Дом Живых. Арка первая: Порт Даль - Павел Сергеевич Иевлев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
К концу своей речи Завирушка раскраснелась от волнения. Ей снова подумалось, что отказываться от посвящения в птахи — неправильно, ведь нет в Конечном Крае миссии важнее, чем служение нефилиму.
— Странно, что тут никого нет, — добавила она. — Обычно в Малые Дома огромная очередь.
— Ничего удивительного, — пояснил Полчек. — Здесь, в порту, в основном паломники, которые собираются высказать своё мнение о судьбах Края непосредственно Вечне в Корпоре. Какой им смысл идти в Малое Гнездо?
— Ну да, наверное, вы правы, — подумав, согласилась Завирушка.
— Давай зайдём, — предложил Полчек.
— Вы хотите, чтобы я спросила у Вечны, что мне делать? Это так не работает, я же говорила…
— И всё же давай зайдём.
— По четыре куспидата с каждого, — равнодушно сказала птаха на входе. — И не пытайтесь сэкономить, Вечна слушает разумных раздельно. А то набьются толпой и давай наперебой орать…
— Спасибо, мы знаем, — кивнула Завирушка.
Птаха окинула задумчивым взглядом её мантию, которая выглядит прилично только из-за иллюзии, наложенной вчера Юдалой, но ничего не сказала.
Полчек молча выложил на столик восемь куспидатов, получив взамен два костяных жетона.
— В любую кабинку, — бросила им вслед Птаха. — Все свободны.
Кабинка, представляющая собой небольшую комнату с парой удобных кресел, освещена как будто выходящим на солнечную сторону окном — но на самом деле это окно не на улицу, а в Корпору, в Гнездовище. И свет, из него исходящий, — сияние нефилимово. Вечна, Птица, Расставляющая Звёзды, этим сиянием размывается, и разглядеть её в подробностях сложно. Видно лишь, что она сидит на своём насесте в золотой клетке, сияя оттуда множеством глаз и белизной крыл. Разумеется, никто не может запереть нефилима, который есть метадемиург реальности, так что клетка — символ самоограничения, которое Вечна налагает на себя ради контакта с материей Альвираха. Вопрос «Может ли Вечна сотворить себе клетку, которую не в силах разрушить?» — один из самых дискутируемых парадоксов культа нефилима. Будучи всесильной, она может всё, но является ли при этом объектом своего всемогущества?
— Как она прекрасна!— сказала Завирушка, дрожащим от восхищения голосом.
— Хочешь ей что-нибудь сказать? — спросил Полчек.
— Нет, — казала Завирушка, подумав. — Я пока слишком мало знаю о мире, чтобы моё мнение что-то значило. Так что вы зря потратили на меня четыре серебряных. Но вы говорите, если хотите. Думаю, у вас-то есть что сказать. Я, если хотите, могу выйти.
— Нет, я воздержусь. Не то чтобы у меня не нашлось слов для Вечны. Просто… Ты говорила вчера, что научилась сбрасывать иллюзии по желанию. Это так?
— Да, оказалось, что мне достаточно сосредоточиться и взвизгнуть.
— Взвизгнуть?
— Да, извините. Фаль сказала: «Акустический триггер».
— Хм… — задумался Полчек. — Почему бы и нет? У меня есть к тебе необычная просьба. Ты не могла бы использовать это умение здесь и сейчас?
— Но… На чём?
— Тебе нужен объект? Ладно, вот моя трость, — Полчек поставил тросточку с красивой резной рукоятью возле магического окна в Гнездовище. — Представь, что на неё наложена иллюзия. Сбрось её!
— Я попробую… — неуверенно сказала Завирушка.
Она уставилась на отполированную ладонью драматурга рукоятку, прикрыла глаза, вздохнула, потом открыла их и тоненько, негромко взвизгнула.
Трость ничуть не изменилась, а вот свет в комнате резко погас.
— Ой, что я натворила? — испугалась девушка. — Почему темно? Где Вечна?
— Не пугайся, — Полчек щёлкнул длинными тонкими пальцами, зажигая магический огонёк. — Смотри.
Окно в Гнездовище, из которого падал свет, оказалось просто нишей в стене. Стены оказались облезлыми, кресла — вытертыми и облупившимися, пол — пыльным и замусоренным, а в нише валяется высохший трупик воробья.
— Но… Как? — поразилась Завирушка. — Как это возможно?
— Пойдём отсюда, — потянул её к выходу драматург. — Обсудим на улице.
Завирушке полквартала казалось, что она чувствует спиной подозрительный взгляд дежурной птахи, но потом они свернули, и девушка отвлеклась.
— Что это было, господин Полчек? — не выдержала она наконец.
— А как ты думаешь?
— Я же могу развеивать только магию иллюзий, да?
— Совершенно верно.
— Но не может же быть… Или может? Но как? Я не понимаю!
— Вы, юная леди, коснулись одной из самых страшных тайн постимперского мира. Моему Дому, Дому Кай, она дорого обошлась. От него остались только мы с матерью, и то потому, что она отреклась от имени. Я был категорически против, но, в силу возраста, не мог настоять. То, что я подписываюсь «Полчек Кай», — лишь выражение моего протеста, увы. Права на Дом Кай мать меня лишила.
— Вы хотите сказать, что птахи используют иллюзии? Но зачем?
— Во время распада Империи на Чело и Кисгодоль, отделения Корпоры и последовавших за этим тёмных лет смуты, чрезвычайно усилился Дом Теней. Магия Иллюзий, помогавшая маскировать последствия упадка и поддерживать разумных в их стремлении к бездумным развлечениям, стала очень востребованной и принесла Дому огромные средства. Одновременно с этим Орден Птах, который обладал почти абсолютной властью в Империи, испытал сильнейший упадок. После позорной казни Падпараджи ни одного толкового руководителя в ордене не случилось, а то, что они так запросто сдали Консилиуму всеобщую любимицу, уронило их авторитет в народе. Единственное, что у них оставалось, — это доступ к нефилиму, но он стоил всего остального. Отобрать его у птах невозможно, поэтому его просто купили. Дом Теней заключил негласный договор с Орденом. Они поделили власть, Орден получил деньги на восстановление храмов — уж не знаю, сколько этих денег рассосалось по карманам функционеров, ведь храмы можно восстанавливать, а можно скрывать их убожество за иллюзиями. В последнем случае образуется некоторый денежный избыток, который быстро находит новых хозяев…
— Какие ужасы вы рассказываете, господин Полчек! — всплеснула руками Завирушка.
— Это ещё не ужасы, — усмехнулся драматург. — Бытовая коррупция, растраты казённых средств — это ерунда. Мелочи. Главное в этом договоре было куда страшнее — Дом Теней и Орден Птах приобретали полную монополию на доступ к нефилиму. Зачем Вечне Нашёптанной, Большой Птице, Расставляющей
