Кембриджская пятерка - Владимир Сергеевич Антонов

идет речь. Филби в самых общих чертах пояснил, что Дональд может передавать советским друзьям полезную для СССР и Коминтерна информацию, почерпнутую из документов МИДа Великобритании. Он заверил друга в том, что люди, с которыми он связан, «занимают очень важные посты и работают в очень серьезной организации». Дональд без колебаний согласился оказывать помощь Советскому Союзу, обещав держать в тайне это сотрудничество.

Беседа состоялась в середине августа 1934 года, когда Александр Орлов находился в Москве, вызванный туда для участия в совещании, посвященном, кстати, работе с перспективной агентурой. Позже, касаясь успехов лондонской нелегальной резидентуры в данном направлении, Орлов писал:

«Идея вступления в “тайное общество” была очень привлекательной для молодых людей, мечтавших о лучшем мире и героических подвигах. По складу ума и взглядам они очень напоминали молодых русских декабристов прошлого столетия и внесли в советскую разведку подлинный пыл неофитов и веру в идеалы».

Оставшийся исполняющим обязанности резидента Игнатий Рейф доложил в Центр об успешной вербовке Дональда Маклина. Однако Лубянка проявила осторожность и не спешила санкционировать включение его в агентурную сеть.

Дело в том, что в тот период в течение довольно длительного времени — с июня 1934 года по январь 1935-го — почтовая связь между лондонской резидентурой и Центром отсутствовала. И Москва имела довольно смутное представление о начавшейся работе с будущими членами будущей агентурной группы. Ведь в телеграмме много и подробно по оперативным вопросам не напишешь. В ответной телеграмме Центра говорилось: «От прямой связи воздержаться до проверки и выяснения его возможностей. Использовать пока его через “Зенхена”» (псевдоним Кима Филби).

Указание Центра диктовалось и соображениями конспирации. Начальник внешней разведки Артузов опасался, что Маклин не утратил связей с компартией и может попасть в поле зрения контрразведки в связи с предстоящим устройством на работу в МИД Великобритании.

В сентябре 1934 года Орлов возвратился в Лондон и поручил своему заместителю Рейфу установить прямой контакт с Маклином. Первая встреча с агентом состоялась в октябре. В телеграмме в Центр Орлов сообщает: «С “Вайзе” мы связались. Он совершенно прекратил свои связи с земляками (так в оперативной переписке именовались тогда коммунисты. — В. А.) и стал членом общества высших кругов. Его связи исключительны, и, возможно, он получит хорошую должность».

Центр реагировал на телеграмму Орлова письмом от 7 марта 1935 года, в котором, в частности, отметил:

«Ваше сообщение о “Вайзе” чрезвычайно нас удовлетворяет. В отношении его наша основная установка: проникнуть через него в МИД. Просим направлять свою работу с ним неуклонно и твердо по этому направлению, поскольку “Вайзе” благодаря своим связям имеет реальные возможности добиться своего назначения в МИД.

Наше общее замечание о “Вайзе”: он, несомненно, перспективный источник, заслуживающий особенного внимания к себе, тем более что, судя по Вашим сообщениям, он действительно расположен к нам и работает не из-за материальных выгод. Последнее обстоятельство, естественно, не следует расценивать как наше указание на то, чтобы Вы не платили ему, тем более что, вероятно, ему необходима будет материальная поддержка в связи с тем, что он устраивается в М ИД».

Тем временем Маклин готовился к экзаменам на государственную службу. Его мать хлопотала перед коллегами покойного мужа, чтобы они оказали ему протекцию, необходимую для приема на работу в МИД. Она заручилась поддержкой лидера консерваторов и премьер-министра Великобритании Стенли Болдуина, который был другом семьи Маклин и написал рекомендательное письмо. Сам Дональд Маклин успешно сдал экзамены, необходимые для поступления в МИД, и прошел соответствующие собеседования.

Понимая, что во время неформальной беседы в Форин Оффис неизбежно встанет вопрос о его принадлежности к компартии, резидентура отработала с Маклином линию его поведения. И действительно, в ходе собеседования ему был задан прямой вопрос: «Господин Маклин, ходят слухи, что вы придерживаетесь коммунистических взглядов, а это, как вам известно, делает невозможным ваше поступление на службу в министерство иностранных дел». Но Маклин был готов к такому вопросу. Он ответил невозмутимо и уверенно: «Да, в какое-то время у меня действительно были такие взгляды. Да и сейчас я еще не полностью от них отрешился. Но я уже сделал для себя определенные выводы».

Искренность кандидата произвела благоприятное впечатление на членов комиссии, председатель которой Ричард Четфилд был другом отца Дональда. Комиссия рекомендовала кандидатуру Дональда Маклина для зачисления в штат Министерства иностранных дел.

Впрочем, «полноценным» агентом» Маклин стал после того, как Центр убедился в том, что он располагает интересующими Москву разведывательными возможностями. В октябре 1935 года Маклин был принят на работу в МИД Великобритании, а Орлов, выехавший в командировку в Москву, увез с собой фотокопию письма министра иностранных дел лорда Саймона, в котором тот официально извещал агента, что он зачислен в штат сотрудников Уайтхолла.

Сотрудник МИДа Великобритании

Давая характеристику Маклину, Арнольд Дейч писал в Центр:

«Маклин — другой человек, чем Филби. Он проще и увереннее. Он высокий, красивый парень (рост — 190 см) и производит приятное впечатление. Он это знает, но не злоупотребляет этим...

Он пришел к нам из честных убеждений: интеллектуальная бессодержательность и бесцельность жизни буржуазного класса, к которому он принадлежал, его оттолкнула.

Он много читал, умен, но не так глубок, как Филби. Он скромен и с детства привык к скромному образу жизни, так как его отец хотя и был министром, но богатым человеком не был... Он сдержан и скрытен, редко показывает свой энтузиазм или восхищение...

Маклин честолюбив и не любит, когда ему доказывают, что он допустил ошибку. Он смелый человек и готов все для нас сделать... Ни он, ни Филби не знают, для какой организации они работают. Мы лишь сказали им, что это для партии и Советского Союза».

Назначение Маклина на должность третьего секретаря Западного отдела МИДа Великобритании открыло ему, и, следовательно, советской разведке, доступ к секретным документам и докладам, касающимся политики Англии в Нидерландах, Испании, Португалии и Швейцарии, а также к переписке, касающейся Лиги Наций. Вскоре, благодаря дружбе с одним из высокопоставленных сотрудников отдела, Маклин стал информировать Лубянку о политике Лондона в отношении нашей страны. Его дружба со знакомым по Кембриджу Тони Рамболдом, сыном британского дипломата сэра Гораса Рамболда, открыла советской разведке доступ к информации об отношениях Великобритании с Францией, Германией и Бельгией.

26 марта 1936 года Орлов в оперативном письме Слуцкому, сменившему Артузова на посту начальника внешней разведки, сообщает:

«Истекшие несколько месяцев показали, что Маклин пользуется свободным доступом ко всем документам, проходящим через его отдел. Обнаружилась весьма благоприятная обстановка для изъятия документов