Алькатрас и Пески Рашида - Брендон Сандерсон

«Ишь ты, а это кое-что новенькое», — подумал я, вклиниваясь между Бастилией и стрелком. Я смотрел на жало арбалетного болта и размышлял, насколько тот был на самом деле опасен. Мне следовало по-настоящему убедить себя в его смертоносности. Мой Талант (к которому я уже попривык) срабатывал на расстоянии, если только…

Тетива арбалета лопнула, стрела подскочила в воздух и безвредно упала под ноги людям. Стрелок-Библиотекарь в немом обалдении посмотрел на испорченное оружие. Я улыбнулся, предоставляя Бастилии и дальше пугать народ, тем самым отгораживая нас от врагов. Пробежав вперед, я потянул на себя входную дверь и придерживал ее, пока выходили Квентин и Синг. Бастилия выскочила последней.

Я не удержался и с улыбкой обернулся. Как раз в это время один из динозавров — это был ти-рекс — добрался-таки до стойки регистрации. Выложив на нее стопку книг, он увенчал ее библиотечной карточкой.

— Пожалуйста, запишите!

Мисс Флетчер так и стояла с руками, сложенными на груди. Наши глаза встретились, и я увидел: она понимает, что проиграла.

Я поднял меч, салютуя ей на прощание. Клинок немедленно отвалился от рукояти и звякнул о камни.

«Что такое? Я разве не полностью подчинил себе свой Талант?»

Мисс Флетчер странновато посмотрела мне вслед, явно не поняв, что случилось, я же со вздохом закинул отломанную рукоять в вестибюль и вышел на тротуар. Синг (по-прежнему с дедушкой на руках) и Квентин бежали вперед, направляясь к черному «фордику», терпеливо дожидавшемуся там же, где мы его оставили. Бастилия чуть задержалась у двери.

— Ладно, ладно, — сказала она. — В отношении динозавров ты был прав. На этот раз…

Я посторонился: какие-то храбрые посетители библиотеки наконец отыскали выход и ринулись на улицу.

— Твоих приятелей-динозавров сейчас снова повяжут, — сказала Бастилия.

— Чарльз обещал вывести их, пользуясь всеобщим смятением, — сказал я, убегая с нею вместе по улице. — Все равно мы больше для них ничего сделать не можем.

И это была чистая правда. Знали бы вы, до чего тяжело иметь дело с динозаврами! Познакомившись с ними поближе, я перестал удивляться, зачем Библиотекарям понадобилось изобретать этот миф, будто они вымерли. Право же, масса народу в Свободных Королевствах хотела бы, чтобы так оно на самом деле и было!

Синг уже устроил дедушку Смедри на пассажирском сиденье, Квентин втиснулся на зады. Синг влез на место водителя, взялся для виду за бесполезный руль, и машина сорвалась с места. Секунду спустя к нам подкатил серебристый спортивный автомобильчик Бастилии. Она живо запрыгнула внутрь, я же… С моей стороны на дверце не было ручки. В конце концов Бастилия открыла ее изнутри — опять-таки постучав по приборной доске.

— Внутренней ручки тоже нет, — хмуро проговорила она.

— Очень странно, — сказал я, забираясь в машину. — Поехали!

Она улыбнулась, врубила передачу и втопила педаль. Я оглянулся и увидел сквозь заднее стекло, что наружу из покинутого нами здания как раз вывалилась группка Библиотекарей. Им оставалось лишь бессильно смотреть, как машина Бастилии, визжа шинами, уносится прочь.

Я снова повернулся вперед.

— Полагаю, — сказал я, — вы каким-то образом устраиваете так, чтобы нас не перехватила подведомственная Библиотекарям полиция?

— Они не работают вот так в лобовую, — сказала Бастилия. — Они предпочитают, чтобы люди в массе своей не подозревали об истинном мироустройстве. Большинство правительств даже не догадываются, что ими искусно манипулируют. Так что можно слегка перевести дух, вырвавшись с центральной базы Библиотекарей. И в особенности выведя из строя их Окулятора.

Я кивнул, поудобнее устраиваясь на сиденье.

— Приятно слышать, — сказал я. — Хватит уже с меня скрытных проникновений, погонь и отчаянных схваток. По крайней мере, на сегодня.

Бастилия вписалась в крутой поворот.

— А знаешь, Алькатрас, — сказала она. — Пожалуй, ты не такой несносный, как большинство Смедри.

Я улыбнулся и сказал:

— Значит, я еще недостаточно практиковался.

Глава 20

Так вот, я все вам наврал.

Спорю на что угодно, вы успели сделать вывод, что ни до какого алтаря, сложенного из устаревших энциклопедий, мы в этой книге так и не доберемся. И я не буду лежать на вышеуказанном алтаре, ожидая удара жертвенного ножа. И звероподобный Библиотекарь не вознамерится пролить мою кровь, знаменуя завершение черного ритуала. И не будет ни акул, ни пропасти с расплавленной магмой…

Эти удовольствия вас ждут в следующих выпусках. Вы же, в самом-то деле, не думали, будто я втисну всю свою историю в один-единственный томик?

