Брюс Ли. Я никогда не сдамся - Мэттью Полли

экземпляров напечатали за 600 долларов; каждую книгу Джеймс продал по почте за 5 долларов. Прибыль помогла Брюсу покрыть многочисленные расходы. «Главной причиной, по которой он согласился писать книгу, была нужда в деньгах», — говорит Джесси.

Второй причиной было объявление войны традиционным стилям кунг-фу. Джеймс все еще злился на своего старого мастера, Ти Уай Вона, за то, что тот обвинил его в мошенничестве. Однако он пришел в еще большую ярость, когда все, чему его научил Вон, оказалось бесполезно против современного подхода Брюса. «Джимми годами отрабатывал приемы классического кунг-фу, вспоминает Гари Каганан, давний студент Джеймса, — но встретившись и потренировавшись с Брюсом, почувствовал, что потратил драгоценные годы на изучение стоек и форм, а не того, как драться».

«Его кунг-фу превосходило в совершенстве и эффективности все, что я учил на протяжении многих лет, — заявил Джеймс. — Я сменил все свои техники кунг-фу на его методы».

В рекламный буклет стилей, преподаваемых в Сан-Франциско, Брюс и Джеймс включили раздел «Разница в стилях кунг-фу», который Брюс начал такими словами: «Техника превосходной системы кунг-фу основана на простоте. Наполовину отточенные системы полны ненужных движений». После этого следовало исследование Брюса — снимок за снимком, — в котором он уничтожал те же самые методы, которые Ти Уай Вон отстаивал в книге, опубликованной вместе с Джеймсом. Вон и сообщество кунг-фу Сан-Франциско не пропустило этих оскорблений. После выхода книги мастер Вон сказал своим ученикам, что Брюс Ли — «невоспитанный диссидент».

Первоначально Брюс был чрезвычайно горд тем, что его работу напечатали. Он отправил подписанный экземпляр в Гонконг своему старому другу и наставнику Уильяму Чуну. Уильям, который помнил Брюса как подростка-сорванца, был ошеломлен тем, что его «маленький брат» представлял себя мастером. Чтобы поставить Брюса на место, Уильям, не без доли зависти, пренебрежительно отнесся к качеству книги. «Твое письмо ставит под сомнение нашу дружбу, — ответил Брюс, уязвленный критикой. — Книга, которую ты прочитал, является всего лишь основой, которую я написал в 1963 году. Сейчас я завершаю гораздо более емкий труд о Дао и кунг-фу».

Брюс так и не смог доработать последующий том, хотя продолжал писать обширные заметки для него всю оставшуюся жизнь. Некоторые из этих заметок были опубликованы посмертно как сборник «Путь опережающего кулака»[49]. Многие годы Брюс стыдился своей первой книги, поскольку его неотшлифованный дебют создавал впечатление, что он был традиционным практиком кунг-фу. «Его желание отделить себя от классических боевых искусств было так велико, — уверяет Линда, — что он попросил издателей прекратить выпуск этой книги».

Из-за многочисленных поездок в Окленд на третьем курсе Брюс все больше отвлекался от учебы и накопил студенческие «хвосты». В семестре он посещал всего два курса и не мог сдать экзамены вовремя, даже если бы ему удалось улучшить свои ужасные отметки. Стремясь запустить свою империю кунг-фу, он решил покинуть Вашингтонский университет после третьего курса и переехать к Джеймсу и его семье в Окленд. Он сказал друзьям, что собирается закончить колледж в Калифорнии.

Брюс попросил Таки Кимуру управлять филиалом в Сиэтле, пока он запускает школу в Окленде, и пообещал приезжать в Сиэтл в свободное время, чтобы преподавать и обучать Кимуру новым техникам, но прежде чем открыть франшизу в новом городе, он планировал обосноваться в Области залива.

Брюс приурочил свой приезд в Окленд к летней вечеринке Уолли Джея. Ожидалось, что гавайский праздник, который пройдет в Коломбо-Холл, привлечет более тысячи посетителей — все они придут ради еды, песен и выступлений мастеров боевых искусств. На афише были указаны «Гавайская певчая птичка» Лина Машадо и малоизвестный инструктор по кунг-фу из Сиэтла. Это была первая возможность для Брюса и Джеймса объявить о своем партнерстве.

Пробираясь мимо тарелок с жареной свининой, огромных лотков с курицей и рисом, чанов с пои[50], тарелок с ломи-ломи сэмон[51] и нарезанными ананасами, Брюс направился к сцене. Он проигнорировал лестницу и просто запрыгнул на возвышение. Без промедления он перешел к форме традиционного кунг-фу. Его движения были текучими и выстреливали сдерживавшейся в них силой. Публика вежливо смотрела, хотя и думала, что парень неплох, но ничего особенного.

Словно чувствуя настроение толпы, Брюс остановился посреди формы, повернулся к аудитории и спросил дерзким, снисходительным голосом:

— Как вы могли подумать, что с помощью этого действительно можно драться? — Резкое изменение тона привлекло всех, особенно представителей традиционных боевых искусств. — Никто не будет драться против вас на улице, используя все эти узоры.

Сделав шаг назад, он перешел в форму Северного Шаолиня с широко разведенными руками-полумесяцами над головой. И снова он остановился на середине, чтобы раскритиковать то, что с такой тщательностью только что исполнял.

— Классические методы, подобные этим, — это форма паралича. Большинство практиков слепо повторяют эти процедуры и трюки.

В толпе стало раздаваться злобное ворчание. Публика ожидала динамичную демонстрацию, которая, возможно, закончилась бы парочкой глупых шуток, но никак не лекцию, полную оскорбительных замечаний. «Его демонстрация неэффективности традиционных форм расстроила и смутила традиционалистов в аудитории», — вспоминает Лео Фон, друг и ученик Джеймса.

— Мой подход — уличная борьба высокого класса, — заявил Брюс, разразившись шквалом ударов вин-чунь. — Эти техники вылизаны, отточены и чрезвычайно быстры — из них убраны все лишние движения, оставлена сама суть. Кто-нибудь хочет проверить, сможет ли он заблокировать один из моих ударов?

Сразу два волонтера, по комплекции похожие на игроков в американский футбол, поднялись на сцену. Улыбнувшись их габаритам и отпустив шуточку об их рвении, Брюс подошел к первому из них и объяснил ему и публике:

— Я отойду на два метра, потом сокращу дистанцию между нами и постучу тебе по лбу так, что ты не успеешь заблокировать мою руку. Понятно?

— Понятно, — кивнул первый волонтер.

— Ты готов?

— Да.

Неуловимо быстро Брюс метнулся через сцену и стукнул футболиста по лбу до того, как тот успел поставить блок.

— Следующий, — сказал Брюс, вызвав смех у части публики.

Увидев, что произошло с его другом, второй волонтер принял стойку в напряженном ожидании. Как только Брюс дернулся, парень поднял руки и закрыл лицо. Брюс мгновенно перестроился, подождал, пока блок снимется, и ударил соперника по лбу.

Когда Брюс покидал сцену, его сопровождали смех и гневные взгляды. Этика азиатских боевых искусств требовала публичной вежливости — критиковать другие стили можно было лишь в частных беседах. «У Брюса были такие скорость и координация, которыми не обладал ни один из бойцов, виденных мной, — вспоминает Лео Фон. — Но я беспокоился о том, что его отношение к другим могло обернуться неприятностями».

Джеймс же