Охота на ведьму - Алёна Харитонова

Маг ещё вскользь отметил про себя, что вчерашнее варево, приготовленное ведьмой, оказалось намного действеннее (и приятнее на вкус), чем то воняющее дохлыми кошками питьё, которым лечил своего ученика Золдан. Волшебник чувствовал себя просто великолепно — ни вялости, ни слабости.

В питейном зале со вчерашнего вечера ничего не изменилось. В сиреневых сумерках, чуть подсвеченных мерцанием болотного огонька, было видно, что гном, уснувший накануне за столом, почти посинел от холода. Да и необъятная хозяйка таверны, похрапывающая за барной стойкой, выглядела не лучше. Маг зябко повёл плечами, разгоняя холод. Одежда и ещё раз одежда. Троим беглецам нужно тёплое платье, чтобы не окоченеть в пути.

Поразмыслив, чародей решил, что вход в хозяйские комнаты традиционно должен находиться под лестницей. Так оно и оказалось. Приземистая дубовая створка притулилась аккурат между старым сундуком и деревянной кадкой. Дверь оказалась не заперта, и Торой беспрепятственно проник внутрь.

Немудрёная обстановка комнатушки весьма красноречиво свидетельствовала о своём назначении. Тут Клотильда подсчитывала доходы и расходы, приносимые её заведением. У окна возвышалось исполинских размеров бюро — в неверном сиянии зелёного светляка оно казалось сказочным чудовищем, готовым в любой момент ринуться на непрошеного посетителя. На подоконнике громоздились книги и гроссбухи. Ну и дополняли обстановку несколько стульев да старый шкаф, в приоткрытую и заметно обвисшую на петлях дверцу которого маг разглядел большие пузатые бутылки с мутным пойлом — контрабанда, стало быть. В тени шкафа виднелась ещё одна дверь — в хозяйские покои.

Маг пересёк кабинет и попытался было проникнуть в святая святых. Однако массивная дверь оказалась надёжно заперта и даже не шелохнулась, когда Торой попытался толкнуть её плечом.

Поразмыслив несколько мгновений, волшебник решил обыскать бюро и, чувствуя себя последним вором, принялся обшаривать выдвижные ящики. В одном из них, под кипой расписок, волшебник нашёл связку разномастных ключей.

Над головой мага встревожено мигнул огонёк Люции, видимо, в очередной раз потерял пульсации хозяйки и забеспокоился. Торой как раз шагнул прочь от бюро и полой хитона случайно задел приоткрытую дверцу шкафа. Старые петли жалобно и тонко скрипнули. Резкий звук, похожий на обиженное всхлипывание, в звенящей тишине показался оглушительным. Огонёк трусливо вздрогнул. Ну, весь в хозяйку, малявка.

— Без паники, — не оборачиваясь, бросил ему волшебник, и снова провёл в воздухе ладонью, которая ещё хранила след ведьминой Силы. Светляк опять мигнул, но всё-таки на время успокоился и даже начал светить немного ярче, впрочем, последнее было, скорее всего, лишь игрой воображения.

Чародей прихватил ключи и шагнул к закрытой двери.

— Свети пониже, ничего не видно. — Попросил он трусливого светляка.

Конечно, огонёк не среагировал на просьбу чужака, да, собственно, чужак на обратное и не надеялся.

Подобрать нужный ключ даже в потёмках оказалось делом пустяковым. Едва слышно щёлкнул механизм, и дверь гостеприимно открылась. Н-да, судя по роскошной обстановке гостиной Клотильда даже приблизительно не знала, что такое нужда. Маг хмыкнул и поспешил вперёд, безжалостно топча шикарные ковры тонкой эльфийской работы. Торой без стеснения заглядывал во все встречающиеся по пути комнаты, и очень скоро нашёл то, что искал — спальню с огромным гардеробом.

Волшебник бесцеремонно распахнул створки вместительного шкафа и замер. На него пахнуло сладким ароматом чистого накрахмаленного белья и оницы — цветка, который по общепризнанному мнению хозяек, избавлял содержимое платяных шкафов от характерного запаха слежавшейся ткани — давно забытый горьковатый запах, вызвавший целую бурю воспоминаний. Маг застыл, вдыхая витающий в ледяном воздухе аромат. На долю мгновенья перед его глазами как будто даже промелькнул рыжий локон, а потом всё исчезло. Запах сушёных цветов, смешанный с запахом чистых простыней, словно перестал существовать. Торой раздражённо дёрнул плечом и едва не по пояс погрузился в недра огромного шкафа.

На самой нижней полке маг обнаружил то, что, собственно, не сильно надеялся найти — стопку мужских вещей. На счастье ночного вора, хозяйка таверны оказалась дамой сентиментальной и трепетно хранила одежду почившего супруга. Длинную шерстяную тунику Торой выудил первой, радуясь про себя, что отошедший в мир Скорби супруг трактирщицы был не из субтильных. Ну, а то, что вышеозначенный супруг был почти одного с Тороем роста — и вовсе казалось мистическим совпадением. Собственно, субтильный мужичонка с такой дородной нимфой просто бы не совладал. Поймав себя на столь крамольной мысли, чародей хмыкнул и продолжил копошиться в вещах. Извлёк на свет несколько поношенных, но безупречно чистых суконных рубах, широкий пояс, пару тёплых плащей и ещё что-то по мелочи.

Поёживаясь от холода, волшебник торопливо переоделся в тёплые вещи, которые на деле оказались хрустящими и совершенно ледяными, после чего, ёжась и зябко подрагивая, поспешно сложил бесполезный теперь хитон и заботливо завернул в плотные складки одеяния Книгу.

От мимолётного прикосновения к фолианту Рогона кончики пальцев на мгновенье онемели. Лёгкое покалывание царапнуло ладони, пробежало по рукам, поднимая дыбом короткие волоски, вскарабкалось на плечи и скользнуло прямо в сердце. Последнее панически ёкнуло и забилось быстрее. Мага в очередной раз передёрнуло от холода. Кровь бешено пульсировала в висках, а потом покалывание замерло там же, где и началось — на кончиках пальцев. Пробормотав цветистое проклятие на голову того, кто привлёк в Мирар студёную зиму, волшебник торопливо ослабил шнуровку на жёстком воротничке сорочки.

Из всей найденной одежды Торой выбрал два плотных широких плаща и тёплую юбку для Люции. Захватив все свои находки, а заодно и пуховое одеяло с огромного клотильдиного ложа, маг поспешил прочь. То-то хозяйка удивится диковинному воровству, когда очнётся от колдовского сна.

Покои трактирщицы «воришка» покидал бегом, чтобы хоть как-то согреться и наверстать упущенное время. В зале таверны волшебник ненадолго задержался у стойки, где спала, медленно коченея, владелица «Перевёрнутой подковы», и набросил на похрапывающую даму одеяло, взятое с её же собственного ложа. Чародей очень надеялся, что эта слабая мера спасёт необъятную трактирщицу от опасности замёрзнуть во сне. В результате, укрытая хозяйка таверны стала похожа на бесформенный стог сена, который кому-то вздумалось свалить прямо возле стойки.