Д.О.П. (Департамент Особых Проектов) - Борис Борисович Батыршин

разведки – чувствовали себя в Австрии и Германии не так уверенно. Полиция и контрразведка этих держав работала как часы, и действовать на их территории столь же вольготно, как в традиционно беспечной Франции, англичане не могли. К тому же, у основателей «Золотой зари» имелись здесь прочные связи; к ним-то они и прибегли, когда понадобилось найти пленнику надёжное убежище.

Герр Гвидо фон Лист оказался почти идеальным кандидатом, несмотря на свою приверженность германскому оккультизму, вызывавшего у адептов «Золотой Зари» некоторое беспокойство. Во-первых, он был знаком, хотя и заочно, с Бурхардтом, состоя с ним в переписке. А во-вторых, австриец был кровно заинтересован в результатах расследования, затеянного Уэскоттом и его коллегами – собственно, для этого он и писал слёзные письма немецкому археологу, но каждый раз нарывался на недвусмысленный отказ. Так что достаточно было намекнуть, что фон Лист будет допущен к полученным секретам, чтобы заручиться его сотрудничеством.

Но возобновить исследования Бурхардта никак не получалось. Уэскотту с фон Листом приходилось перевозить его с места на место, менять убежища, скрываясь то в горных австрийских замках, то в неприметных городских особняках, то на виллах кого-нибудь из высокопоставленных членов «Союза ферайнов». Приходилось опасаться пронырливых «союзников» из британской разведки – а время, между тем утекало, словно песок между растопыренными пальцами. От Стрейкера, как и от агентов в далёкой России, не было никаких известий, и и австриец постепенно начинал терять терпение. Так продолжалось почти год, пока Гвидо фон Лист не вызвал своих партнёров из «Золотой Зари» в Зальцбург, чтобы поставить вопрос ребром – либо вы забираете Бурхардта (предварительно выполнив все обещания), либо он поступает в единоличное распоряжение австрийского теософа. Мнения самого Бурхардта, разумеется, никто спрашивать не собирался.

Только вот на этот раз у Уэскотта и его коллег из «Золотой Зари» было, что сказать теософу – именно это и обсуждали сейчас в зальцбургском особняке, любезно предоставленном высоким договаривающимся сторонам герром Антоном Лангасснером.

– …К сожалению, герр Бурхардт не приносит нам той пользы, на которую мы рассчитывали. – подвёл итог Уэскотт. – Большая часть его манускриптов осталась под завалами. Уцелевшие, включая и драгоценные пластины с письменами, ввезены экспедицией господина Семёнова, и в итоге, профессору попросту не с чем работать.

– Помнится, вы говорили, что часть александрийских трофеев они переправили в Россию? – сварливо осведомился фон Лист. Он не скрывал недовольства английским «коллегой». – Неужели не было возможности как-то задержать?..

Уэскотт сокрушённо развёл руками.

– Увы, наши друзья в британском Адмиралтействе узнали об этом слишком поздно. Семёнов отправил добычу экспедиции из Адена в Санкт-Петербург на одном из русских военных клиперов, которые возвращаются на Балтику после службы на Тихом океане. Устраивать нападение в таком оживлённом регионе – чистой воды казус белли, никто подобную авантюру не одобрит.

Фон Лист презрительно скривился.

– А ещё распевают: «Британия правит морями…» Надеюсь, вы сумели хотя бы выяснить, что именно русские вывезли из Адена?

– Груз был заколочен в крепкие ящики, и при нём все время находились казаки охраны. Когда я через два месяца посетил Петербург, то пытался навести справки через своих людей. Но, увы, ничего не вышло – русские бдительно охраняют и сами артефакты, и учёного, который с ними работает.

– Некто Еффсеин, если мне память не изменяет? – неприязненно осведомился австриец. – Помнится, герр Бурхардт упоминал о нём в своих письмах… Как историк и специалист, этот господин сущее ничтожество – но порой у него случаются озарения.

