Недостающее звено - Михаил Ахманов

«Это твои фантазии, – заметил командор, подслушавший мысли Тревельяна. – Не своди все к черно-белой ситуации враг-друг. Реальность сложнее бинарной логики».

«Конечно, – согласился Ивар. – Я лишь пытаюсь выстроить первую модель, самую простую».

«Простые модели обманчивы, парень. У нас мало данных, а потому попробуй выяснить что-то еще. Например, о других владыках. Источник информации – перед тобой».

«Кажется, он не расположен говорить на эту тему».

«Не расположен, ха! Клянусь Великой Пустотой, по временам твоя наивность изумляет! Ты человек, а это значит, что хитрости в тебе побольше, чем у робота. Больше, чем у этого полуавтономного чемодана! Разговори его!»

– Гмм… – произнес Тревельян. Потом добавил: – Хрмм! – и перешел на альфа-хаптор: – На юго-востоке я наблюдал зону, покрытую растительностью, и многочисленные полости в земле. Их обнаружили анализаторы моего корабля. Мы летим в этот район планеты?

Молчание.

– Там находится твой владыка Фардант Седьмой?

Опять ни слова.

– Это постоянное место его пребывания?

Мертвая тишина.

– Послушай, – сказал Ивар, – ты утверждаешь, что создан для контакта. Контакт означает общение, то есть двухстороннюю передачу информации. Я сделал немало – научил тебя своему языку, передав массив как минимум в сто тысяч символов, не считая разъяснений. Информация, полученная от тебя, на два порядка меньше. Ты, Контактер, считаешь это нормальным?

– Данное устройство действует в рамках полученных инструкций, – прошелестел робот-чемодан.

Уровень его псевдопсихики – так кибернетики обозначали «душу» мыслящих устройств – был, очевидно, таким же, как у земных компьютеров среднего класса, и лежал чуть выше порога Тьюринга. Если в подобный агрегат заложить программу персонификации, он будет упоминать о себе в первом лице, использовать местоимение «я» и при аудиоконтактах его не отличишь от человека. Это, тем не менее, не означало, что устройство обладает самосознанием; его «я», «мне», «мое», «меня» генерировалось чисто программным путем. Без надлежащей программы такие искусственные разумы описывали самих себя без помощи личных местоимений, употребляя слова «это устройство», «этот агрегат» и тому подобное. Такая терминология служила знаком ограниченных мыслительных способностей, тогда как более высокий искусственный интеллект мог обрести индивидуальность и осознать себя в полной мере. Но это достигалось не путем внешнего программирования, а в процессе внутреннего развития, в контакте с людьми, в результате долгого воспитания или резких эмоциональных нагрузок. Мозг, увезенный Тревельяном с Сайкатской станции, получил самосознание именно таким путем, став полноценной личностью. Контактер, похоже, был к этому не способен.

Ну, не всем танцевать менуэт, кому-то нужно и пол мести, решил Тревельян, вновь подступая к Контактеру:

– Твои инструкции запрещают упоминать конечную точку полета?

– Ответ отрицательный.

– Тогда скажи, куда мы направляемся.

– На юго-восток. В ту зону с полостями, которую упомянул Пришедший из Пустоты. Там вместилище владыки Фарданта.

– Когда мы к нему доберемся?

Робот назвал меру времени хапторов, которая примерно составляла пять с четвертью часов. Ивар довольно кивнул.

– Так, уже лучше! А где мы пребываем сейчас?

– Вблизи границы.

– Эта граница отделяет область Фарданта от земель других владык?

– Владыки Фарданта, Пришедший из Пустоты, – почтительно произнес Контактер, дождался, пока вопрос не повторят с необходимым титулованием, и ответил: – Граница отделяет домен владыки от гор и пустыни.

– А что за ними? Другие владения?

– Ответ положительный.

«Разговорился! – возликовал командор. – Дожми его, только осторожно!»

