Гора в объятьях облаков (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

Волк немного помолчал, ожидая, когда я перестану фыркать и злиться.

– Это помогло бы тебе? Сделало бы эти три дня счастливее?

– Не думаю, – была вынуждена признать, чуть кривясь. Рю кивнул, подтверждая свои мысли.

– Вот и Шиджеру решил так же. Его очень волновало твое спокойствие, так что он решил не говорить.

– И все же мне обидно, так как не понимаю происходящего.

– Я знаю. И тенгу знает.

Однако, даже после этой фразы, оками не стал ничего объяснять, просто поддерживая меня под локоть и неся фонарь.

Наша процессия двигалась неспешно, все ниже спускаясь к подножию горы. Воздух становился более сырым, то тут то там собирались клочья тумана, задерживаясь в неглубоких ямах и впадинах. Сердце встрепенулось, ускорившись. Времени, которого казалось так много, вдруг вовсе не осталось. Я крепче сжала ладони, не позволяя им дрожать. Туман вдруг стал клубиться у самых ног, не уползая в стороны. Ёкаи замерли у его границы, создавая какой-то световой коридор с обеих сторон от меня. Рю шел рядом, вместе со мной погружаясь во влажную муть. Туман достиг колен, поднялся до талии. Через десяток шагов туман накрыл нас с головой. Немного перепуганная, обернулась назад, где неровной группой стояли ёкаи Кумояма. Таинственные существа синхронно поклонились, прощаясь со мной. Сглотнув ком в горле подняла глаза на оками.

– Передай ему спасибо,– фраза получилось сиплой, какой-то придушенной. Рю, все с той же печальной улыбкой, кивнул.

– Передам. Но он и сам все знает, – подняв бумажный фонарик на тонких рейках, волк протянул его мне. – Тебе нужно взять фонарик. Не стоит бояться.

Все происходило не так, слишком быстро, слишком непонятно, но мне не давали больше времени. Тяжело сглотнув, глядя на мягкий, желтоватый свет огонька за бумажными перегородками, подняла холодные руки. Дрожащие пальцы коснулись шершавой бумаги, не обжигаясь, а мягко согревая. Все было иначе, чем в прошлый раз. Никаких ярких вспышек, болезненных ожогов. Я просто медленно погрузилась в сон.

Глава 22

Писк. Равномерный, громкий и настойчивы звук. Запах антисептика, очень характерный и резкий. Приоткрыв глаза, уставилась на белый потолок с датчиками. Несколько необычный, но вполне узнаваемый пожарный извещатель, а рядом какая-то неопределяемая тарелочка. Голова немного гудела, соображать получалось с трудом. Последнее, что помнила – это яркие зеленые огни фейерверков и ароматные киоски с закусками.

Скосив взгляд, рассмотрела нейтральные светлые шторы и голубое небо за окном. С другой стороны от моей койки стояли монитор какого-то прибора. С яркими зелеными цифрами. Именно он и издавал мерзки пищащий звук. Какое-то время я просто лежала, наблюдая за скачками данных на приборе, пока не затекла шея. Смотреть в белый потолок или рассматривать стену напротив было тоже как-то не по себе, так что глаза просто закрылись.

Следующее пробуждение было веселее. Надо мной склонялся пожилой врач в очках, что-то говоря отрывистыми непонятными мне фразами. Я глуповато моргала, пытаясь в свистящем разнообразии звуков уловить хоть какой-то смысл. Видя абсолютное непонимание, доктор повернулся к кому-то еще. Рядом появилась симпатичная девушка, в медицинском халате. Послушав распоряжения, девушка кивнула, выскочив из палаты. Через несколько минут она вернулась, с кем-то беседуя по телефону. Отстранив аппарат от уха, несколько раз коснувшись экрана.

– …слышно? – женский голос раздался из динамика, вызывая легкое волнение. Девушка, держащая телефон, что-то ответила. – Здравствуйте, Алиса. Меня зовут Елена, я представитель турфирмы и буду вам переводить. Для начала, вы попали в больницу с сотрясением. После фестиваля фонарей вы споткнулись и потеряли сознание, ударившись головой. Сейчас ваше состояние удовлетворительное, – затем последовал вопрос на японском на который отозвался доктор, и переводчик продолжила – да, доктор, Кива-сан, говорит что вас можно будет выписать дня через два, если все будет хорошо.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Как давно я здесь? – мысли путались, цепляясь одна за другую и не позволяя собрать воедино калейдоскоп. Не сказать, что самочувствие было совсем плохим, просто небольшая тяжесть в голове, которая совсем не соответствовала по моему мнению диагнозу.