– Как бы то ни было, подобраться к мистеру Еффсеину не представляется возможным. – повторил Уэскотт. – Остаётся надеяться, что экспедицию удастся перехватить на обратном пути. Если с этим не справится известное вам лицо – у берегов Конго русских будет ждать фрегат Её Величества «Комюс». От него им не уйти.

– Это было бы большим несчастьем! – буркнул доселе хранивший молчание МакГрегор. – Зря мы, что ли, столько времени прячем Бурхардта от агентов лорда Рэндольфа? Если его ведомству достанется всё, найденное русской экспедицией – можете считать, что наши усилия пошли прахом!

– Вы правы, в этом случае придётся делиться результатами изысканий, и нынешних и тех, что ещё предстоит проводить. – согласился Уэскотт. – А что делать, дорогой Сэмюэль? Поверьте, я не больше вашего склонен доверять правительству королевы Виктории. У власть предержащих на первом месте исключительно их интересы. Как, впрочем, и у нас. – добавил он после крошечной паузы.

МакГрегор задрал подбородок, отчего его костистая физиономия приобрела высокомерный вид.

– Наши интересы – это высшие знания, тайная мудрость! Если мы сумеем получить ключ к ним, то ни много, ни мало, приблизим Золотой Век человечества!

Уэскотт поморщился. Он, как и прочие адепты «Золотой Зари», вполне разделял веру своего коллеги в чудодейственную силу «Тайного манускрипта» – но в серьёзных делах предпочитал всё же разумную прагматичность. Особенно, когда приходится иметь дело с кем-то, не входящим в Орден.

– В Петербурге действует мой эмиссар. – сказал он, обращаясь к фон Листу. – Подождём немного, возможно, у него получится что-нибудь выяснить. И, кстати: в ближайшее время он должен переправить в Европу одного любопытного человека. Уверен, вы захотите с ним познакомиться.

III

Санкт-Петербург,

Июнь 1888 г.

Пш-ш-ш… взиу-у-у… пш-ш… тр-р-р…

Я подкрутил верньер настройки, и сквозь мешанину помех прорезался голос. Женский, высокий, с легко угадывающимися истерическими нотками.

– Если ты нематериальная сущность нашего безвинно убиенного друга, то стукни два раза…

– Вызывают дух покойника Дробязгина. – шепнул Яша. Еле слышно шепнул, словно говорившая могла его услышать. – Господин барон приказал держать обстоятельства его гибели в тайне: согласно официальной версии, он пал жертвой уличных грабителей. Но эти клоуны не верят, вот и затеяли своё расследование. Своими, так сказать, методами.

Из динамика тем временем донеслось постукивание, за которым последовали радостные возгласы.

– Тебя лишили жизни под крышей или под открытым небом? – продолжал вопрошать истерический голос. – Стукни два раза, если в доме, три – если нет.

Пш-ш-ш… тр-р-р… взиу-у-у…

Снова постукивание.

– Два или три раза? – осведомился Яша. – Прибавь звук, что-то я не разобрал.

– Да хоть десять! – буркнул я в ответ. – И вообще, может, это помехи? Сигнал-то не цифровой – поди, разбери!

Микрофон мы установили три дня назад, в гостиной квартиры, где проживал некий господин Прибытков с супругой. Я же го и устанавливал – как единственный в «сыскном бюро» эксперт по технике будущего, прошедший, к тому же, специальную криминалистическую подготовку. Яша, заполучив меня в свой штат, тут же нагрузил работой по самое не могу: «Не знаю, Ярослав, как я раньше без тебя обходился? Столько дел, а у нас, кроме меня самого, никто даже с обычным микрофоном работать не умеет, не говоря уже об оборудовании посложнее…» Пришлось соответствовать – и установка прослушивающей аппаратуры в квартире Прибытковых стало для меня своего рода экзаменом на профпригодность.

Итак, господин Прибытков, Виктор Иванович. В своё время он окончил