Живу тобой - Натализа Кофф

Убегать было некуда. Придется говорить с Молотовым.

Бросила взгляд в зеркало на свое отражение.

Мдаааа, шикарный вид! Нос красный, синяки под глазами. Как будто я вечность рыдала. Еще и след на щеке от руки Дениса пусть и исчез немного, а все равно был вполне различим. Словом, выглядела я той еще красоткой.

Но нетерпеливый визитер вновь нажал на кнопку звонка.

Я глубоко вздохнула, провернула ключ в замке и распахнула дверь.

За порогом стоял Самуил. Я смотрела в его глаза и молчала. Слова выветрились из головы, полный вакуум в том месте, где должен был находиться мой мозг.

А Молотов тоже хорош. Смотрит так, будто хотел съесть меня прямо такую, лохматую и неумытую.

Возможно, у него бы это и получилось, если бы не мохнатый звереныш, любопытно рассматривающий меня круглыми глазками-пуговками.

Молотов не стал дожидаться приглашения. Сам вошел, прикрыл дверь за собой.

И тут же сунул собаку мне в руки. И все это молча. А в глазах — такая мешанина, что я потерялась в этом глубоком взгляде.

— Начну со свадьбы, — прокашлявшись, низким, хрипловатым голосом произнес Самуил. — Я тебя просто бы не отпустил. Потому что влюбился как пацан. Да, эгоистично. Но такой уж я. Далее — записка. Здесь нужно было тебя оградить от опрометчивых поступков. И я написал то, что действительно думал. Мне правда жаль, что мои проблемы коснулись тебя. И я бы хотел тебя уберечь от всего того, что случилось после. И если бы ты не пришла тогда ко мне, мне не пришлось бы врать тебе.

— Ты нормальный вообще, Молотов?! — прошипела я, крепко удерживая собаку на руках и всматриваясь в серьезное и суровое лицо мужчины. — Ты пытаешься извиниться и тут же упрекаешь меня в том, что я пришла к тебе? Убирайся!

— Черт! — выругался Молотов, на миг запрокинув голову и прикрыв глаза. — Так, давай еще разок. Ладно?

Молотов вдруг развернулся, распахнул дверь и вышел из квартиры.

И вновь звонок в дверь. Но я, конечно же, не успела ее распахнуть. Дверь открылась сама и сквозь образовавшийся проем появилась голова Молотова.

— Собаку забыл, — совершенно серьезно проговорил Самуил.

Я не успела возразить, как мужчина уже отобрал пса из моих рук и вышел за порог.

Вновь звонок. Теперь уже пришлось мне самой открывать двери.

Театр абсурда, не иначе! И я поняла, что вот-вот с моих губ сорвется истеричный смешок.

— Здравствуй, Тиша, я скучал, — глухо произнес Молотов, глядя на меня без намека на улыбку. Смотрел напряженно, будто боялся, что я выгоню его из квартиры.

— Выходит, трахаюсь я не так уж и плохо, раз уж ты меня нашел? — усмехнулась я ехидно.

— Трахаешься ты, Тиша, исключительно прекрасно. Секс с тобой был самым лучшим за все мои тридцать три года. Но я все же предпочел называть это занятиями любовью, — глухо продолжил Молотов. — Держи, это тебе. Цветы в машине.

— Очень романтично, Самуил Георгиевич! — с сарказмом в голосе произнесла я, но пса взяла. Не мучить ведь животное и дальше, перетягивая его с рук на руки. — А где же колье? Брюлики? Изумруды где?

— На этот раз у меня только вот, — усмехнулся Молотов, вынул из кармана брюк какой-то предмет и, не разжимая кулака, протянул мне.

Предмет был небольшим, по крайней мере, помещался в мужской руке. И конечно же мне стало любопытно. Ведь до сих пор все подарки Молотова были шикарными и дорогими, разве что те тапочки с заячьими ушами стоили весьма демократично.

— Я не продаюсь, Молотов! — фыркнула я.

— Знаю, — напряженно кивнул Сэм, но руку не убрал, так и продолжал протягивать сжатую в кулак ладонь, без слов настаивая на том, чтобы я приняла его подарок. — Не возьмешь, выброшу.

— Послушай, Молотов, ты самый упрямый человек, которого я знаю! — резко начала я, но не собиралась ничего брать из рук Сэма. А вот любопытство мучало.

— Таким уж уродился, — мотнул головой Самуил и поторопил: — В последний раз предлагаю. Выброшу ведь.

И что-то в голосе Молотова было такое, отчего я поняла: именно этот предмет — самое дорогое, что было у Самуила. Я не знала, что таилось в его руке, но определенно очень дорогая и важная вещь.

Я смотрела на побелевшие костяшки мужской ладони. И не могла отвести взгляда от смуглой кожи со следами драки. Этот мужчина был именно таким: резким, закрытым от всего мира, жестким, не умел смеяться, шутить, с юмором у него все было тяжко. Но ведь он пришел ко мне. Если пришел, значит, любит?

И я протянула ладонь, коснулась напряженных пальцев. И тут же рука раскрылась, а на мою кожу лег теплый ободок. Простой, без украшений или камней.

— Это мамино кольцо. Из-за него я начал заниматься ювелиркой. Пусть будет у тебя, — сипло пробормотал Самуил и убрал руки в карманы брюк.

Однако всем телом подался вперед. Но будто сдерживал себя, не позволяя касаться меня.

— Перед смертью мама велела отдать кольцо в надежные руки, — словно через силу говорил Молотов, а я всматривалась в золотой обруч, простенький, неприметный, но так много значивший для моего мужчины. — И я подумал, раз уж мое сердце уже у тебя, почему и не отдать кольцо.

— Это очень подло с твоей стороны, Молотов! — прошептала я, и все же всхлипнула, — Ты ужасный человек! Ужасный!

— Я знаю, — совсем невесело улыбнулся Самуил. — Что поделать, такой вот мужчина достался тебе, Тиша. Не исключено, что за твой вредный характер.

— Вот уж спасибо, дорогой! — возмутилась я.

А Самуил улыбнулся. Не просто криво и надменно, а по-настоящему. Так, как он это делал во время нашего отпуска. И мое сердце сладко сжалось, прогоняя томительную нежность по венам.

— Назовешь "любимым" и помру от счастья, — улыбался Молотов.

— Фиг тебе! Живи и мучайся! — пригрозила я, а кольцо сжала в ладони. Кажется, золотой ободок не просто приятно согревал кожу, но и будто грел мою душу, заставляя ледяную корку трескаться и осыпаться мелкой крошкой.

— С тобой — хоть вечность,