Славия. Рождение державы - Александр Белый

- Хе, Иван Тимофеевич. Мы с тобой еще картечницу да минную мортирку не сладили. Так что, смело можешь добавить к швейцарцам два полка лучших в Европе ляшских конных латников. Твоя подготовленная полусотня всех положит.

- Верю! Теперь верю, коль Господь дал тебе столь громадные знания, достоин ты скипетра великого князя или короля, о котором думы твои. Верю, сможешь поднять и сможешь донести.

- Смогу. Если только ты поможешь, Иван.

- Как же не помочь? Кто я такой, чтобы противиться воле Господа?!

- Тогда будь готов учиться, чтобы возглавить не пятьдесят казаков, а пятитысячную армию, и это для начала.

- А учить будешь ты?

- Да. Или ты во мне сомневаешься?

- Не сомневаюсь. В мире нет ученого, который знает малую долю твоего. И не верю ни в какого аглицкого механикуса. Только Он мог вложить в тебя сии знания великие. Теперь Он взял тебя за руку и ведет. Даже не спрашиваю, так это или нет, ибо знаю. И хочу быть с тобой.

После этого испытания и последовавшего за ним разговора отношение Ивана ко мне внешне как бы и не изменились, но стало гораздо теплее, и я это чувствовал. Что же касается этого оружия, то он в него влюбился.

Подготовка серийного производства давалась нелегко, особенно изготовление металлорежущего инструмента и технологической оснастки. После того как мы внедрили револьверную головку для расточки барабана, кондукторы для сверления и гибки деталей, просечки различной конфигурации, а так же шаблоны, мерительные скобы и мерные пробки, прошло три месяца. Теперь можно было запускать серию, но времени у меня не осталось, пора было отправляться на практику в море. Иван же изъявил желание лично выкупить сотню попавших в рабство казачат-подростков, не только физически пригодных, но и психологически готовых присягнуть и взять в руки оружие. Мы долго обсуждали этот вопрос, определялись, как необходимо действовать, но он почему-то не считал это дело сложным. Чтобы он чувствовал себя в дороге нормально, изготовили ему два револьвера, а так же плечевую кожаную гарнитуру с патронташем на сто патронов и кобурами для скрытого ношения оружия. К этой же гарнитуре была подвешена половина мешочков с золотом.

Антона приодели, как и Ивана, в гражданское платье и добавили к его метательному вооружению еще один скрытый пояс с восьмью клинками и отделениями для переноски денег.

Прощаясь у каботажного судна, отправляемого в Марсель, просил Господа о добром пути для них и счастливого возвращения. Очень надеялся, что когда через полгода вернусь с практики домой, увижу результаты поездки.

Глава 3

В рынду пробили три склянки - ровно полдень. Возвращаясь из дальнего похода, мы входили в порт Малаги. Сегодня, двадцать четвертого сентября тысяча шестьсот семьдесят девятого года, прошел ровно год и один месяц с момента побега из рабства и объединения сознаний - моего, живущего ныне, и моего, вернувшегося из будущего на триста тридцать три года назад.

С апреля мне пошел уже семнадцатый, за это время тело еще более возмужало, но особенно странно выглядели совсем не юношеские глаза. Однажды Фернандо, с которым мы были в дружеских отношениях и общались накоротке, сказал:

- Слушай, Микаэль, у тебя сейчас взгляд, как у моего отца, - я пожал тогда плечами, понимая, что глаза такими сделала матрица сознания пожилого мужчины, и изменить ничего нельзя.

Впрочем, возмужали, окрепли и повырастали из своих одежек все курсанты. Да и стали мы уже совсем не теми пацанами, которые полгода назад впервые взошли на палубу фрегата. И пусть настоящими моряками нас называть пока рано, но службу марсового и рулевого матросов освоили неплохо. А еще, как сказал командир корабля, не каждому из нас быть хорошим канониром, но к участию в абордажной партии готовы все. Иначе и быть не могло, ведь что такое шпага, палаш и пистоль, мы знали с детства.

Наше плаванье, к сожалению для нас, но к счастью и радости старых матросов, проходило уныло и однообразно. В Европе наступили мирные времена, поэтому ни в каких морских боях поучаствовать не пришлось. Но на всякий случай редкие встречные одиночные суда и караваны старались обойти нашу эскадру из десяти мощных линейных кораблей по далекой и широкой дуге. Даже два небольших шторма нас не очень сильно огорчили. Так, поболтало по паре дней, да и все. Несколько курсантов, правда, морской болезнью переболели тяжело, но судовой доктор поил их какой-то дрянью, и народ стал к болтанке привыкать. Во время второго шторма больных фактически не было.

