Владигор и Звезда Перуна - Сергей Махотин

— Малас, сколько воинов ты привел? — спросил Рум, глядя в упор на седоусого вождя.

— Три сотни, мой господин, — ответил тот, чувствуя, что любой ответ будет не по душе верховному вождю.

— Мало. А ты, Аран?

— Две с половиной сотни.

— А ты, Салым?

— Живи вечно, мой господин, — ответил хитрый Салым, — я приведу всех моих воинов до единого, только прикажи. Пока у подножия горы ждут пятьдесят лучших всадников, чтобы помчаться с доброй вестью во все концы твоих владений. Айгуры истомились в ожидании и ждут, когда ты покажешь им врага, которого растопчут копыта наших быстрых коней.

Рум долго смотрел на тучного Салыма, который чем-то напоминал ему бывшего верховного вождя Ахмала, наконец усмехнулся и промолвил:

— Вот достойный ответ, которого я ждал. А теперь слушайте все! Даю вам месяц и ни дня больше, чтобы не сотни, а многие тысячи воинов встали у границ Синегорья и Ильмера. Нападение будет внезапным, война короткой, а добыча небывалой. Скоро самый нищий айгур превзойдет богатством чужих купцов и князей. Говорите это всем, кто сомневается в моем могуществе, если такие еще остались. — Рум ощерился в недоброй улыбке и обвел взглядом присутствующих. — Впрочем, истинной моей силы не знаете даже вы. Скоро, очень скоро я позволю ей проявиться в полной мере, и тогда… Но хватит об этом. Совет окончен. Ступайте и торопитесь. Жду вас у себя в последний день хараза[9], накануне праздника Огненной Жертвы.

Верховный вождь быстро поднялся и, ни на кого не глядя, вышел из шатра. Остальные вожди тоже начали расходиться. Каждый был озадачен и разочарован. Стоило ли ехать сотни верст, чтобы на военном совете тебя даже не удосужились выслушать, поинтересоваться твоим мнением? Что же это за совет и какой тогда в нем смысл? Рум сам давно все решил и лишь объявил свою волю, спорить с которой не приходилось. Уж лучше бы послал гонца с приказом, было бы не так обидно. Но вожди с благоразумной осторожностью держали свое мнение при себе, и вслух ни слова не было произнесено.

Рум, очутившись в своих покоях, тщательно запер дверь и с опаской посмотрел вверх. Как не хотелось ему сейчас встречаться глазами со стариком, грозным воином, страшным чудовищем — с любым обликом своего могущественного покровителя… Но паутина висела тихо и безжизненно, Триглав, по всей вероятности, был занят более важными делами, и Рум вздохнул с облегчением: не придется выслушивать колкости по поводу собственных неудач. Ему до сих пор не удалось убить Владигора, эта задача уже не казалась ему такой простой, как раньше. Ему по-прежнему не везло. Вот и сегодня, выследив синегорского князя, Рум решил окружить его огненным кольцом и сжечь живьем, для этого он и запалил обезвоженную степь. Но успел зажечь ее только с одной стороны. Ему бы продолжить свое занятие, не обращать внимания на лежащего в степи мертвеца, перебороть соблазн броситься на него и выклевать ему глаза. Следовало догадаться, что это ловушка. Мертвец оказался живым парнем, ловким и увертливым. Более того, он, кажется, присутствовал на пиру в Ладоре и узнал его. Но это уже не важно. Обидно то, что Владигор опять ушел живым и невредимым. Да еще этот внезапный ливень, хлынувший так некстати. Триглав объяснил бы случившееся вмешательством чародейских сил и принялся бы вновь насмехаться над нерасторопностью верховного вождя айгуров, уязвляя его самолюбие и внушая ужас перед проницательностью могущественного покровителя. Хорошо, что сегодня он не пришел. Но рано или поздно он догадается, что Рум более не служит ему, а лишь делает вид, что служит. Ибо у верховного вождя есть теперь другой покровитель, может быть, не менее могущественный, чем Триглав. Верней, покровительница…

Евдоха закончила свой рассказ и сама удивилась ему: неужели все это действительно произошло с ней? Никто из слушателей ни разу ее не перебил, даже нетерпеливый Филимон забыл про недоеденные щи, чего с ним никогда не бывало. Чуча тихонечко вынул костяное писало и делал какие-то пометки на небольшом кусочке бересты. Владигор сидел неподвижно, и лишь выступившая на лбу испарина выдавала его необычайное волнение.

— Скажи… — вымолвил он наконец и взглянул на Евдоху с робостью. — Обретя дар провидицы, ты должна была попытаться узнать, кто родители мальчика, разве не так? — Женщина кивнула и опустила голову. — Что же ты молчишь? Ведь если у Дара оказался с собой нож Ольги, она могла быть его матерью, а я… — голос Владигора дрогнул, — его отцом.

— Я полагаю, о детях своих ты сам знаешь, — тихо ответила ведунья.

Едва заметная укоризна послышалась Владигору в ее словах. Он горестно произнес:

— Слишком поздно узнал я, что Ольга носит от меня ребенка. Она даже мне не сказала об этом, лишь Любаве, сестре, доверилась. Я ждал, что она вернется, но так и не дождался, искал ее везде, да так и не нашел. Укоряй меня, если хочешь, оправдываться не буду.

— Не мое это дело — других судить, — ответила Евдоха. — А про родителей Дара моего… Что же тебе сказать? Лик твой знаком мне, виделся однажды. И его тоже. — Она кивнула на Чучу. — Да мало ли кто не привидится ведунье. Мальчик мой про отца не вспоминал, все о маме печалился. Но прав ты, нож, тобою признанный, матери принадлежал, о том и мальчик сказывал. Он мало помнит, все больше к сердечку своему прислушивается, оно ему и подсказывает, что да как. Сердечко его в путь-дорогу и позвало, не остановить мне его было. А нож привезен из краев, где солнца нет. Может, там твоя Ольга, не знаю. Много раз я взывала к ней — не откликается… — Евдоха тяжело вздохнула.

— Из краев, где солнца нет… — повторил Владигор в задумчивости. Его одолевали мрачные предчувствия. — Что за края такие?..

— Эх, надо было Микешу спросить! — воскликнул Филимон. — Да разве я тогда знал?

— Что за Микеша? — не понял Владигор.

— Микеша-то? Да чародей, Переплуту служит, в Заморочном лесу живет.

— Нашел себе товарища, — пробурчал Чуча. — Переплута только нам не хватает.

— Дар в Заморочный лес поехал, — прошептала Евдоха.

— В Заморочный лес? — ахнул Владигор. — Надо скорее за ним! То гиблое место, уж мне ли не знать.

— Нам в другую сторону, князь, — напомнил Чуча. — Не на север, а на восток. И так уже времени сколько упущено, торопиться надо.

— А что если это сын мой, Ольгой рожденный? А ну как опасность ему грозит? — Владигор вскочил на ноги. — Вот как сделаем. Вы с Филькой на восток идите, а я до заката еще весь лес обшарю и на Лиходее вас догоню.

Филимон покачал головой:

— Не получится ничего. Замкнули чародеи Заморочный лес магическими ключами, никому туда ни войти, ни выйти оттуда. Коли мальчик жив останется, ранее чем через год встречи с ним не ждите.