гипотеза показалась бы наиболее обоснованной, если бы мы смогли доказать наличие паралича толстой кишки, возникшего в результате свинцовой интоксикации организма, которое говорило бы в пользу токсического мегаколона — мощного, толщиной с руку, расширения участка толстой кишки — о чем писали несколько лет назад Ричардсон и его сотрудники. Препятствием оттоку мочи 79-летнего мужчины может служить сдавление мочеиспускательного канала увеличенной предстательной железой в результате гиперплазии последней, что маловероятно: в этом случае наблюдается более легкая степень нарушения мочевыделения. Таким образом, мы при постановке дополнительного диагноза легко попадаем в сферу различных спекуляций, в которых пунктуальная медицина надолго теряет свою актуальность.