Плавать по морю необходимо - Сергей Крившенко

Максимов был первым писателем, который столь длительно жил во Владивостоке и по произведениям которого читающая публика тех лет (а «Ниву» читали многие!) составляла представление о «далеком Востоке».

И сегодня, поминая его добрым словом, мы определяем пусть скромное, но заслуженно ему принадлежащее место в ряду писателей, посвятивших свое творчество этой теме. Дальний Восток он знал не понаслышке и сумел оставить после себя ряд живых и ярких рассказов.

Что же составило наиболее ценную часть его десятитомного собрания сочинений? Назовем прежде всего страницы его путевого дневника «Вокруг света… Плавание корвета „Аскольд“». Книга вышла в Петербурге в 1875 году. Надо сказать, что ко времени появления путевых записок Максимова в русской очерковой литературе образовался целый пласт «книг-путешествий», отразивший историю далеких плаваний.

Книга «Вокруг света» носит характер путевых заметок. Для читателя небезынтересны многие подробности, вынесенные на первый план рассказчиком. Скажем, история «Аскольда». Корвет — одно из лучших деревянных судов Балтийского флота. Построен на Охтинской верфи в 1864 году, с честью прослужил русскому флоту, ходил два раза за границу (в 1865 году вокруг света, а в 1868 году в Средиземное море). В 1871 году был назначен в заграничное плавание в третий раз. Был поставлен в док, капитально отремонтирован. Затем, в начале 1872 года «окончились скучные работы в доке и началась новая, более деятельная для морского офицера работа по вооружению судна: пошла постановка мачт, подъем рей, тяга стоячего такелажа и тому подобные чисто морские работы. На случай военных действий корвет имел 12 орудий, 2 мины. Цель назначения „Аскольда“ в кругосветном плавании — сменить с обсервационного поста в Тихом океане корвет „Боярин“ и вступить в распоряжение генерал-губернатора Восточной Сибири для разных посылок, крейсерства, а „также для показания русского флага в различных портах Тихого океана“». Другая цель, по словам автора, заключалась в практическом обучении морскому делу молодых офицеров и матросов. И команда матросов — 305 человек «молодцеватых на отбор — треть старых, другие две трети — рекрута, народ все молодой, неученый, не могущий даже отличить грот от фок-мачты». 2 августа 1872 года флаг, гюйс и вымпел подняты. «Будьте молодцами, не ударьте за границей в грязь лицом. Заставим всех сказать: ай да русский матрос, мое почтение!», — запечатлевает автор напутственные слова командира «Аскольда». И корабль выходит в море.

Максимов, находясь рядом с матросами, размышляет: какой он, русский моряк, вчерашний крестьянин, в чем его особенности — «какого-нибудь Сеньки-пастуха, Прошки-свинопаса, Макарки-рыбака». Из них, вчерашних крестьян, убеждает автор, получаются настоящие крепкие моряки. Правду сказать, «из русского мужика можно образовать хорошего матроса, смелого, неустрашимого, ловкого». Тут Максимов во многом перекликается со своим предшественником, знаменитым русским маринистом Константином Станюковичем, который к тому времени уже сказал о русском матросе, о его морской душе первые очерковые слова глубокой любви. А главные морские рассказы Станюковича появятся в 90-е годы…

Литература тех лет в лице таких писателей, как Станюкович, Гончаров, сравнивая свое и чужое, не создавала иллюзий, что на Западе «ноу проблем». Острая критика колонизаторской политики Англии и Америки содержалась в записках многих мореходов: Ф. Матюшкина, О. Коцебу и др. «Господа, отечество которых, по выражению одного из них, — доллар» (К. Станюкович), вызывают чувство неприятия и у Максимова. Он видит контрасты реальной жизни за рубежом. Вот он в Англии, в Лондоне. Любуется туннелями, восхищается делом рук человеческих. Но не ускользает от глаз и обитель нищеты. «В Англии заботятся о богатом сословии более, чем о бедном, которое предоставлено исключительно самому себе». «И это называется просвещением и человеколюбием?!» — с иронией и болью замечает Максимов.

Но плавание — это, конечно, прежде всего экзотика. Это сначала Балтика. Это юг. Экзотика островов Зеленого Мыса, Аргентины, Парагвая, Уругвая, Чили и Перу, Японии и Китая, в портах которых побывал «Аскольд», соседствует на страницах записок со многими историческими сведениями. Очень сочувственно рассказывается о судьбе индейцев Южной Америки… Побывав в китайском Шанхае, автор обращает внимание на агрессивное поведение английских и американских колонизаторов. В противоречивой жизни самого Китая Максимов видит много изощренно-жестокого, унижающего человеческое достоинство. Морской офицер рассказывает об «опиумном» шантаже западноевропейских цивилизаторов, осуждает торговлю «медленным ядом».