– Примерно три недели, – отозвался голос из смарта.

Прикрыв глаза, откинулась на подушки. Три недели. Жуууть. За это время меня наверняка уже уволили. А какой счет за лечение мне теперь выставят. Не сдержавшись, застонала в голос.

– Что моя страховка? Она покрывает хоть часть моих безудержных развлечений? – Елена явственно хмыкнула на такую формулировку вопроса.

– Не переживайте сильно. Так как вам не требовались экстренные реанимационные меры, то госпитализация с последующими процедурами вполне укладывается в сумму страховки.

– Слава Богу, – возглас вырвался сам собой. Невозможность оплатить космические суммы пока пугала больше всего.

– Мы связывались с вашими родственниками, они в курсе произошедшего, – переводчик перебросилась еще парой фраз с доктором. – Сегодня у вас возьмут кровь и сделают кардиограмму. Завтра тоже будут какие-то процедуры, после которых станет ясно, можно ли вас выписывать.

– Скажите, мой телефон, его можно получить? Мне бы хотелось успокоить родителей. И позвонить на работу.

На этот раз на мои вопросы отвечала молоденькая медсестра, высоким мелодичным голосом.

– Да, ваши вещи на месте. Те, которые были при вас на фестивале. Сестра принесет сумочку чуть позже. Вам оставят мой номер, я буду доступна в любой момент по вайберу. Если возникнут какие– то вопросы – сразу набирайте.

– Спасибо.

Стоило мне остаться одной, как глаза снова закрылись. Легкий туман в голове наполнялся каким-то бредом. Мелькали лица, руки. С разных сторон вспыхивали и гасли искры, словно меня чем-то опоили или накачали. Пытаясь поймать хоть один образ, уцепиться за какую-то деталь, провалилась в беспокойные сновидения. Мне снились дворцы, с расписными стенами, затянутыми шелком, падающие с неба лепестки сакуры, и запах кофе. И даже во сне я чувствовала беспокойство и острое одиночество. Такое глубокое, что хотелось плакать.

Выписавшись из больницы в течение двух дней и на следующий день улетев из Японии, провела оставшиеся пять дней больничного у родителей. Мама очень переживала, но мой вполне здоровый вид успокоил ее куда лучше, чем все заверения по вайберу. Отец, молчаливый и сдержанный как всегда, только цокал языком, покачивая головой. Дома было хорошо. Спокойно и умиротворенно, не то, что в шумной и не спящей Москве. Стоя у окна в нашей небольшой квартирке на шестом этаже, я все смотрела и смотрела вдаль, практически не видя ничего.

– Знаешь, систер, – моя младшая сестра, Машка, пила чай за кухонным столом, только вернувшись с подработки – если бы не твоя справка, я бы решила, что ты влюбилась и страдаешь.

– Не смешно, – фыркнула я, следя за облаками, гонимыми ветром.

– А я и не смеюсь, – чашка негромко звякнула, становясь на блюдце. – Ты когда болеешь, немного не так выглядишь. А сейчас, ну точно тургеневская барышня неразделенных чувств полная.

Мы немного помолчали, каждая думая о своем. Маша, встав из-за стола, подошла ко мне, приобняв.

– Завтра уезжаешь?

– Угу. В понедельник на работу.

– Странно, это все, Алис.

– Ты о чем?

– Тебе чтобы домой раз за год добраться, пришлось в Японии голову отбить. Вот я и думаю, чем тебя в другой раз сюда заманивать, чтоб не так травматично было, – рассмеявшись, крепче обняла свою младшую.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Пойдем, прогуляемся? Ты, помнится, говорила, у вас кафе какое-то новое открылось?

– Идем. Только куда нам до вашей столицы, – фыркнула Машка, разжимая объятия и поправляя волосы.

Глава 23

Работа захватила сразу, не давая возможности сделать лишний вдох. Моя начальница, куратор международных проектов, как всегда, требовала невозможного еще вчера. Порадовавшись возвращению, на меня тут же взвалили новый контракт с Германией, ставя невероятные сроки. Раньше, до злополучного отпуска, я любила такие активные и сложные задания, находя в них остроту жизни и возможность показать собственные умения. Но, видимо, что-то все же повредилось в моей голове от удара. Выполняя задание, я вдруг зависала, глядя перед собой и ничего не видя. Было невероятно тяжело. С самого утра, упакованная в узкую юбку и неудобные шпильки, я носилась по офису, преподнося начальству промежуточные отчеты или требуя данные с аналитиков. А потом, ближе к трем, сидела за своим столом, пытаясь сосредоточиться на цифрах.