Приз - Бренда Джойс

Триумф захлестнул его. Теперь она не думала о его брате.

— Хотите знать кое-что интересное? — осведомился он, опуская руки все ниже и ниже. — Я не думаю, что будет очень трудно заставить вас забыть о Шоне… дорогая.

Ее глаза сверкали, грудь вздымалась, щеки раскраснелись.

— Мне не нужен Шон, — хрипло сказала она. — Мне нужны вы.

Девлин прижался губами к ее губам. Их языки встретились. Он чувствовал, как ее маленькие ручки скользят по его талии.

Желание ослепило его.

— Нет, сюда, — сказал он, взяв руку Вирджинии и положив ее на свою твердую плоть.

Когда она сомкнула пальцы, Девлин повалил ее на пол и упал на нее, снова ища ее губы.

Вирджиния со стоном сжала его плечи. Девлин целовал ее в шею и стянул вниз корсет, обнажив грудь. Но когда он смотрел на ее затвердевшие соски, два образа предстали перед его мысленным взором — Истфилд, толстый и седой, и Шон, мрачный и сердитый.

Что он делает?

Девлин был так сердит, что не мог ясно мыслить. Все произошло так быстро и яростно, что это нельзя было назвать ни изнасилованием, ни даже соблазнением — он хотел овладеть ею из-за нее и Шона. Поклявшись вернуть ее Истфилду целой и невредимой, он потерял контроль.

Вирджиния потянулась к его лицу, трепеща под ним.

— Скорее! — взмолилась она.

Девлин снова посмотрел на ее маленькие пухлые груди, отчаянно сражаясь с охватившим его желанием. С усилием взяв себя в руки, он натянул на нее платье, прикрыв грудь, и поднялся.

Эта женщина сделала с ним то, чего еще никогда не происходило, — заставила потерять самообладание.

Не осмеливаясь взглянуть на нее, Девлин вышел из комнаты.

Он слышал, как она зовет его, сидя на полу.

— Девлин, пожалуйста, вернитесь! Не оставляйте меня вот так!..

Сжав челюсти, Девлин стал подниматься по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Когда он добрался до двери своей спальни, то чувствовал, что обрел некое подобие самоконтроля — но не полностью.

Девлин был обеспокоен тем, что Вирджиния имела над ним власть, а он не мог позволить этого никому, тем более собственной пленнице.

Войдя в свою спальню, Девлин быстро закрыл дверь и сбросил китель. Его эрекция никуда не делась, и он беспомощно возился с бриджами.

— О, позвольте мне помочь вам.

Бесстыдно обнаженная Фиона шагнула вперед.

Девлин застыл от удивления, так как совершенно забыл о ней.

Подойдя к нему, Фиона широко улыбалась, ее тяжелые груди покачивались, и прежде, чем он успел осознать, что ее присутствие вызвано его же приказом, она опустилась на колени, проворно расстегивая его бриджи.

Девлин глубоко вздохнул, когда она взяла в рот его член, словно стараясь проглотить его.

Но когда он закрыл глаза, ему представились затуманенные и полные желания фиалковые глаза. Девлин сжимал голову Фионы, но перед его мысленным взором была другая женщина, маленькая и изящная, делающая то же самое. Густые прямые волосы в его руке преобразились в мягкие и шелковистые кудри, а большой язык — в маленький и острый.

Плотина прорвалась. Девлин вскрикнул и ничком опустился на кровать, тяжело дыша. Почувствовав на своей спине массивные груди, он напрягся, осознав, что это она, а не Вирджиния Хьюз только что занималась с ним оральным сексом и сейчас лежит в его кровати.

Очень соблазнительно Фиона стала тереться об него.

— Ночь только началась, милорд, — промурлыкала она.

Девлин почти смеялся над собой. Как он мог вообразить даже на минуту, что Вирджиния исполняет подобный акт? Дело было даже не в ее невинности, а в ее и его размерах.

Но зарождающаяся усмешка исчезла. Девлин еще никогда не испытывал такого наслаждения. При воспоминании о нем образ Вирджинии вернулся к нему с полной силой, сразу воскресив его мужественность.

— Я знала, что вы вернетесь ко мне, милорд, — сказала Фиона.

У него был выбор — прогнать или принять ее. Повернувшись, Девлин опрокинул Фиону на кровать и, закрыв глаза, взобрался на нее.

Девлин беспокойно бродил по дому.

События последних нескольких часов преследовали его.

Казалось, Джералд следует за ним из доков Лимерика, отказываясь дать ему свободу.

С бутылкой французского коньяка в руке Девлин уставился на полку с ружьями у стены. Много лет назад он нашел отцовскую ружейную полку сгоревшей в пожаре, устроенном солдатами Истфилда. Теперь полку заполняли современные мушкеты, хотя в них не было нужды.

«Когда ты позволишь нашему отцу упокоиться в мире?»

Девлин глотнул коньяк. Он выпил уже полбутылки и будет расплачиваться за это утром. Ему были ненавистны мысли и воспоминания о Джералде — вот почему он никогда не приезжал домой.

Незрячие глаза, полные ярости, стали насмешливыми.

— Уходи, — пробормотал Девлин. — Твое время придет.

Пошатываясь, он остановился у камина, в котором полыхал огонь. Но никто не ответил ему. Впрочем, он не ожидал ответа и к тому же не верил в призраков.

И все же он не был в комнате один. «Отмщение принадлежит Богу, а не тебе… ты делаешь это только для себя!»

— Господи!

Скрипнув зубами, Девлин выпил еще, и коньяк обжег ему желудок. Его донимал образ Вирджинии, стоящей на палубе «Американы», с направленным на него дурацким пистолетом. Внезапно ее лицо изменилось — она улыбалась, как за ужином, ее глаза сверкали, очаровывая его брата, а затем мрачный и сердитый Шон заявлял, что влюблен в нее.

«Тебе придется уничтожить ее… как ты сможешь жить с самим собой?»

Девлин бродил по просторной комнате, думая о том, не проснется ли, наконец, его совесть этой холодной и безветренной ночью. Холл был меблирован на кровавые деньги. Элегантная обстановка была свидетельством сотен кораблей, которые он атаковал, захватил и уничтожил, тысяч плененных экипажей, сотни которых остались погребенными в море. Его дом был так же богат, как дом любого лорда-адмирала, так же изящен, как дом Эдера. Очередным его намерением было начать реконструкцию развалин старой башни позади дома. Согласно семейному мифу, в ней некогда жил его великий предок-пират и любил знаменитую женщину, дочь бесчестного предателя Джералда Фицджеральда, графа Дезмонда.[26]

Теперь у него были деньги: последний приз — груды слитков — сделал его очень богатым человеком.

«Довольно! Хватит!»

Девлин напрягся, как от выстрела. Он мог поклясться, что только что слышал эхо сурового голоса отца. Девлин медленно оглядел обширный холл, почти ожидая увидеть материализовавшуюся фигуру, но комната была пуста и безмолвна, сквозь высокое окно было видно лишь ночное звездное небо. Он был один. Его воображение сыграло с ним шутку — либо его все-таки одолела проклятая совесть.