Заключительная глава книги посвящена описанию Владивостока. Этот город видится Максимову русским опорным пунктом на великом Восточном океане. Размышляя о «великой будущности Владивостока», писатель связывает ее с развитием всего Южно-Уссурийского края. Что необходимо для этого? Умение по-хозяйски распорядиться каждой пядью земли: «Край этот от природы так богато наделен, что ему не достает только рук…»

Задача, по Максимову, заключается в том, чтобы наладить пути сообщения, развить торговлю с соседними странами, расширить «поприще предприимчивым людям, идущим из России искать счастье на берегах Японского моря», «избавить край от полного захвата его иностранными купцами и промышленниками», привлекать на эти земли «русских купцов, промышленников и крестьян». В освоении русским народом Сибири и Дальнего Востока (кстати, тогда все называлось Сибирью и эскадра тоже называлась Сибирской!) Максимов видит «отрадное явление для народной гордости». Этот край, «будучи нашим аванпостом на Великом океане», должен «сделаться крепкою, неотъемлемою частью нашего обширного отечества».

Но многое вызывает критическое замечание автора: плохое оборудование порта, отсутствие сухих доков, скверное снабжение водой, скудное озеленение и медленное строительство. «В настоящее время общественная жизнь находится в застое. Каждое семейство живет в своей скорлупе, нужно сознаться, иногда весьма неприглядной, потому что Владивосток пока не может похвалиться количеством и качеством квартир». Особенно бедственно положение тех, кто живет в Матросской слободе: дома невзрачные, в дождливое время на улице непроходимая грязь. Дороги в городе находятся в первобытном состоянии.

Но при всей этой критике Максимов отстаивал главную мысль: Владивосток надо развивать, строить, он — требует рук… Несомненно, что эти путевые заметки пробуждали у читателя живой интерес к Дальнему Востоку, заостряли внимание на сложных проблемах заселения, снабжения, развития Южно-Уссурийского края. Не случайно книга «Вокруг света» была замечена столичной прессой. Рецензии на нее поместили журнал «Всемирная иллюстрация», газета «Неделя» и др.

Результатом пятилетнего пребывания Александра Максимова на Дальнем Востоке явились очерки и рассказы, которые печатались в периодических изданиях 70-80-х годов XIX века. В 1883 г. в Петербурге выходит книга Максимова «На далеком Востоке», она затем была переиздана, значит, находила своего читателя. Еще бы: она вся дышала экзотикой дальних мест! Морские бури, тигры, таинство тайги… Это был иной мир для русского читателя. А Максимов продолжал работать над рассказами, особенно после своего возвращения на Дальний Восток.

Что по-особому интересно в этой части его творчества?

Назовем, прежде всего, очерки явно этнографического характера: «Среди инородцев (рассказ топографа)», «Орочоны», «На соболей». Эти произведения, на наш взгляд, не без интереса читал В.К. Арсеньев. На экземпляре книги Максимова, хранящейся в библиотеке Географического общества во Владивостоке — на полях — сохранились карандашные пометки, которые явно принадлежат выдающемуся исследователю Дальнего Востока. Внимание Арсеньева привлекли отзывы автора о нанайцах (гольдах), в частности, слова рассказчика-топографа о том, что он «нравственно отдохнул среди гольдов». Созвучна Арсеньеву была общая мысль очерка, выраженная словами того же топографа: «Гольды достойны лучшей участи». Максимов показывает, как закабаляют их различные авантюристы, пришедшие за добычей и с нашей, и с сопредельной стороны.

Заметное место в творчестве писателя занимают рассказы, основанные на реальных фактах жизни Дальнего Востока. Это рассказы из жизни моряков, топографов, охотников: «Китобой», «Пионеры и оспопрививатели», «Тюлений остров», «Унесенные в море», «Поп Симеон» и другие. Об одном из них напомнил А.П. Чехов: в «Острове Сахалине» он упомянул и о Симеоне Казанском, сославшись на его легендарность. Конечно же, он читал рассказ Максимова «Поп Симеон», опубликованный в трех номерах (11, 12, 13) «Нивы» за 1890 г. Автор дал этому рассказу подзаголовок: «Быль об одном забытом подвиге».