Огонь в океане - Ярослав Иосселиани

Я признал себя виновным и обещал впредь хорошо себя вести. Меня отпустили. Володя и Коля ждали  меня около двери. Узнав, что меня не оставили без обеда, они успокоились.

По пути в умывальную мы принялись обсуждать происшествие. Мои новые приятели стали уверять меня, что связываться с Гегией не следует ни в коем случае.

— Теперь все знают, что ты не боишься его, — говорил Коля, — поэтому Гегия при всяком удобном случае будет на тебя жаловаться. Я его хорошо знаю. Он такой противный, но ничего поделать нельзя. Придется терпеть.

Я не соглашался с ним, считая, что Гегию непременно надо побить. Володя был со мной согласен, только уверял, что самим начинать с ним драку не следует, а надо побить его тогда, когда он первый полезет.

После долгих обсуждений мы пришли к выводу, что драться все же с Гегией не стоит, но и мириться с ним тоже не будем.

С непривычки игра в волейбол меня сильно утомила, и я с удовольствием растянулся на своей койке и уснул. Однако долго отдыхать не пришлось. В шесть часов раздался звонок, и мы снова пошли по своим классам для вечерней самоподготовки.

Самоподготовкой мы занимались в классах. Вместо преподавателя с нами были воспитатели. Они наблюдали за порядком и помогали в случае необходимости.

— Иосселиани, — обратилась ко мне Ольга Шмафовна, как только вошла в класс, — ты будешь заниматься со мной за столом.

Кто-то прыснул от смеха.

— Джих, в чем дело? Что тут смешного? — сердито произнесла воспитательница.

— Ничего, Ольга Шмафовна, я просто так, — едва сдерживая смех, произнес Джих, — Иосселиани такой большой, что мог бы и без вашей помощи заниматься.

— Ты тоже большой, однако учишься плохо. Сегодня двойку получил. Садись тоже ко мне и делай примеры. 

Таким образом, я и Джих оказались за одной партой. Джих получил арифметические задачи, а я стал заниматься с воспитательницей русским языком. К концу самоподготовки я уже знал десятка два русских слов и принялся записывать их в тетрадку.

Неожиданно Джих сунул мне бумажку с примерами по арифметике и шепнул: «Помоги!»

Ольга Шмафовна в этот момент занялась с каким-то учеником в другом конце класса, но я не забыл обид, которые мне нанес Джих, и швырнул бумажку обратно. Ольга Шмафовна заметила это и спросила:

— В чем дело, Иосселиани?

Я промолчал.

Воспитательница подняла упавшую на пол бумажку, развернула ее. Все стало ясно.

— Вы видите, ребята, — обратилась она к классу, — Джих просит помощи у Иосселиани. Как же не стыдно ему было смеяться над беспомощностью Ярослава в русском языке?

— Ну что же, — спокойно отозвался Джих, — посмеялся, что же здесь плохого. А вот Иосселиани отказался помочь товарищу — это плохо. Очень плохо!

— Ребята, как вы думаете, кто прав? Иосселиани или Джих? — Ольга Шмафовна окинула пристальным взглядом класс, как бы стараясь прочесть на лицах учеников их отношение к этому маленькому событию.

Все молчали.

— Кто хочет высказаться? Никто? — прохаживаясь по классу, спрашивала Ольга Шмафовна. — Ну, тогда пусть первым скажет староста.

Гегия встал и решительно сказал:

— Конечно, виноват Иосселиани. Товарищу всегда надо помочь.

— Ну, а Джих прав? Как по-твоему? — опять обратилась к Гегии воспитательница.

— Джих тоже не прав, надо знать, у кого помощи просить...

— А я думаю, — воскликнула Тамара Пилия, — я считаю, что Иосселиани прав. Подсказывать не  нужно. Джих поступил нехорошо. Он сначала поиздевался, а потом обратился за помощью. Стыдно так!

В классе зашумели. Кое-кто поддерживал Тамару, но были и сторонники Гегии.

Ольга Шмафовна остановила разгоревшиеся страсти, и я с интересом ждал, что же скажет она.

Володя перевел ее слова, и я убедился, что мой поступок действительно правилен, хотя в ту минуту я думал только о том, что помощь у меня просит ненавистный Джих.

Коллектив отвечает

Все же учение давалось мне с трудом. В Ажаре преподавание велось на грузинском языке, на котором я кое-как говорил. Для второго же класса русской школы моя подготовка была слишком низкой.

Однако упорные и настойчивые занятия давали свои плоды. Постепенно я начал понимать и изъясняться на русском языке. С Володей Дбар мы просиживали над учебниками целые вечера.

Наговорившись вдоволь по-русски, мы шли спать обычно в хорошем расположении духа, весьма довольные собой. Но на следующий же день мы убеждались, что наши успехи не столь уж велики.

Грузинская, абхазская и сванская речь не различает мужского, женского и среднего рода. Это обстоятельство меня совершенно сбивало с толку.

В определении рода в младших классах путались почти все, кроме, конечно, русских детей, которых было очень мало и которые были приходящими. Разговорной практики поэтому было мало. Абхазцы, мингрельцы и аджарцы подобно мне заменяли женский род мужским или наоборот, а средний обычно и вовсе не признавали. Но я почему-то не признавал и женского рода. Скоро мне присвоили прозвище «Мужской род». Сначала я смертельно обижался на него. Но постепенно смирился и беззлобно начал откликаться на свою нелепую кличку.

Первый «неуд» я получил именно по русскому языку. 

— Письменную работу ты сделал неудовлетворительно, — сокрушенно оказала Дагмара Даниловна, вручая мне тетрадку, — но я уверена, что ты скоро все исправишь.

Весь класс, казалось, переживал за меня, когда я, опустив голову, возвращался к своему месту с тетрадкой в руке.

— Ничего, — первым обратился ко мне Володя, — мы скоро все исправим. Мне тоже тройку поставили, видишь, с четырьмя минусами. Это похоже на двойку.

Едва дождавшись конца урока, Джих не преминул поиздеваться надо мной.

— Давайте поздравим свана с «неудом», — обратился он к классу. — Повторяйте за мной: «Поздравляем Мужской род с неудом».

Несколько ребят хором вторили Джиху.

Я выскочил из класса. Терпению моему приходил конец. Я решил кровью смыть оскорбление. Однако прежде чем осуществить свое намерение, решил посоветоваться со своими маленькими земляками.

Сеит и Бидзина тоже успели нахватать «неудов», но в классе над ними никто не смеялся. Оба они были моложе меня и любое горе быстро забывали. Тем не менее они поддержали меня и посоветовали поколотить Джиха.

— О чем тут совещаются сваны? — услышали мы вдруг всегда веселый голос Коли Кемуларии. — Наверное, кого-нибудь убить собираются...

Коле и в голову не приходило, что он почти не ошибся, бросив несколько шуточных слов. Когда мы ему объяснили, о чем советовались, он сразу же посуровел и сказал: