Тайну хранит звезда - Галина Романова

А что было делать?! Она собиралась заорать, позвать на помощь, выдать его! А он совсем не хотел ее убивать. Он просто задержался непозволительно долгое время, обыскивая кабинет ее отца. Она вернулась не вовремя, черт ее дери! Он затих и все молил бога, чтобы она куда-нибудь ушла. Она не уходила. Все носилась по квартире, все болтала по телефону. Что-то готовила себе, отвратительно пахнущее. Или его просто от страха тошнило, и все запахи казались отвратительными в тот момент. Потом Нина затихла, села делать уроки. И он тихонечко пошел. Он очень надеялся ускользнуть незамеченным! Он не хотел ничьей крови, ничьей смерти. Он не хотел никакого насилия. Но она выскочила из комнаты и узнала его! И страшно удивилась. И что ему оставалось делать?!

Он ее убил!

Не свернул шею, не прирезал, не задушил. Он просто выбросил ее из окна. И когда ее тело ударилось на улице об асфальт с далеким тупым стуком, он написал записку. Да, посмертную записку написал он! И в записке указал Аньку. А кого еще?! Из-за кого еще могла выброситься из окна молодая девушка? Либо из-за парня, а он такого не знал. Либо из-за училки, которая достала. Он без сомнения выбрал второе. А потом еще взял и позвонил Аньке, чтобы уж наверняка. И прошептал мерзкие слова.

Как рассудил? Точных слов ни одно следствие установить не сможет. А вот звоночек зафиксировать – пожалуйста! А по времени тоже могут быть расхождения. Никто не установит до минуты, когда Нина вылетела из окна своей комнаты. Минут пять ему пришлось восстанавливать дыхание, стоя в подъезде возле почтовых ящиков. Потом он встряхнулся, вышел на улицу, и тут…

Петровский!!!

Господи, он чуть сознание не потерял, увидав его на улице. И надежд проскочить мимо незамеченным не было никаких. Петровский Вадик его узнал! Приостановился, поздоровался. И хотя сам выглядел взъерошенным, расстроенным, встречу эту он ни за что ведь не забудет, так ведь? Идиот!!! Зачем было рисоваться постоянно в школе, зачем было знать наперечет ее учеников, их родителей?! Знакомиться с ними, шутить, принимать участие в ее дурацких внеклассных мероприятиях, зачем?! Хотел произвести впечатление великолепного мужа, заботливого товарища? Произвел, что называется!

Его чудовищный напарник моментально напрягся, увидав, как он здоровается во дворе дома Галкиных с парнем. Тут же пристал с расспросами. Пришлось все выложить. Он…

Он еле остался тогда жив. По лицу получил изрядно, так это чудовище рассвирепело.

– Ты идиот!!! Он же сразу вспомнит, что ты тут ошивался!!!

– И что?

– А то! Быстро проведут параллели, придурок!!! Ох, надо было с тобой давно распрощаться!!! Менты не дураки… не надо думать, что они глупее нас с тобой. Там тоже умников до черта… Что-то надо придумать…

И придумал, чудовище в облике человека! Он придумал такое, отчего у Александра до сих пор волосы дыбом встают.

– Зачем он здесь, пацан этот? – первым делом спросил тот, когда немного успокоился.

– А я знаю?

Александр тогда очень долго прятал глаза, и напарник сразу уловил в них ложь. За что Александр получил дополнительно пару затрещин.

– Тут любовник его матери живет в соседнем доме, – рассказал он сплетню, услышанную однажды от профессора Галкина. – Семья вполне благополучная, а она с жиру бесится, корова!

– Это хорошо! – радостно осклабился тогда его напарник.

И начал думать. Обычно на разработку преступной схемы у него уходило минут десять-двадцать, не более. Тут ушло даже меньше. Он заставил Александра узнать точный адрес любовника матери Петровского. Потом надел его куртку и ушел. Вернулся через два часа. Вернулся довольным. А когда он радовался, у Александра трясся весь ливер.

– Что ты сделал?! – спросил он тогда его хрипло. И воображение тут же нарисовало растерзанное тело Петровского Вадика. – Ты… Ты убил его?!

– Кого? – лениво, как сытый жирный кот, улыбался убийца.

– Вадика?!

– Нет. Дурак, что ли! Его папаша камня на камне не оставит, если пацана убить. Нет, я убил любовника его мамаши.

– Зачем??? – ахнул Александр, с отстраненным недоумением пожалев постороннего делу человека, пострадавшего совершенно ни за что. – Он-то при чем?!

– Он-то? – чудовище хитро улыбнулось. – Он ни при чем. А вот Вадика за его убийство загребут. Камерка там на подъезде. Засняла его красную курточку замечательно, я думаю. И не до тебя ему будет. Он и думать забудет, что видел тебя. А хоть и вспомнит, кто поверит?

