Славия. Рождение державы - Александр Белый

- Прекрасно! О медицине поговорим завтра, а сейчас не прощаемся, встретимся за ужином, - коротко кивнул и развернулся к Ивану. - Людей распускаем.

- У них по графику вечерняя пробежка. Сержант! - позвал он Антона. - Принимай команду.

Раздав счастливой дворне безделушки, которые здесь считались исключительно ценными вещами, отправился в собственные апартаменты, где скинул просоленную одежду и отдался в руки своей довольной жизнью и подарками горничной, ожидавшей меня у корыта с теплой водой. Немного отдохнув от приятных эмоций, спустился в столовую на ужин, там, наконец, впервые за долгое время отведал вкуснейшую свежеприготовленную пищу. Затем, отложив на завтра отчет Марии по хозяйству, пригласил в кабинет Ивана.

- Рассказывай, брат, как все прошло? Действительно, переживал за тебя сильно.

- Да ничего в том не было сложного, только хлопотно очень. Разыскали в Марселе Пьера, с которым был в плену, он нам все и устроил. Оказалось, что по окончании войны резко сократились перевозки товаров, и в порту простаивала куча судов. Вот он и познакомил меня со своим дядей, хозяином и капитаном торговой шхуны, который берега Османской империи знает, как свой Марсель. Сговорились с ним об оплате за наем на три месяца (с посещением Кафы) и доставку в Малагу. Выторговали за работу даже немного меньше, чем предполагали - сто двадцать пять луидоров или двести пятьдесят цехинов. В Кафу пришли через шесть дней. Что сказать? Сам знаешь, рабов там продается много, от двух десятков до сотни в день, но молодежи воинского сословия, каких ты хотел, единицы. Поэтому и сидел там почти два месяца и помаленьку хлопцев выкупал. Ты же знаешь, что пан Иван Серко подписал смешное письмо султану?

- Да, это было еще три года назад.

- Так вот, запорожские казаки теперь стали злейшими врагами Порты, а наш кошевой - чуть ли не кровником султана. Султан приказал своим янычарам и татарским мурзам, чтобы те не давали Запорожской Сечи ни одного спокойного дня. И с Речью Посполитой мы сейчас не в ладах, да и царь Московский не доволен ни Сечью, ни Доном. Так что, жизнь веселая, бои и набеги идут с переменным успехом, а полон татарский, турецкий и ляшский у нас есть. Ну и у них, соответственно, Кафа не пустая.

- Таких, каким был ты - рабов без права выкупа -нашлось всего девять человек, купил без напряга по восемь-девять талеров за брата. С остальными казаками, которые шли на обмен или выкуп, было сложнее.

- Приходил к баракам у караван-сараев и договаривался с работорговцами о цене, которую они могут получить сейчас, а не через два-три месяца. Сговорились на двадцать пять талеров. Все они знали, кого именно хочу купить и где меня найти, поэтому, как объявлялся новый полон, меня сразу извещали. Тогда я брал с собой двух ранее выкупленных казаков, приходил в барак, кланялся обществу, говорил все как есть и на том целовал крест. Встретил многих знакомых братьев-товарищей, идти к тебе хотели почти все. Пришлось сказать о твоем наказе выкупать молодежь, так что отобрали лучших хлопцев. Забирал в первую очередь сирот. Говорят, Иван Заремба уже дома, слух о Собакевиче давно распустил, и многие казаки о том поговаривают. Некоторые, правда, сомневаются.

- Дончаков в Кафе тоже немало. Те, которых выкупил, - казачки добрые, из воинских семей третьего-четвертого поколения. Правда, двое еще на корабле бузить начали, а когда подошел и приказал вести себя достойно, стали посылать меня на хрен. Пришлось укоротить на голову.

- Последнее время военного полона было все меньше, а наш капитан где-то услышал о восстании в Тырнове и большом числе болгарского полона в Селисте. Здесь я и добрал тридцать четыре человека, все они продавались без права выкупа и возврата, бойцы - по восемь талеров, а бывшие крестьяне - по четыре. Бойцы были в возрасте пятнадцати-шестнадцати лет, всех, кто постарше, янычары на рынок не водили, порубили на месте. Разве что лекаря да Риту выкупил. И еще полторы тысячи серебром от твоего имени отдал для выкупа наших братьев-товарищей. - Иван вопросительно на меня взглянул.

- Правильно сделал, я бы и сам так поступил. - Одобрительно кивнул ему.

- А на пятьсот двадцать в Малаге хлопцев одел. Осталось восемнадцать пиастров. Вот и все.

- Не густо. У меня тоже, кроме акций Вест-Индийской компании, отложенных на оплату постройки и оснащение корабля, осталось всего тысяча двести пиастров, - подумалось, что и деткам подарок нужно приготовить, и вернуть Изабель семь тысяч серебром за латы и оружие. Что ж, придется заниматься очередной экспроприацией. В нужном мне месте денежек должно лежать немало. - Ничего, Иван, деньги скоро будут. Кстати, ты выяснил, у кого из казачков какие наклонности и предпочтения, может, мастеровые или ученики мастеров есть? Или все только саблями машут?

