Тайны смутных эпох - Рудольф Баландин

Как тут снова не сопоставить царствование «тишайшего» Алексея и Ивана Грозного. При первом страдал народ, а жертв было в 20-30 раз (!) больше, чем в опричнину, которую «демократически» настроенные публицисты и историки – прежде и теперь – именуют не иначе как «террором».

Или другое сопоставление. Если при Сталине в 1930-е годы русский народ увеличивался в числе, а террор был направлен главным образом на привилегированные группы, то при «демократизаторе» Ельцине русский народ стал невероятно быстро вымирать (!).

Это приходится повторять потому, что фальсификация истории в наше время процветает, а демагоги пользуются авторитетом и популярностью. Но если нет осмысления достоверных фактов истории, тем более если они извращаются, a пропаганда занимает место правды, то такая история, предельно опошленная и политизированная, теряет смысл. И не случайно сейчас попытки переиначить всемирную и отечественную историю приняли патологический характер.

Вернемся к Степану Разину. В начале октября 1670 года он потерпел крупное поражение под Симбирском, был ранен и бежал на Дон. «Но в целом, – пишет Г.А. Санин, – Крестьянская война только-только достигает апогея в октябре – ноябре 1670 г.». Итак, еще одна загадка: Крестьянская война под предводительством Разина достигает наивысшего подъема без Разина!

Дело в том, что когда возможности казацких окраин были на исходе, начали подниматься крестьяне глубинных районов страны. Причины, вынудившие мужиков схватиться за топоры и вилы, были настолько болезненны, крепостнические тенденции настолько ненавистны народу, что война уже не могла быть связана только со Степаном Разиным. Разин превратился в знамя этой войны, на первое место выдвинулись его сподвижники: Василий Ус, Михаил Харитонов, Никифор Черток, Максим Осипов, Илья Пономарев, Алена Арзамасская, Асан Карачурин, Акай Боляев…

Иначе говоря, Разин оказался на гребне волны народного негодования и бунта. Он не был организатором восстания, а стал его вдохновителем. Добавим, что выданный царю зажиточными казаками, Разин достойно выдержал пытки и казнь. Он, судя по всему, понимал, что стал не только исторической, но и легендарной личностью. Его мысль выразил Максим Горький в жестоких словах, обращенных к обывателям:

А вы на земле проживете,Как черви слепые живут:Ни сказок о вас не расскажут,Ни песен о вас не споют.

СМУТА ВРЕМЕН ЦАРЕВНЫ СОФЬИ

Разинский бунт, обернувшийся Крестьянской войной, был подавлен так свирепо и безжалостно, словно русский народ подвергся нападению лютых иноплеменников-иноземцев. Это со всей определенностью показало, что все население разделилось на две касты: власть имущих господ и подвластный им народ.

Такая классификация предельно проста и, как нам представляется, бесспорна. Она схематична, но именно поэтому помогает избавиться от лишних деталей, ничего по сути дела не меняющих. Какие бы хитроумные доводы ни выставлялись против так называемого классового подхода, его недопустимо отвергать или недооценивать. Он особенно важен, когда речь идет о духовных, идейных основах общества.

В отличие от схематичной экологической пирамиды, у каждого социального слоя есть своя осознанная или стихийно сложившаяся идеология. У людей материальная и духовная жизнь взаимосвязаны и взаимно обусловлены. Их единство и определяет человеческое бытие.

Мы не станем вдаваться в философские рассуждения. Сойдемся хотя бы на том, что не только положение, но и взгляд на мир зависит от того, подневольный работник ты или господин. При этом подневольность может выражаться по-разному в зависимости от общественной системы; при капитализме под угрозой безработицы и превращения в бомжа она, быть может, не менее безнадежна, чем при крепостничестве или даже некоторых формах «милосердного» рабства (как известно, положение раба существенно, а то и радикально менялось в зависимости от конкретных места и времени).

В любом государстве так или иначе неизбежны эти две основные идеологии, определяемые социальным положением. Во время народных восстаний и революций это выражается в особо обостренных формах. В этом суть любой гражданской войны.

Вот и всю эту стихийную систему бунтов и восстаний в России времен Разина можно назвать гражданской войной. Этим объясняется и зверская жестокость с обеих сторон. Низшие слои восстали на своих господ, выплескивая накопившиеся вековые обиды. Господа с не меньшей яростью отстаивали свое привилегированное положение.