Кормили на судне без кулинарных изысков. С кашами и похлебками варилось просоленное мясо, часто подавали сухую и соленую рыбу. Но самое главное - ежедневный рацион включал половину апельсина или лимона, дабы избежать заболевания 'морским скорбутом' (сейчас так называется цинга). Читал как-то еще в той жизни, что за двести лет в семнадцатый-восемнадцатый века эта болезнь унесла свыше миллиона моряков, что гораздо больше, чем погибло во всех боевых действиях того времени.

Питание становилось приличным только при входе в какой-либо порт. Сразу же готовили и свежее мясо, и свежую рыбу, а фруктов мы могли накупить, сколько душе угодно.

Увольнениями особо не баловали, и не только нас, но и всех военных моряков эскадры. В тропиках темнеет быстро, поэтому курсантам разрешали сойти на берег только до девятой склянки, и было это всего четыре раза.

Первый и четвертый раз мы гуляли по Санта Крус, главному городу острова Тенериф и столице провинции Канарских островов. Здесь, решив объединить приятное с полезным, обратился к командиру корабля с просьбой представить меня алькальду как нового владетеля феода на острове Пальма. Командир с радостью ухватился за возможность провести данную процедуру лично.

Ясное дело, что вместо шикарных застроек, суперсовременного города-курорта и морского порта, каким он мне помнился по будущей жизни, перед глазами предстала небольшая, но хорошо укрепленная каменная крепость с сотней невысоких каменных домов. Четыре артиллерйские батареи жерлами своих громадных пушек смотрели на залив, а на месте порта раскинулись сотни больших и маленьких сараев.

Сейчас Санта Крус выглядел как обычный средневековый городишко, и все же пройдут годы, и его ожидает хорошее будущее.

Представление алькальду прошло совершенно без вопросов, более того, как новому феодалу, мне довелось весь вечер провести на балу, устроенном в честь прибытия эскадры. Танцевать меня научила Изабель еще перед посещением королевского дворца, так что робкие взгляды некой молоденькой симпатичной особы мною были поняты правильно. В результате был удостоен двух модных танцев - гальярда и павана, но затем между нами возник барьер в виде пышной груди маман. Та перенацелила внимание своей дочери совсем на другого дворянина. Видимо, выяснила, что идальго, который нежно удерживает ручки ее сокровища, владеет всего лишь куском пустынного песчаного пляжа.

Ничего страшного, все равно весь вечер и ночь вместе с командой молодых офицеров провели весело и получили огромное удовольствие.

Второй раз мы пошли в увольнение на Кубе, в порту нынешней столицы острова - Сантьяго. Здесь в свое время тоже довелось побывать. С одной из трех работавших у меня в то время молодых мамаш-одиночек три года подряд возили на отдых и оздоровление деток наших работяг. Тогда старинная, а ныне современная архитектура города мне очень понравилась. Заметил себе на будущее, что для планировки и строительства собственных городов необходимо пригласить испанских и итальянских специалистов.

Куба всегда славилась табачными изделиями. Мне они - до лампочки, но Иван курил по-черному, как паровоз, и не желал воспринимать предостережений минздрава в моем лице. Подумал немного, махнул рукой и купил ему в подарок две коробки самых дорогих сигар и десять фунтов отличного душистого табака. Пусть дымит и радуется.

А третье короткое увольнение дали в Панаме. Здесь накупил различных серебряных безделушек, которые были раза в три дешевле, чем в метрополии: фигурок святых, цепочек и сережек. Раздам дворне, пусть помнят доброту своего сеньора, которому еще полтора-два годика будут служить. Для мадам Марии, вопреки пониманию того, что это не совсем верно, купил гарнитур с полудрагоценными фиолетовыми камнями, похожими на топазы, она заслужила. А для падре приобрел довольно большую статуэтку Святого Себастьяна.

Наконец, после непродолжительного посещения северо-западных берегов вице-королевства Перу, плаванье курсантского корабля подошло к завершающей стадии. Вторая эскадра вернулась в порт Панамы, где по инерции недавно действовавшего военного времени для отправления в Европу формировался большой конвой из маленьких торговых судов и огромных, неповоротливых галеонов. Здесь корабли заступили на патрулирование Карибского бассейна и берегов Вест-Индии.