Гора в объятьях облаков (СИ) - Питкевич Александра "Samum"

– А мы тут плюшками балуемся, – попыталась я улыбнуться темноте. Так как фонари на время ловли птички-ёкая были погашены, улыбаться приходилось наугад, но я очень надеялась, что выгляжу в достаточно степени мило, чтобы кто-то не ругался.

– о, да. Помнится, я уже говорил, что это может быть опасно, – с правой стороны от меня в воздухе вспыхнул неяркий голубой огонек. Девочки печально вздохнули, поклонились поочередно мне и в темноту, и исчезли. Предательницы. – И ты обещала не пренебрегать своей безопасностью, – второй огонек вспыхнул с другой стороны, заключая меня в пятно света среди глубоких теней. Луна как раз скрылась за тучами, усиливая степень таинственности и добавляя еще больше мистицизма происходящему.

– Я и не пренебрегаю, – все еще удерживая милую улыбку, возразила темноте, – все как ты просил.

Похлопав по поясу, продемонстрировала, что вакидзаси, короткий меч, подаренный мне дедом мужа, все еще на поясе. Оружие было непростым, но мне пока не доводилось использовать его в деле, что радовало.

– И телефон у меня с собой. И девочки тоже. Были. Так что нет причин сердиться. Я просто хотела посмотреть на птичку…

Тенгу вышел из темного пятна под деревьями. Опасное, темное существо, наделенное силой. И весь мой. Остановившись в шаге, ёкай выразительно приподнял бровь.

– Комоно и кроссовки?

– Нууу,– я все же слегка смутилась, – девочки сказали, что в лес не положено ходить в джинсах. Но я же не могу в сандалиях по кустам шастать. Вдруг зацеплюсь…

Тенгу нагнулся, касаясь губ в легком поцелуе, вынуждая замолчать. Нежное, трепетное касание вызвало едва ощутимую приятную дрожь в теле.

– Натсуми улетела?

– Да. Но все же страшно сердита.

– Вы ей так ничего и не сказали? Это кажется мне не честным, – Алая вороне не отличалась мягкостью характера, но все же было как-то не правильно отправлять ее в Норвегию под мнимым предлогом.

– Если бы сестричка знала правду – ни за что бы не согласилась. А так есть шанс, что Натсуми все же найдет там свое счастье. Она его заслужила.

Ухватившись за локоть тенгу, медленно потянула его по едва видимой среди опавшей листвы тропе. Жизнь в Кумояма была удивительна. Все вопросы дома были решены за пару дней. Шиджеру даже как-то умудрился получить разрешение моих родителей, всего только раз переговорив с ними по скайпу. Стоило нам прилететь, как на ветвях сакуры вновь появились бутоны. Через две недели дерево снова было усыпано розовым фатиновым кружевом. Примерно тогда же провели свадебный обряд.

Я пыталась отнекиваться и просила перенести мероприятие, мотивируя слишком скорым развитием событий, но меня осадили довольно резко. Мама моего супруга. Гордая кореянка с длинной косой и в национальном костюме явилась в Кумояма без предупреждения, пока тенгу отсутствовал. Сопровождаемая парой ёкаев, женщина прошла в павильон, где я рисовала. В первое мгновение, я и не поняла, кто это. Дама присела на пушистую подушку, игнорируя местные стулья без ножек, и взяла пиалку из рук помощницы. Тонкая струйка пара поднималась вверх, наполняя комнату ароматом сливы.

– Ты забываешь, что Джи Мун – тенгу, – голос чистый, спокойный, взгляд куда-то за мою спину. – Не скажу, что мне нравится выбор сына. Совсем нет. Но он решил, а я могу только поддержать. Тенгу никогда не отдаст своего. Пусть даже это будет просто керамическая чашка, – пиалку демонстративно покрутили в тонких пальцах с идеальным маникюром, – что говорить о невесте. Обряд нужно провести как можно скорее. От этого зависит спокойствие моего сына. Этого не избежать и нет смысла откладывать. Подумай хорошо, стоит ли твое упрямство спокойствия всей семьи и префектуры. Почему-то Джи Мун считает, что принять решение должна ты. Глупость, конечно, но уж как есть.