«Так окончилась кровавая драма, – писал Костомаров, – имевшая значение попытки ниспровергнуть правление бояр и приказных людей, со всяким тяглом, с поборами и службами, и заменить старый порядок иным – казацким, вольным, для всех равным, выборным, общенародным. Попытка эта была задушена в пору: дух мятежа не успел еще охватить большей части Московского государства; нестройные толпы поселян не в состоянии были выдержать борьбу с войском, уже отчасти знакомым с европейским военным обучением. Известно, что правильно обученное войско, составляющее притом отдельное от народа сословное тело, везде было лучшей опорой властей против народных волнений».

В случае с Крестьянской войной, о которой идет речь, победа осталась не на стороне народных масс, неорганизованных и имеющих весьма туманное представление о том, каким должно быть справедливое государственное устройство. Хорошо вооруженные, обученные, дисциплинированные полки «иноземного строя» в этом отношении имели колоссальные преимущества. Они действовали как завоеватели, усмиряющие туземцев (пусть даже и одной с ними национальности). Все происходит так, как обычно на войне, и победитель получает право распоряжаться покоренным людом по своему усмотрению. Это полностью относится к Крестьянской войне, где народ, привыкший к труду, а не войне, обречен на поражение.

С той поры на Руси долгое время простой народ пребывал в покорности победителям-господам.

Поражение народа было жестоким. Теперь пришел черед борьбе за власть среди господствующих группировок. Пришло время дворцовых интриг и переворотов «сверху» и наверху.

«Бунташный» ХVII век заканчивался, как и начинался, смутой, но уже, можно сказать, другого типа, оказавшей определенное влияние на личность и поступки великого преобразователя России – Петра I.

В апреле 1682 года скончался старший брат Петра (по отцу) царь Федор Алексеевич. На престол должен был взойти его родной брат Иван. Но он, подобно Федору, был болезненным, отставая в физическом и умственном развитии даже от младшего по возрасту десятилетнего Петра. Почти до четырехлетнего возраста он жил в роскоши, имел сложные технические игрушки, которые дарил ему отец. В январе 1676 года Алексей Михайлович скончался. Корона перешла к старшему сыну от первой жены Федору, а реальная власть – к приближенным к нему боярам. Вдовствующая молодая царица и ее сын были отстранены от престола.

На похоронах Федора Алексеевича знать целовала руки обоим царевичам: Ивану и Петру. Но кого из них возвести на трон? Патриарх Иоаким, сторонник Петра, произнес речь о кончине царя и предложил назвать его преемника. Громче всего прозвучало имя царевича Петра. Сказались прежде всего дворцовые интриги, да и малолетство царевича было на руку боярам, позволяло управлять государством за его спиной. Хотя и без того слабый понурый Иван-царевич не вызывал симпатии, в отличие от младшего Петра – рослого не по годам, с блестящими смышлеными глазами и румяными щеками.

С этого момента борьба за власть вспыхнула с новой силой. Родственники Петра без промедления принялись разбирать доходные должности и грабить казну. Однако время для обогащения было выбрано крайне неудачно.

Царь Алексей Михайлович оставил сыновьям тяжелое наследство. Страна была истощена гражданской войной. К этому добавлялись тяготы и жертвы из-за войн с Польшей, не желавшей признавать воссоединение Левобережной Украины с Россией, а также со Швецией за выход к Балтийскому морю. Кроме того, не затихали внутренние распри среди господствующих групп, связанные с превращением сословно-представительной монархии в абсолютную.

При царе Федоре Алексеевиче было отменено местничество, основанное на принципе «по отцу и сыну честь». То есть высшие должности переходили по наследству. Это влекло за собой немалые беды, особенно в военном деле, где знатности отдавали предпочтение перед доблестью и полководческим талантом. (Странным образом местничество в новых формах возродилось на исходе советской власти, особенно во времена Брежнева, Горбачева и Ельцина, когда родственники высокопоставленных особ получили возможность занимать ответственные и выгодные должности.) Отменив Земские соборы, Федор Алексеевич сохранил Боярскую думу. Это было косвенным свидетельством того, что бояре несколько укрепили свои позиции в управлении государством.