Зеленая кровь - Юрий Яровой

Наконец заработала телеметрия. Оглядываю один самописец, другой… Заработал и второй кардиограф, кто-то из техников «уговорил» его все-таки; этот кардиограф как раз и попал на канал датчиков Михаила… Все скверно. Все ниже нормы. Гораздо ниже…

А ребята ждут команды — пора делать «первую ступеньку», снижать концентрацию углекислоты в гермокамере на полпроцента. Им осталось переключить последние шланги — с баллонов углекислоты на азот. Торопятся, а когда торопишься — все не так, сорвали, кажется, резьбу на гайке.

— Гена, — говорит Тая, — разыщи ампулу с кофеином. Шприц надо прокипятить.

На экране мелькает растерянное лицо Старцева: не умеет он делать инъекции, не учили мы его этому искусству. Да и кому могло прийти в голову, что несчастье случится с врачом? Обязательно чтонибудь не предусмотришь.

— Оба они не умеют обращаться со шприцем, — говорит Тая. Мне говорит — с отчаяньем.

— Хотунков же биолог! Учился же он формалинить животных… Дай-ка микрофон.

Передала.

— Хотунков, вы тоже не умеете обращаться со шприцем?

— Я сделал однажды — у меня игла сломалась.

— Ну и что? Вытащим!

— С ума сошел, — шепчет Тая. — Попадет в вену, дойдет до сердца… Это же смерть!

Я вернул ей микрофон:

— Командуй.

Что можно предпринять? И камеру не откроешь — это как с водолазами: вытаскивать их из глубины, из этой углекислой атмосферы, надо осторожно и с паузами. С «площадками». Часа три — не меньше. Иначе… Инвалид. Эх ты, «мой друг Стишов»: сдался, не настоял на испытаниях на ацидоз — там бы кома выплыла обязательно, но выплыла бы не в гермокамере, а под масками! Вот твое «пожалуйста»… Да что теперь жалеть о невозможном…

— Может, дать ему кислород? — говорит Тая, и не столько со мной советуется, сколько с самой собой — по тону вижу.

— Я уже сам думал об этом. Но что при этом произойдет? В его крови и тканях сейчас столько углекислоты… Если бы хоть к утру произошло — насколько бы риск был меньше! А сейчас… Как он прореагирует на кислород? И так кома…

Тая морщит лоб: что у них там в аптечке? Есть ли сердечностимулирующие?

А парни все никак не могут закрутить на баллоне с азотом проклятую гайку — конечно, сорвали резьбу. Вспотели даже… А секунды идут, идут… И вдруг я вспоминаю примечание к инструкции по разгерметизации: в случае аварийного вскрытия гермокамеры о случившемся немедленно, в любое время суток доложить руководителю программы. Хлебникову.

Городской телефон в углу — на столике. Номер хлебниковского телефона я, кажется, не забыл: 52-73-08.

— Алло! Ответила жена.

— Григория Васильевича. Побыстрее, будьте добры. Здороваться, а тем более объясняться — нет времени.

— Сейчас, Александр Валерьевич.

Значит, узнала. Ладно, потом принесу извинения.

— Что случилось?

— Кома у Куницына. Некомпенсированный ацидоз. Эксперимент прекращаем.

— Остальные?

— Пока в норме. Но…

— Что решили делать?

О проклятье! Я же сказал…

— Разгерметизируем камеру.

— Ни в коем случае!

— Да ты что… Что?!

— Выводите Куницына через аварийный шлюз. Я выезжаю.

Бросил трубку — короткие гудки.

Аварийный шлюз? Где он, этот полиэтиленовый мешок? Да пробовали ли его хоть раз пристегивать к люку?

— Александр Валерьевич, азот готов.

Парни справились-таки с гайкой. Справились…

— Отворачивайте баллоны с кислородом. К люку! Азот тоже.

На лицах ребят недоумение. Да, я понимаю… Где же аварийный шлюз?

Тая вцепилась в мой халат:

— Ты с ума сошел!

— Будем выводить через аварийный шлюз. Отпустила. Сообразила. Слава богу, вот он, шлюз, сложен в ящике.

— Ребята!

На помощь бросаются все трое — только Тая у самописцев.

— Быстрей, быстрей!

— Шлюз к гермокамере крепится липкой лентой. Дурацкая конструкция, не мог Боданцев придумать что-нибудь умнее… Конечно, если бы не спешка, ленту можно было бы клеить ровно…

Техники подтащили баллоны с азотом, кислородом и углекислым газом. Смеситель встроен в шлюз, нужно только шланги привернуть и подключить капнограф и газоанализаторы по кислороду и азоту.

В последний момент я вспомнил, что камера опечатана, засунул руку под пленку и фанерку с пластилиновой печатью сорвал.

— Как дела, Тая?

— Пульс падает.

Пульс падает… А еще нужно приборы подстыковать.

— Быстрей, парни, быстрей!

Парни и так работали словно в лихорадке — дергались, как бы опять резьбу не сорвали. А я чувствую, всем существом чувствую, как течет, уходит проклятое время…

— Азот готов!

— Кислород тоже! — слышу я в следующую секунду. Подошел к пульту — подбежал, вернее сказать. Выхватил из Тайных рук микрофон.

— Ребята: Камера! Мы подключили шлюз. Откройте люк и подтащите, насколько возможно, к нему вентилятор — нужно выровнять газовый состав атмосферы.

И сообразил: чтобы шлюз надулся, в камеру нужно дать избыточное давление. А баллоны…

— Углекислый газ подключен!

— Приборы на месте!

Придется накачивать газ прямо в шлюз — другого выхода нет, А что уж туда накачаем…

— Как самочувствие Куницына? — Это я в микрофон, в гермокамеру.

— Без изменений.

Оглянулся: парни у шлюза стоят наготове. Можно начинать.

— Пускайте газ. Три процента углекислого.

Смеситель, конечно, что-то сделает — приблизительно создаст в шлюзе нужную атмосферу. Газоанализаторы работают медленно, ждать их показаний времени нет.

— Вскрывайте люк!

Это я приказал испытателям.

Звякнул люк. Открыли. Я отошел, сколько позволял шнур микрофона, вправо: шлюз раздулся, словно пузырь, но как только люк отошел — мгновенно сморщился и чуть не втянулся в гермокамеру. Разве уравнительный насос способен так точно давление!

В пленке, разворачивая ее, барахтался один из испытателей. Кажется, Старцев.

— Надо выносить, — требует Тая. — Я ему введу кофеин.

— Как ты введешь?

А! Через пленку…

— Гена! Борис! Осторожно поднесите врача к люку.

— А кабель телеметрии?

Ах, кабель…

— Сколько позволяет длина. Пока не отстыковывайте.

А время идет, я чувствую сердцем, его ударами чувствую, считаю эти проклятые секунды, которые мы теряем из-за самонадеянности. Как же! Авария у нас исключена — стоит ли ломать голову над аварийным снаряжением? Эх, Толя, некому намылить твою борцовскую шею за эти тяп-ляп: одна газовая магистраль, телеметрии в шлюзе нет…

— Шлюз развернулся!

И тотчас захлюпал уравнительный насос — сейчас он начнет сбрасывать давление в гермокамере, и шлюз опять сложится.