Удивительна женщина, несколько шокировавшая меня своими словами, вернула пиалку помощнице, изящно встала, и, не дожидаясь ответа, покинула Кумояма.

Я была похожа на магнолию, нежную и хрупкую в своем белом шелковом кимоно, вышитом цаплями. Наряд был красив, и мне даже удалось отбиться от странного головного убора, больше похожего на огромный пильмень, чем на фату, что позволяло все же ощущать себя невестой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Свадьбу проводили после заката в Главном доме. Моя Сумеречная повозка, увешанная цветными лентами и гирляндами цветов, замерла перед распахнутыми воротами, от которых длинным коридором выстроились обитатели поместья и гости из Кумаяма. Молодые тенгу, каппы, кошки и множества иных существ, которых пока не удавалось назвать по именам, кланялись, когда мы проходили мимо. Было странно и непривычно, что мне пришлось ехать сюда, но зубатки, составляющие часть эскорта, объяснили. Становясь частью семьи, я во всех смыслах должна «войти» в дом.

На деревьях сверкали огоньки, частично из лампочек, а кое-где из волшебных светлячков. Под ногами, перекатываемые ветром, лежали мелкие цветочные лепестки. Церемония оказалась весьма короткой. Мы всего-то и должны был сделать с десяток поклонов, выпить один напиток и выслушать напутствие. Дальше шли вполне традиционные вручения подарков и застолье. Ёкаи, удивив меня, оказались вполне подвержены действию алкоголя и шутки с каждым часом становились все откровеннее и развязнее, вызывая краску смущения на щеках.

Отец Шиджеру, такой же высокий и темный, чуть более улыбчивый разве что, в какой-то момент встал из-за стола, за которым тут же наступила тишина.

– Нам стоит проводить молодых. Если отец согласен, – дед Шиджеру, Курама, могучий тенгу с красной кожей и белой бородой величаво кивнул. После этого жеста из-за стола поднялись Алая ворона и мама Шиджеру. Муж протянул мне ладонь, помогая подняться.

В сторону ворот мы шли впятером, сопровождаемые тихой скрипучей музыкой, доносящейся откуда-то из темноты.

– ПО правилам вы должны бы остаться здесь, но причастность Кумояма меняет условия, – свекр, поддерживающий меня под локоть, кажется, принял выбор сына с куда большей благосклонностью, чем его жена. – Раз ты там теперь хозяйка, ближайший год вообще не желательно ночевать в другом месте. Потом будет проще.

Когда мы остановились у повозки, свекр нагнулся, тепло обнимая меня.

– Люби моего сына. И тогда он сможет сделать тебя счастливой.

Мама Шиджеру только поцеловала воздух у мочек моих ушей, слегка приобняв за плечи. А вот пожелание Натсуми, Алой вороны, несколько удивили и заставили поежиться.

– Я не хотела тебя убивать, когда столкнула в воду, – вздрогнув всем телом, в шоке смотрела в глаза девушки, пытаясь понять, шутка ли это. Натсуми вздохнула, словно оправдываясь, – Нет, на самом деле, может и хотела. Но не до конца. Так что у нас есть шанс, пусть не стать подругами, но вполне мирно сосуществовать в этой реальности. А в качестве подарка обещаю больше на тебя не нападать.

Моих сил и самообладания хватило только на слабый кивок. Даже когда Шиджеру усадил меня в повозку, голова все еще шла кругом от такого признания.

В поместье нас встретила тишина и темнота. Только кое-где в траве были разбросаны маленькие огоньки. Подхватив на руки, лишая самой минимальной возможности повредить ногу, Шиджеру понес меня в павильон.

В этой тихой обстановке, где не ощущалось ни малейшего постороннего присутствия, все происходящее чувствовалось таким личным, интимным и тайным, что перехватывало дыхание от предвкушения. Крепкие руки, такие нежные и настойчивые, горячие нетерпеливые поцелуи, страстные объятия и вздохи в темноте. Тая, растекаясь и растворяясь в ощущениях, мельком подумала, а знала ли я на самом деле хоть что-то о настоящей страсти до встречи с этим мужчиной. Черные глаза блеснули в темноте самодовольством и удовлетворением. Никогда не мечтала о Японии, но, почему-то кажется, что кто-то здесь мечтал обо мне.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})