Огонь в колыбели - Юрий Иваниченко

Он был совершенно равнодушен к женщинам. Даже красавица Вика не производила на него никакого впечатления. А на нее сам шеф не мог смотреть спокойно. На нее вообще нельзя смотреть, ею можно только любоваться. Один Ионыч смотрел. Просто и открыто, как на всех остальных.

Когда разговор заходил о детях, Ионыч как-то настораживался, задавал странные вопросы. Очень удивился, когда узнал, что полугодовалый сын одного нашего сотрудника хорошо ползает.

— А почему ом не ходит? — удивился Ионыч. Его неосведомленность в детских вопросах приводила наших дам в изумление. Поэтому он перестал спрашивать, зато весьма внимательно наблюдал. Я просто не знала, куда деваться от его взглядов, когда стало достаточно заметным, что у нас намечается прибавление семейства.

Потом, когда принесли Светку домой, он долго смотрел на нее, трогал ее маленькие пальцы.

— Как ты думаешь, откуда она? — спросил у меня.

Учитывая отсутствие у ребенка отца, я могла бы и обидеться. Но Ионыч не издевался. Его лицо было сосредоточенным и серьезным.

— Господи, да ты что? Даже мой Антон давно знает, откуда берутся дети.

— И ты знаешь? — вот уж правда, наивность Ионыча не имела границ.

— Представь себе, догадываюсь. У меня их теперь двое. И сейчас меня больше волнует, что делать с ними дальше, а не то, откуда они взялись.

Ионыч гулял во дворе со Светкой, заслуживая сочувственные взгляды соседок: «Надо же, дурак какой, на двоих детей идет. Жалко парня, молодой такой, красивый».

Я не разделяла сочувствия соседок. Прекрасно видела, что ни на каких детей он не идет. Не знаю, чем было вызвано его частое присутствие в нашем доме. Может быть, состраданием ко мне, запутавшейся в своей жизни.

Во всяком случае, того, о чем говорили соседи, не было. Иногда меня даже обижало его спокойствие.

Ионыч почти каждый день бывал у нас. Но после сказки о странной планете его не было целую неделю.

В воскресенье утром в дверь позвонили. Антон по случаю выходного дня еще спал, и открывать дверь пришлось мне. На пороге стоял Ионыч.

— Быстренько собирайтесь, — заполнил всю квартиру его громкий голос. — Пойдем кататься.

— Куда, когда, на чем? — Антона будто сдуло с постели, он подпрыгивал, заглядывал Ионычу в лицо.

— Предлагаю взглянуть в окно, — продолжал грохотать Ионыч. — Особо нервных просим не смотреть.

Особо нервных не нашлось, мы с Антоном бросились к окну. У подъезда стоял синенький «Москвич», не очень новый, но вполне приличный.

— Где взял? — это мы с Антоном выдохнули одновременно.

— Не задавайте глупых вопросов, лучше быстрей собирайтесь.

С сожалением смотрю на машину. Сегодня собиралась закончить рукопись старого заказчика. Просил побыстрей, и, как всегда, совсем не лишними были деньги.

Ионыч перехватил мой взгляд.

— Ничего, подождет. Тебе отдохнуть нужно. Посмотри, на кого ты похожа. Тонкая и зеленая, как морская капуста.

Ничего себе комплименты. Но мне не до обид. Быстро собираю Светку, бросаю в сумку бутерброды. Еще минута, и мы внизу. Проходим сквозь строй соседок. В который раз поражаюсь их способности находиться во дворе в любое время суток.

Мы уже едем. Ионыч за рулем, я с детьми сзади. Антон ерзает, никак не может устроиться поудобней, наверняка что-то задумал. Ну конечно, вот он приподнимается на сиденье.

— Родион Иванович, — он всегда его называет так, презирая всякие клички, — а моя мама тоже умеет водить машину. Дайте ей порулить, а?

Чувствую, как краснею, и ничего не могу с собой поделать.

— Что ты выдумываешь, Антон, я уже сто лет за руль не садилась. Да и прав у меня с собой нет, остановит инспектор, неприятностей не оберешься.

Приводя всякие доводы, я очень хочу, чтобы меня уговорили и дали хоть немножко повести машину. Но Ионыч молчит. Зато не сдается Антон.

— Как это прав нет? Я захватил, — Антон вытаскивает из кармана тоненькую книжечку. — Смотрите, Родион Иванович, ни одной просечки. Ну дайте, ладно?

Ионыч не выдерживает, смеется.

— Предусмотрительный ты человек, однако. Ну что с вами сделаешь? Давай, садись.

Отдаю Антону Светку и перебираюсь на водительское место. Нет, ни за что не почувствовать ни движения, ни скорости, будучи пассажиром. Это все равно, что утолить голод, глядя на обедающего. Только когда сам ведешь машину, слушая ее, подчиняясь ей, управляя ею, ощущаешь полную радость движения.

Правда, особенно быстро я не гоню. И не ездила давно, и машина незнакомая. Но все равно здорово. Ловлю в зеркальце лицо Антона. Щеки горят, улыбка от уха до уха, каждая веснушка на носу сияет от удовольствия.

— А куда это я вас везу? — спрашивает Ионыч, когда я сворачиваю с трассы в тополиную аллею. — Помнится, у меня были другие планы.

— Но ты же не местный, не можешь знать всех наших уголков, а мы тебе покажем, — уговариваю я Ионыча, не сбавляя скорости на перекрестке.

— Во-первых, кончай лихачить. Во-вторых, мне казалось, что это я вас пригласил. Ну да ладно, не все ли равно, кто кого везет. Только скажите, куда?

— Мам, мы на озеро, да? — хвастается осведомленностью Антон.

Мы приезжаем сюда очень редко. Потому что ездить не на чем, а пешком далеко, и времени мало. Но это не объяснение для Антона. Про себя я знаю, что мне бы и вовсе не стоило сюда ездить. Когда-то давно это озеро, и лес вокруг, и горы подарил мне отец Антона. Они — отец и сын — ни разу не виделись и, наверное, не увидятся. Видимо, такая же участь постигнет и второго моего ребенка. Наверное, в чем-то правы мои соседки, рассуждающие о моей нравственности.

— Ты что это помрачнела? — спрашивает Ионыч. Иногда он бывает чрезвычайно чутким, порой кажется, что видит людей насквозь. Я хорошо помню случай с кофемолкой, потому стараюсь думать только о машине.

— А что о ней думать? — врывается в мои мысли Ионыч. — Нормальная тачка. Так ведь машины теперь называют, да, Антон?

Мы приехали. Вокруг озера осень. Наверное, она и в городе, но там мне не до нее. Там об изменениях погоды я узнаю только по пеленкам. Быстро высохли — значит, солнышко, мокрые — значит, на улице дождь. Боже, как сужается мир, когда ты даришь ему новое существо.

Мы с комфортом устраиваемся на берегу. Извлекаем из машины сидения. На одно укладываем Светку, на другое Ионыч усаживает меня. Антон моментально срывается с места, исчезает в лесу. Сейчас он Маугли, и мы ему не нужны. Ионыч возвращается к машине, чем-то гремит в багажнике.

Пользуясь тем, что меня никто не видит, достаю конверт. Я умудрилась вытащить письмо из ящика, когда мы спускались к машине, кажется, даже Антон ничего не заметил.