Нейтронный Алхимик. Конфликт - Питер Гамильтон

— Иона!

— Знаю! — гаркнул ведущий пристав, вытаскивая пулемет.

— Нет! — крикнул Джошуа. — Только не здесь!

— Я не так бесчеловечна, Джошуа, — укорила его широкоплечая фигура.

Они ринулись к выходу вдоль стены. Только тут Джошуа осознал, что Коле от них не отстала.

— Не ходи за мной! — крикнул он. — Здесь для тебя безопаснее!

— Ты меня не можешь бросить! — умоляюще выдохнула она. — Джошуа! Я знаю, что происходит! Ты не можешь! Я не хочу! Ты им не позволишь! Возьми меня с собой, ради Марии Благой!

Внезапно она стала всего лишь перепуганной девчонкой с растрепанными волосами.

Ведущий пристав вышиб плечом дверь.

— Я останусь здесь, — проговорил второй, сжимая в одной руке пулемет, а в другой — автоматический пистолет. — Хорошо, что эти штуки владеют обеими руками одинаково. Не волнуйся, Джошуа, — если они захотят меня обойти, им это дорого обойдется.

— Спасибо, Иона.

Он выскочил в коридор, волоча за собой обеих девчонок.

— Дахиби! — датавизировал он, но нейросеть откликнулась, что не может связаться с местным сетевым процессором.

— Жопа…

— Остальные приставы берут под контроль космопорт, — проговорил пристав. — «Леди Мак» готова к отлету. Только тебя ждем.

— Класс. — Блок противоэлектронной борьбы все еще датавизировал тревогу. Джошуа вытянул из кобуры свой девятимиллиметровик, запуская в активном режиме программу меткой стрельбы.

На первом же перекрестке Джошуа потратил драгоценную секунду, запрашивая сеть о дальнейшем маршруте. Мысленно матеря себя, он вытянул карту переходов Айякучо из клеток памяти. Пользоваться лифтом сейчас было бы рискованно: электроснабжение сбоило постоянно, а процессоры транспортного управления — еще чаще. Нейросеть показала ему кратчайшую дорогу до осевой камеры. Получалось все равно до ужаса далеко.

— Сюда! — Джошуа указал налево.

— Из-звините, — поправил его кто-то.

Блок противоэлектронной борьбы предупреждающе пискнул в последний раз и сдох. Джошуа обернулся. Метрах в десяти от него стояли, перегораживая противоположное ответвление коридора, мужчина и женщина в черных кожаных куртках с невероятным количеством блестящих застежек и заклепок.

— Бегите, — приказал пристав, становясь посреди коридора и поднимая ручной пулемет.

Джошуа, не колеблясь, бросился бежать, таща девчонок за собой. Позади послышалось несколько реплик на повышенных тонах, потом загремели выстрелы.

На первом повороте Джошуа свернул куда придется, торопясь только убраться с глаз. Нейросеть немедленно исправила маршрут. На вид все коридоры были совершенно одинаковыми — три метра в высоту, три метра в ширину и бесконечность в длину. Джошуа было очень не по себе в этом лабиринте, особенно если учесть, что единственным проводником была программа, подверженная воздействию одержимых. Капитану хотелось знать точно, где он находится, и иметь возможность доказать это самому себе. Человеческое сомнение пересилило веру в возможности технологии.

На следующем повороте он обернулся, чтобы удостовериться, что девчонки не отстали, а погони нет. Поэтому его программа периферийного зрения заиндексировала шагающую к нему по коридору фигуру за миллисекунду до того, как нейросеть отключилась.

То был мужчина в белом бурнусе. Завидев Джошуа и двоих девушек, он широко улыбнулся.

Джошуа вскинул пистолет, но без помощи боевой программы он сильно переоценил вес оружия и вздернул ствол слишком высоко. Прежде чем он успел прицелиться в одержимого, пальцы его охватил ком белого огня.

Взвыв от ужасающей боли, Джошуа выронил пистолет. Как он ни пытался стряхнуть смертоносное пламя с руки, оно цеплялось за кожу, испуская вонючий жирный дым.

— Пора прощаться с жизнью, — промолвил улыбчивый одержимый.

— Пошел в жопу.

Краем уха Джошуа слышал, как плачут от ужаса и отвращения девчонки за его спиной. Шок слегка умерил боль, но к горлу подкатывала тошнота по мере того, как обугливалась плоть. Правая рука немела все сильнее. И откуда-то из-за спины нападавшего слышался шепот неисчислимой толпы невидимок.

— Нет…

Это не было разборчивым словом — всего лишь невнятный звук, прорвавшийся через перехваченное спазмом горло. «Я не сдамся. Никогда».

И тут с потолка коридора под пронзительный вой сирен обрушился поток воды. Края осветительных панелей покраснели и замигали.

