Плавать по морю необходимо - Сергей Крившенко

«Рожденный морем стих…»

Павел Гомзяков — первый поэт Приморья

В 1911 году во Владивостоке вышел сборник стихотворений «Ad astra» («К звездам») Павла Гомзякова. Читатель, открыв книгу, невольно останавливал взгляд на портрете бородача в морской форме. Состоял сборник из пяти разделов: «Думы», «Венки», «Переводы», «Песни печали», «Ранние песни» — и вышел к двадцатипятилетию поэтической деятельности автора, отсчет которой он вел с 1885 года. Так что книга эта давала достаточно полное представление о творчестве Павла Ивановича Гомзякова владивостокского периода, самого главного. Второй же период, после отъезда поэта в 1912 году на Балтику, остается по сути неизвестным. Ведомо лишь, что там он выпустил три небольшие книжки. По одним данным, жизнь его оборвалась в 1921 году, по другим — в 1916-м. И — полное и глухое забвение…

В статье «О поэзии П.И. омзякова», открывающей книгу, Вера Дмитриенко отмечала: «П.И. Гомзяков — истинный поэт Владивостока! Здесь он провел детство. Здесь родилась и его муза — суровая, печальная, немного сумеречная, как природа, среди которой жил и работал поэт». Жаль, в предисловии не даны сведения о биографии поэта… Но важно свидетельство: «Здесь он провел детство».

Родился Павел Иванович Гомзяков 26 июня (по старому стилю 13 июня) 1867 года в Благовещенске, основанном в 1856 году как военный пост. Отец будущего поэта — священник, выходец из колонии Росс в Русской Америке, где он родился и жил долгое время, а затем перебрался на Амур. Напомним: 18 (30) марта 1867 года русские владения в Северной Америке были проданы за 7,2 миллиона долларов (около 11 миллионов рублей) Соединенным Штатам Америки. Дед поэта Степан Гомзяков прибыл на Аляску в 1815 году, по всей видимости, из Тамбовской губернии… Имя Гомзяковых вошло в энциклопедию «Русская Америка», вышедшую недавно на Аляске. Итак, ранние детские годы Павла прошли на Амуре, что отразилось в его юношеских стихах (1884):

Амур родной! Люблю бурливыйТвой бег и резвый, и строптивый,Твои прозрачные струи,Где ветки гибкие своиИвняк зеленые купаетИ небо тучи отражает,И ограждается водойС соею летней синевой…

После стихов об Амуре идут стихи об Амурском заливе. Это уже о Владивостоке, куда переехала семья священника (иерея, то есть протопопа) Ивана Гомзякова. И эта тема — тема моря, морского простора, жизни города-порта — становится ведущей в творчестве Гомзякова. Пожалуй, никто в те годы не дал таких красочных зарисовок Владивостока, его окрестностей, как он. «С особенной полнотой отразилась в стихах П.И. Гомзякова наша суровая, прекрасная природа с ее сырым, однотонным небом и угрюмой темнотой сопок», — писала Вера Дмитриенко.

Мутно-белые, тусклые дали…Ветер мечется, воет и рветИ иголками снежной вуалиПо лицу беспощадно сечет[215].

В самом деле, в этих стихах «сечет» по лицу именно наша приморская пурга… Стихотворение «Утро», которое также цитировала Дмитриенко, мы также приведем полностью — оно достойно открыть антологию «приморской поэзии» (приморский мотив в русской поэзии):

Лежит окутанный полупрозрачной мглоюВ коричневых холмах родной Владивосток,Кой-где синеет и вьется вверх струеюИ алой краской дня румянится восток.Звенят мои шаги в тропе оледенелой…Иду я медленно в заброшенном садуИ рву от холода рукою онемелойПолыни хрупкий лист горстями на ходу.