- Конечно, саблей махать да хабар таскать поинтересней, чем у горячего горна молотом махать. Но среди казаков, ты знаешь, почти половина в кузне хотя бы подмастерьями с молотом повертелась. Так что пятеро запорожцев, двое дончаков, двое болгар и один серб - хлопцы перспективные, испытал я их. Из серба и двух братьев-дончаков могут выйти неплохие литейщики. Дончаки говорят, что в их станице еще прадед литьем железа и бронзы ведал, но после восстания Разина семья была разорена, а они остались сиротами. Но твои станки всем понравились, троих наиболее заинтересовавшихся завтра покажу. Ну и четверых на кузнечных и слесарных работах натаскать можно, - он помолчал, подергал свой длинный ус и продолжил. - В Толедо литейщик один знакомый есть, очень интересный мастер, он разные опыты с рудой делает, а в плавки с железом добавляет куски других чистых металлов. Надо бы этих троих к нему на учебу пристроить. Если я попрошу, он возьмет.

- Мы с тобой тоже, Иван, кое-какие понятия имеем, и не только про добавки. Однако знания лишними не бывают, - подвинул к себе лист бумаги, взял тростниковую ручку и стал делать пометки. - Возьми с собой денег да доплати ему за науку.

- Не. Денег не возьмет, но хлопцев хорошо припашет.

- А рудознатцы там есть?

- Как же, в Толедо есть целая школа рудознатцев. Школьников там немного, десяток-полтора, а начинают учиться, как и везде, первого ноября.

- Отлично, очень нужное дело. Человек пять на учебу требуется отправить. А плотников у нас нет? Мне нужны будущие корабельные мастера.

- В донских и запорожских степях какие могут быть плотники? Трое казаков, правда, помогали чайки ладить, да двое бесарабов, говорят, немного в этом деле понимают. И все.

- Хорошо. Этих пятерых отвезу на год в Малагу на верфи. Отдам мастерам в обучение. Кузнецов, литейщиков и пять человек будущих рудознатцев через неделю отвезешь в Толедо. К этому времени подорожные выправлю. Станочников оставлю здесь, сам учить буду. Так? Ничего не забыли?

- А шкиперы?

- Не забыл. Несколько дней с ними побегаю, присмотрюсь и отберу дюжину ребят. После того как дадут мне вассальную клятву, отвезу в Барселону.

- А с языком как быть? Некоторые только латынь, тюркский да польский знают, а с испанским - совсем никак.

- Да будет точно так, как было с тобой. Ребята - не глупые, бросим в языковую среду, через месяц разберутся, что почем, а через год, глядишь, не хуже нас разговаривать будут.

- И то верно.

- Должен тебе сказать, брат, что ты справился со всеми делами отлично. В дальнейшем к себе будем забирать всех братьев-православных, но именно эти ребята, которых ты так тщательно отобрал, должны стать фундаментом нашего будущего общества.

- Не сомневайся, Михайло, бойцы добрые. Да не могло быть иначе, я же опытный казак.

- Как проявил себя Антон?

- О! Очень хорошо. Хоть он из смердов, но добрый вояка. А то, что пана завалил, так его можно простить, я бы и сам такое стерво порешил. Ему этого не говорил, но мне кажется, что он байстрюк от какого-то воина. Есть у него воля и дух, и грамоту, оказывается, самостоятельно постиг, да и к другим языкам талант имеет. Внимательный, подвижный, резкий, когда мы сошли в порту Марселя, за нами увязались какие-то злодеи недорезанные, так он их выявил раньше меня. Нет, никакой заварушки не было, просто показали, кто мы есть на самом деле, и они тут же свалили. А потом уже никто за нами не следил. Так вот, Антон в Кафе вместе со всеми и в церковь ходил, не глядя на то, что униат.

- Ну и что, что униат. Не беда, их церковь отличается от нашей только тем, что Папе Римскому подчиняется, теперь будет молиться в нашей.

- В дороге с ним много говорил. Парень он умный, понимает, что хорошее будущее ему светит только рядом с тобой. А придем в Украину, мы его выкрестим по-своему.

- Добро. Иван, войска от безделья не мучаются?

- Точно не мучаются, нагружаю так же, как положено молодежи на Сечи или в любом другом курене. Только вдвое крепче, - он потряс в воздухе своим кулачищем.

- Как я соскучился, брат, сидя на фрегате, по вольному простору земли! - раскинул руки, потянулся в кресле и хлопнул ладонью по столу. - Так что, пока не начались занятия в школе, ежедневную утреннюю и вечернюю пробежку беру на себя. Стрелковую подготовку тоже. Рукопашный бой и фехтование разделим на двоих. Так?