Ши истерически расхохоталась, отнимая кулак от панели пожарной тревоги. С разбитых костяшек стекала кровь. Джошуа сунул руку под самую струю, бьющую из форсунок под потолком, и торжествующе вскрикнул. Белое пламя погасло в клубах пара. Джошуа рухнул на колени, содрогаясь всем телом.

Араб окинул всю троицу аристократически высокомерным взглядом, словно не мог даже помыслить о сопротивлении. Вода впитывалась в его темный тюрбан, намокший белый бурнус прилип к телу.

Джошуа поднял голову и ухмыльнулся, глядя на смутно виднеющегося в ледяной пене врага. Правая рука не слушалась совершенно, от запястья ладонь охватило ледяное онемение.

— Ладно, засранец, — сплюнул он вместе с несколькими каплями блевотины, — моя очередь.

Араб нахмурился. Джошуа левой рукой вытащил из кармашка распятие отца Хорста Эльвса.

— Отче наш, Господь небес и мира тварного, смиренно и покорно молю Тебя о помощи Твоей в освящении деяний сих, и да благословит меня Иисус Христос, сошедший к нам, дабы искупить грехи наши, в моих трудах.

— Да я вообще-то мусульманин, — заметил смущенный араб. — Суннит.

— А?

— Мусульманин. Я не верую в вашего ложного иудейского пророка. — Он воздел руки, и поток воды из форсунок превратился в снег. Снежинки липли к комбинезону Джошуа, покрывая его льдистой коркой. Кожа онемела почти до последней клетки.

— А я верую, — проскрипел Джошуа сквозь стучащие зубы.

И это была правда. Осознание это потрясло его не меньше, чем боль и холод, но в этот миг среди мучений он достиг предельной ясности понимания. Все, что он видел, делал, знал, говорило об одном — во Вселенной есть порядок. Реальность слишком сложна, чтобы быть продуктом случая.

Средневековые пророки врали, не стесняясь. Но ведь кто-то выделил порядок из хаоса, существовавшего перед началом времен. Кто-то запустил ход самого времени.

— Господь всевышний, снизойди до слуги Твоего, павшего перед духом нечистым и заблудшим…

— Заблудшим? — Араб гневно воззрился на него. По его бурнусу текли струйки статических разрядов. — О, безмозглый неверный! Нет бога, кроме Алл… ой, ч…

Пристав прострелил ему голову. Джошуа рухнул на пол.

— Вот так всегда кончаются религиозные споры.

Он почти не ощущал, как пристав вытаскивает его из-под пожарных форсунок. Снова включилась нейросеть и немедленно начала устанавливать аксонные блоки. Онемение анестезии было немногим приятнее того, что приносил холод. Пристав намотал ему на обожженные пальцы медпакет, а программа-стимулятор помогла Джошуа прийти в себя. Он моргнул, и три склонившихся над ним лица стали видны отчетливо. Коле и Ши цеплялись друг за друга; обе были растрепаны, ошеломлены и промокли насквозь. Пристав пострадал серьезно. Тело его пересекали глубокие ожоги, из запекшихся ран сочилась совсем человеческая кровь.

Джошуа медленно поднялся на ноги. Хотелось ободряюще улыбнуться девочкам, но сил уже не оставалось.

— Ты в порядке? — спросил он пристава.

— Ноги ходят.

— Хорошо. А вы двое не ранены?

Ши смущенно покачала головой, Коле всхлипнула.

— Спасибо за помощь, — сказал он Ши. — Быстро сообразила. Не знаю, что бы я делал без воды. Нехорошо получилось, но теперь худшее позади.

— Джошуа, — проговорил пристав, — Дахиби говорит, что близ астероида только что появились три боевых звездолета Организации Капоне.

Зал отлета причального уступа охраняли семеро эденистов в бронескафах. Моника была безумно рада видеть Джошуа с компанией. Вместе с Самуэлем она прикрывала их отступление из «Конечной остановки», и это было непросто. Они трижды сталкивались с одержимыми, и каждая встреча с оборотнями-колдунами пугала ее до безъязычия. Нервы и нейросеть были напряжены до предела. Моника ни разу не дала одержимым шанса сдаться или отступить. Ее целью было найти и уничтожить, и она заметила, что Самуэль при всем его уважении к человеческой жизни и чувстве собственного достоинства действовал по тому же принципу.

Когда отряд ринулся к шлюзу и поджидающему за ним космобусу, осветительные панели уже мерцали и меркли. Моника выгрузила из памяти боевые программы, только когда двери шлюза захлопнулись. Она поставила пулемет на предохранитель и стянула капюшон костюма-хамелеона. Прохладный воздух, коснувшийся мокрых от пота волос, показался ей сладостно свежим.