Речь идет о поздней осени. Но в памяти автора живут и яркие краски лета. И как знакома нам, приморцам, описанная им картина! Здесь — не общие, расхожие слова: широкое море, суровый берег, дальний край… А родное, приморское, что и нам бросалось в глаза не раз… И что поэт увидел давным-давно, еще в прошлом веке, когда нашему городу было всего-то тридцать лет:

Увядшая полынь знакомым ароматомНапомнила мне вновь и зелень, и тепло…Схожу по берегу к воде пологим скатом,Где за ночь лед настыл, где тонкое стекло…

И тут же — взгляд с берега на море, на бухту, где уже, несмотря на раннюю рань, пыхтит работяга-пароход:

Вот быстро режет лед в клубах молочных пара,Со свистом и шурша, малютка-пароход,Клокочет грудь его от внутреннего жара,Стараясь крикнуть мне:«Скорей встречай восход!»Верно переданы краски пейзажа:И точно! Над чертой холмистого извива,Где все подножие еще, синея, спит,Невидимой рукой наверх неторопливоИ плавно движется пурпурный солнца щит.

«Пурпурный солнца щит…» Да, оно такое у нас — особенно в пору осенних поздних туманов и осенней ясности…

Пожаром розовым вдруг вспыхнули вершиныОт Тигровой горы к Орлиному гнезду.И в ясных небесах среди немой равниныУже не вижу я Люцифера звезду.

Это — взгляд на небо, на вершины сопок, на холмистый извив Орлиного гнезда… А вот и взгляд на город:

В стекле оконных рам                               зажглись цветным фонтаномАлмаз и золото, рубин и аметист, И новый вспыхнул день в сиянии багряном, Царя над городом, приветлив и лучист. Плескались за кормой запененные волны, Прозрачный лед звенел,                               ломаясь под килем… Стоял безмолвно я…                               и мысли были полны,Но день казался мне волшебным сном…

Живое, яркое стихотворение! Тут все верно увидено и передано — и вспененные волны, и «цветные фонтаны» в окнах, и «солнца щит», встающий в утренней мгле, и «свист и шуршанье» малютки-парохода, режущего лед «в клубах молочного пара», и увядшая полынь со знакомым ароматом. Кстати, Гомзяков был еще и художником-фотографом. Мы смогли убедиться, как поэтически он воспринимает красоту приморского утра. И вообще природы.

Лирическое стихотворение «Осень» строится на параллелизме природного и душевного состояний. У Гомзякова было достаточно оснований, чтобы в его душе появилось такое «осеннее» настроение. Первая его жена осталась на родине, в Великих Луках, заболела и умерла молодой (есть у него печальные стихи прощального мгновения). С дочерью Наташей, жившей там же, на западе России, Павел Иванович виделся, очевидно, редко: в последнем списке его за долгие годы — только два отпуска с выездом в те края. Отсюда и элегическое стихотворение «Осень».

Туманом окутались горы,                            недвижно лежит океан.И в сердце, объятом тоскою,                            клубится осенний туман.Сорвало последнею бурей                           с деревьев поникших листы.Так жизнь и в душе посрывала                           одну за другою мечты.Как пышен был клен темно-красный,Как ярок был дуб золотой.И как мне приветлив казалсяВзгляд ясный и ласковый твой.Осенние вихри умчали                           далеко, далеко листы…И с ними умчаться готова                          далеко, далеко и ты.

Осеннее настроение! И его приметы наши, приморские… Яркие, звучные строки о море находим мы в стихотворении «Страж пещеры» с подзаголовком: «Посвящается моим соплавателям». Да, походил поэт по морям немало. Побывал в Японии, Китае, на Камчатке. И, очевидно, находил среди соплавателей тех, кому было интересно прочитать романтические строки:

Так нежно и ласково плещется мореВ упругий и мягкий, как бархат песок.И после скитаний в туманном простореТак свеж и приятен земной ветерок.

И от общего к своему, личному, — но тоже о море:

Признаться, люблю я и море, как брата.Но если сравню я с любимой сестрой;Прекрасен на море час тихий заката,Но суша чудесней восхода игрой…Над синею гладью так пышет багрянец.Но часто обманчив старик океан;На суше зорь пламенный ясный румянецНе станет пророчить коварный обман.За сопками скрылось дневное светило,И легкий туман потянул над рекой,Откуда-то чудится песня уныло,Повеяв на сердце нездешней тоской.

И здесь запечатлена живописная панорама приморского берега, особенно на исходе дня. «За сопками скрылось дневное светило» — это тоже увидено в Приморье. А «нездешняя тоска» — намек на душевные драмы автора, на житейские его волнения и переживания.