Околдованная - Бертрис Смолл

— Ты не носишь панталон? — спросил он, не зная, удивляться или возмущаться.

— Только под бриджами, когда езжу верхом, — пояснила она. — Я всю жизнь обходилась без них, и до панталон очень трудно добраться, когда испытываешь определенные позывы, а при этом на тебе двенадцать нижних юбок.

Себастьян, словно обжегшись, отдернул руку. Она чересчур неопытна для того, что у него на уме. Значит, не сегодня.

Но скоро. Очень скоро.

— Почему ты остановился? — с искренним любопытством осведомилась Отем.

Он легонько чмокнул ее в губы и принялся завязывать ленты полуразорванной сорочки, сокрушенно качая головой — Как ты объяснишь это своей служанке?

— Постараюсь избавиться от сорочки, чтобы она ничего не заметила, — отмахнулась Отем. — Но почему ты остановился, Себастьян? Мне было так хорошо…

— Потому, что не могу держать себя в руках во всем, что касается тебя, дорогая, — отговорился он, вставая и увлекая ее за собой. — Ты куда большее искушение, чем я воображал, Отем. Зайди мы дальше, и я уже не смог бы сдержаться.

Он поднял корсаж, помог ей одеться, застегнул пуговицы из драгоценных камней и завязал кружевные банты.

— А может, я и не хотела, чтобы ты останавливался, — надулась Отем.

— Ты так невинна, дорогая. Предоставь мне принимать столь важные решения.

— О, ты хочешь стать настоящим французским мужем! — поддела она и, встав на цыпочки, быстро его поцеловала.

— Разумеется, — со смехом согласился он, — а ты, как плохая французская жена, будешь доводить меня до умопомрачения.

— Какая перспектива! — воскликнула Отем. — Но, месье, если вы отказались от намерения соблазнить меня сегодня, я покажу вам вашу спальню. Она, как и моя, рядом с маминой. Перед тем как заснуть, подумайте о том, что мы совсем близко друг от друга.

Она повела его наверх, показала дверь и исчезла.

С сожалением посмотрев ей вслед, Себастьян д'Олерон вошел в комнату. В угловом камине горел огонь. Рядом с кроватью мерцала свеча, а на постели лежала ночная сорочка. У изножья стоял небольшой сундук, на котором ожидали его прихода тазик с водой и салфетка. Раздевшись, он умылся, натянул сорочку и только сейчас заметил на одеяле аккуратно сложенный клочок пергамента.

Себастьян развернул записку. Всего одна строчка: «Буду в Шермоне завтра. Д'Альбер».

— Дьявол! — прошипел Себастьян. Почему именно сейчас, когда ему так важно завоевать Отем? Под каким благовидным предлогом он может покинуть Бель-Флер, пусть и ненадолго? А поскольку тут замешан Д'Альбер, значит, о «ненадолго» и речи быть не может. Но есть ли у него выход?

Придется исполнять приказ, пусть это и рассердит Отем. Ах, еще несколько месяцев — и король утвердится на троне. Тогда можно будет свободно вздохнуть.

Себастьян по привычке поднялся затемно, быстро оделся и спустился вниз. В зале никого не было, но в конюшне уже возился Рыжий Хью.

— Доброе утро, месье, — поздоровался он.

— Здравствуйте, Хью. Передайте мадемуазель Отем, что я отправился в Шермон наблюдать за посадкой новых лоз и вернусь, как только смогу. Пусть извинит меня за то, что не объяснил этого вчера, но только проснувшись, я вспомнил о делах. Это новый сорт винограда, и нужно удостовериться, что его посадят правильно.

Улыбнувшись, он вскочил в седло и ускакал.

Довольно неуклюжий предлог, но ничего не поделаешь.

Д'Альбер был частью его жизни, которую Себастьян надеялся скрыть от невесты. А к тому времени, как они поженятся, все будет кончено.

Добравшись до большой дороги, он пустил коня в галоп и вскоре миновал Аршамбо. К восходу солнца маркиз уже въезжал в Шермон. Кинув поводья конюху, он вошел в замок и застал д'Альбера в зале. Тот вовсю уплетал свежий хлеб с сыром, запивая трапезу вином. При виде хозяина гость взмахнул кубком в знак приветствия.

Маркиз устроился рядом и неприветливо спросил:

— Откуда вы узнали, где я?

— От вашего камердинера. А что, это тайна? — ухмыльнулся тот, сунув в рот кусок хлеба.

— Я женюсь, д'Альбер, и сейчас ухаживаю за своей будущей женой, — пояснил маркиз, осушив кубок.

— Она хорошенькая?

— Прелестная, юная, неотразимая шотландка. Представляю, как она взбесится, узнав, что я сбежал.

— Сожалею, — безмятежно обронил гость, — но придется выполнить кое-какое поручение моего хозяина, месье. Дама все еще в Шенонсо, но завтра утром все возвращаются в Париж. Этот фат до смерти боится упустить своего племянника.

Записывать ничего нельзя. Придется запоминать все, чтобы потом пересказать даме.

— И как, черт возьми, я должен все это проделать, д'Альбер? Явись вы несколько дней назад, до моего визита в Шенонсо в компании местных дворян, я мог бы улучить момент и застать даму одну. А теперь это весьма затруднительно, если не невозможно, — раздраженно произнес маркиз.

— Постарайтесь, — настаивал гость. — Ближайшие месяцы чрезвычайно важны для успеха планов хозяина. Если королю предстоит короноваться, как того желал его покойный отец, следует действовать сейчас, пока это ничтожество Гастон Орлеанский и его шайка не затеют очередную смуту. Вы понятия не имеете, как трудно было держать их в узде последние восемь лет. Они всеми силами рвались завладеть королем, чтобы обойти завещание и править Францией от его имени. Представляете, каким бы несчастьем это стало для страны?

Маркиз кивнул.

— Дама обожает надушенные перчатки! — внезапно воскликнул он. — Нужно сказать, что я хочу сделать ей подарок.

— У вас есть подходящая пара? — ухватился за эту мысль д'Альбер.

— Да. Я хотел отдать ее своей будущей теще. Придется просто послать в Нант за другими… Что ж, — заключил он, вставая из-за., стола, — пойдем в библиотеку, где вы изложите все подробнее. Если они выезжают завтра, значит, следует отправляться сегодня же днем.

— Передать господину, что вы женитесь? — спросил д'Альбер, выходя из зала.

— Да, и объясните, что после свадьбы я выхожу из игры.

Слишком велика опасность. Я не хочу рисковать Отем. Кроме того, она делает меня уязвимым, а следовательно, ненадежным союзником. Он поймет. Мы хотим пожениться в конце лета.

— Я все скажу, но если он пожелает удержать вас на секретной службе, вам придется смириться, месье. Кроме того, все это делается во имя Франции!

Себастьян презрительно усмехнулся.

— Лучше объясните, что от меня требуется, — процедил он. Ради Франции? Как бы не так! Единственная разница между принцами и кардиналом в том, что последний искренне предан юному королю и блюдет его интересы. То, что подобная верность дала ему власть, которой так жаждали другие, в глазах кардинала значения не имело.