Тревельяну хотелось узнать, сколько на Хтоне таких независимых владений, но прямой вопрос был бы, наверное, преждевременным. Он поглядел на таймер, прикинул, что скорость этой проволочной корзинки невелика, но все же километров четыреста они одолели. Значит, граница лежала примерно на таком расстоянии от пункта посадки квадроплана.

– Ты говорил, что границу охраняют стражи, – снова начал он. – Они похожи на тебя?

– Нет. Это сокрушители.

– Кого же они сокру…

Над аппаратом промелькнула молния, в воздухе раскатился грохот, и незащищенное лицо Ивара опалило нестерпимым жаром. В яростном блеске на миг высветилась земля, до которой было метров двести-триста, вздыбленные крутые холмы, поросшие странными, похожими на блюдца цветами, огромные плоские камни и темная паутина трещин и оврагов. Затем снова наступила темнота, мнившаяся по контрасту еще более глубокой и беспросветной. Но мрак отступил не дольше чем на секунду; молнии ударили вновь, их длинные голубоватые стрелы протянулись сверху, снизу, со всех сторон, погрузив Тревельяна в жаркое грохочущее пламя преисподней. Он сообразил, что их обстреливают из метателей плазмы и что атака ведется сзади и сверху, где, очевидно, зависли машины врага. Залпы не повредили летательный аппарат; похоже, их не собирались распылить на атомы, а вынуждали приземлиться.

Эта мысль была верной – аппарат ринулся вниз, к спасительной земле, где холмы, овраги и скалы сулили убежище. В зыбком свете плазменных вспышек Ивар разглядел, что почва под ними будто вскипела: из трещин, из щелей под каждым камнем хлынули потоки многоруких монстров в блестящих панцирях, из цветочных зарослей высунулись стволы, и ответный залп выплеснул в небо сотни огненных копий.

«Попали мы в заварушку! – рявкнул под черепом командор. – Ты уж, парень, не высовывайся! Забейся в щелку и сиди тихо!»

Именно это Тревельян и собирался сделать. Какие бы силы ни вступили в битву под небесами Хтона, то была не его война.

Платформа под ним заколебалась.

– Ваши распоряжения, эмиссар? – тонким голоском спросил Мозг.

– Следовать за мной, вести запись и беречь имущество, – распорядился Ивар, поворачиваясь к Контактеру. – Объясни, что происходит. Почему на нас напали? Кто напал?

– Матайма или Гнилой Побег. – Видеодатчики на корпусе робота поблекли, ступни подрагивали, словно он готовился бежать. – Но здесь граница, здесь много сокрушителей владыки. Они защитят Пришедшего из Пустоты.

– Ну-ну, – сказал Тревельян и лязгнул зубами – их машина резко приземлилась. Но не она одна – с неба пролился дождь извергающих пламя болидов. Эти устройства не уступали величиной его аппарату, но выглядели иначе – плоские змеи или гусеницы с броневым покрытием, безголовые, но с округлыми горбами, откуда торчали стволы метателей. Вал этих монстров ринулся к холмам, а навстречу ему хлынули легионы защитников, чудовищных многоногих жуков, а может, пауков – в мерцающем свете плазменных молний Тревельян не успел разглядеть их как следует. Между кольцами его машины возник проход, он бросился туда, преодолел слабое сопротивление силового поля и помчался вверх по склону холма. Контактер, показывая дорогу, резво прыгал впереди, его безрукое туловище раскачивалось между длинных ног, на задней части корпуса горели световые пятна – очевидно, он ни на секунду не выпускал Ивара из вида. Они поднялись к огромному валуну, придавившему холм, и перед Тревельяном раскрылся зев пещеры. Последние защитники покидали ее, торопясь в битву: грозно растопыренные клешни, когтистые лапы, цилиндры излучателей по бокам, сверкающие панцири. Теперь Тревельян рассмотрел их как следует – они и правда походили на жуков размером с одноместный краулер.