«Фордик» дедушки Смедри не торопясь катился по улице. Было уже темно. Спасшись из библиотеки, мы успели эвакуировать автозаправку, после чего весь вечер и весь следующий день отлеживались в безопасном убежище (это был фальшивый ларек по продаже горячих бутербродов с вывеской «Пескобургеры»).

— Дедушка? — окликнул я, поглядывая в окно.

— Да, мальчик мой?

Я спросил его:

— А что теперь?

Он некоторое время молчал, рассеянно и вполне беспорядочно вертя руль. Ночь отдыха пошла ему явно на пользу, он набрался достаточно сил и снова мог опаздывать к боли, то есть принимать полученное от Блэкберна понемножку, вполне терпимыми порциями. Словом, выглядел он теперь почти так же, как при нашей первой с ним встрече.

— Ну, — сказал он наконец, — дел у нас вообще-то полно. Свободные Королевства по-прежнему проигрывают войну против Библиотекарей. Главные бои сейчас идут в Мокии. Впрочем, и то, что незаметно происходит в тылах, не менее опасно и важно.

Я спросил:

— Что будет, если Мокия падет?

— Библиотекари включат ее в состав своей империи, — ответил дедушка Смедри. — На то, чтобы окончательно ее интегрировать, уйдет примерно десятилетие. За это время Библиотекари выправят книги по истории, имеющие хождение по всему миру, и полностью перепишут историю региона.

Я кивнул и спросил:

— А мои родители? Они тоже — часть этой схватки?

— И весьма важные, — сказал дедушка. — Это люди, от которых очень многое зависит.

— Столь многое, — сказал я тихо, — что все это время им было не до меня?

Дедушка Смедри мотнул головой.

— Нет, мой мальчик. Все было не так.

— Но тогда почему? — спросил я обескураженно. — Что за причина заставила их меня бросить у Библиотекарей?

— Если ты немного поразмыслишь, малыш, та сам догадаешься.

Я окрысился:

— Что-то нет у меня охоты сейчас в загадки играть.

— Информация, Алькатрас, — улыбнулся дедушка Смедри. — Дело, как всегда, в информации. Ты, возможно, заметил, что остальные члены команды не очень-то вписывались в ваш мир.

Я кивнул.

— Ты, мальчик мой, ходячий кладезь информации, — сказал он. — Наиважнейшей притом. Ты понимаешь те бредни, которые внушают людям Библиотекари. Ты — плоть от плоти их культуры. Знал бы ты, до какой степени это важно!

Я спросил:

— Так мои родители отказались от меня, чтобы я стал шпионом среди врагов?

— Мальчик мой, им тяжело далось такое решение, — тихо проговорил дедушка Смедри. — Но даже когда ты был совсем мал, они знали: ты выдержишь все. Ведь ты — Смедри.

Я все-таки спросил:

— Неужели другого выхода не было?

— Я знаю, парень, это трудно понять и еще труднее — принять. Впрочем… Скажи-ка, много ты видел иностранцев, которые вполне правильно говорили бы на твоем языке?

— Нет, — сказал я.

— Чем дальше их родной язык от твоего, тем трудней им говорить на нем без акцента, — сказал дедушка Смедри. — Думаю даже, для носителей некоторых языков это вообще невозможно. Наши миры разделены пропастью. Тут и языковой барьер, и общая неспособность друг друга понять. Понимаешь, находясь здесь, я сам вижу, что не вписываюсь в реалии, но не могу сообразить почему. И так происходит всегда, какую бы операцию мы ни начинали. Нам жизненно необходим кто-то изнутри. Кто-то, способный разобраться в строе мыслей Библиотекарей, в их образе жизни.

Я некоторое время молчал.

— Ну так почему, — спросил я в конце концов, — моих родителей здесь сейчас нет? Почему тебе пришлось ехать за мной?

— На это у меня нет внятного ответа, Алькатрас. Знаешь, мы потеряли след твоего отца много лет назад, вскоре после твоего рождения. Я отчасти надеялся обнаружить его где-нибудь здесь. Думал, может, он объявится на твое тринадцатилетие и сам доставит Пески. Но этого не случилось.

— И ты, значит, совершенно не представляешь себе, куда он подевался?

Дедушка Смедри скорбно покачал головой.

— Твой отец — очень хороший человек, — сказал он наконец. — И великолепный Окулятор. Прямых доказательств нет, но инстинкт говорит мне: он жив. Должно быть, он охотится за чем-нибудь крайне важным. Хотя, убейте меня, чтобы я понимал, что это может быть такое!