– А мою?! Мою курточку камерка та не заснимет?! – перепугался Александр.

Он весь вечер пытался напиться, но не получалось. Дико болело побитое тело. Дико трусила душа.

– Твою?! А кому она нужна твоя сизая ветровка?! – совершенно искренне изумился напарник. – А вот Вадик… Он попал!

И Вадик попал. Его взяли тем же вечером и закрыли до выяснения. Мать от него отреклась почти тут же, не простив потери своего возлюбленного. Все шло как по маслу. Но потом приехал Вадика папа, обложил сына адвокатами, затащил домой, и следствие начало спотыкаться.

Чудовище занервничало, задергалось. Тут еще Галкин – урод – удавился. Документы как в воду канули. Заказчик теребил, сроки поджимали. А дело ни с места. Напротив, оно начало обрастать проблемами. Да такими, о которых и думать не могли!

– Придется зачищать, – решило чудовище после того, как к Александру явилась мать Петровского и устроила скандал.

– Как зачищать?! – заныл Александр. – Кого???

– Ну, бабу эту глупую убрать надо немедленно, – изумленно фыркнул он и глянул на Александра, как на умалишенного. – Она узнала твою куртку. Кто бы мог подумать…

– Куртка эта привезена мне была приятелем из-за границы. Второй такой тут я не видел. И однажды мне пришлось Петровскую эту провожать и курточку на плечи накидывать. Говорил же тебе… Зачем мою надел?!

– А что, надо было мне нарисоваться? – изумилось чудовище и плюнуло в его сторону. – На мне и так пробу ставить негде. Мне, если попадусь, пожизненного не избежать. Хотя и тебе теперь тоже. Н-да… Бабу надо убирать. Она учинила скандал у тебя дома… А потом где орать начнет?

Кстати, скандал, который закатила Александру Петровская, ввалившись к нему домой, Анька, дура, приняла за пьяную вечеринку. Петровская истерично визжала, а Анька подумала, что это пьяный ор вальяжных распутных баб. А и ладно. Игорька дома не было на тот момент. Все сложилось удачно. Если не считать застреленной чудовищем Петровской.

– Не будет лезть на рожон, – пояснило чудовище, пряча пистолет в его машине. – По сути, глупая баба!

– Почему? – Его тошнило от страха, от отвращения, от отсутствия денег, ради которых он тонул все глубже и глубже.

– Кто же едет на встречу ночью? В одиночестве? За город?! Дура. Ее и не жалко!

Можно подумать, что ему кого-то бывало жаль. Как он исполосовал тех квартирантов, которых Александр поселил над своей квартирой! Он видел фото в газетах. Ужас!!! А зачем?! Смертельная рана могла быть всего одна! А там все в кровище.

– Пусть думают, что это маньяк, – слабо улыбался тот тем же вечером. – А кто еще мог так постараться? Ни за что не догадаются, что я просто свидетелей убирал!

– Ага! – обозлился тогда на него Александр, сильно перетрусив, что по квартирантам могут выйти на него. – А сам к ментам поперся в роли понятого! Зачем???

– Интересно было, вдруг что-то нашли, что я пропустил. А если честно, то я вернулся на хату. А когда выходил, уже менты подъехали. Я тут же наверх. У нас же с тобой ключи имелись от восьмого этажа на всякий случай. Думал, отсижусь. Тут этот мусор начал в дверь звонить. Вдруг кто видел, как я входил? Пришлось открыть. Благо тапки у порога стояли чьи-то. К тому же я был в гриме, кто бы меня узнал?

– Анька!

– Да… Училка твоя оказалась на редкость проницательной. Все время таращилась на меня, Чуть глаза ей прямо там не выколол. Ладно, и ее время придет.

Вот и пришло, вздохнул и выдохнул со свистом Александр, почти поравнявшись с подъездом. Сегодня ее очередь. А его? Его когда очередь придет? Он ведь тоже его в живых не оставит, как пить дать! Пока еще держит его про запас. Надеется получить документы, потому что Александру ловко получалось врать ему про них. Но так ведь до бесконечности продолжаться не может! Документов-то нет и не будет!!! Галкин унес в могилу свои секретные разработки.

Черный джип остановился в метре от подъезда, где он когда-то жил со своей семьей. Из него никто не выходил и никто в него не садился. Странно…

Он вдруг снова занервничал. Тут же представил, как из машины высыпают люди в штатском, стоящие на страже государственной безопасности. Как хватают его, заламывают руки и везут в застенки, из которых ему уже никогда не выбраться.

Из машины никто не выскочил. Выскочили из подъезда. Петровский и еще одна ученица Анькина. Вадик в его вещах, что его возмутило. Пролетел мимо него, как мимо пустого места. В его мокасинах, между прочим, пролетел. И ни тебе ни здрасте, ни до свидания!