Дело кремлевских врачей: как готовилось убийство Сталина - Сигизмунд Сигизмундович Миронин

Тимашук Абакумов? 3. Что сделал с этим письмом Абакумов, если он его, конечно, видел. 4. Видел ли письмо Сталина? 5. Что сделал с письмом Сталин, если он его видел до 1952 г.? 6. Если Сталин не видел письма, то где оно валялось? 7. Кто обнаружил письмо и когда? Эти вопросы основные, но поскольку возможны разные варианты ответов на каждый из них, то возникает целая масса возможных сценариев развития событий.

Начнем по порядку. Если Тимашук была сексотом, то зачем вообще она писала письмо Власику? Зачем писать публичное письмо? Надо было просто сообщить своему куратору в органах, своему начальнику по «сексотству» о случае и всё. Поэтому вопрос, почему Тимашук написала письмо Власику, не так прост, как кажется. Зачем делать публичным то, что можно сделать негласными способами? Хотя, на первый взгляд, вроде бы все логично — она как врач Лечсанупра написала телегу на своего начальника и адресовала его начальнику своего начальника. Если учесть, что сексотство было организовано в рамках МГБ, а не Охраны Сталина, то, сообщив о халатности врачей по сексотской линии, Тимашук как бы выполнила свой долг. В этом случае Абакумов мог узнать о письме Тимашук после того, как ее перевели на другое место. Например, он ее вызвал и сказал, что не надо жаловаться по служебной линии, а следует пожаловаться Кузнецову.

Раз она сделала это, причем сделал после визита в Москву и возвращения оттуда, то логично предположить, что о том, что если гражданское письмо будет написано, то непосредственный начальник Тимашук по сексотству должен был бы об этом знать и согласовать такой шаг с верхами, то есть с Абакумовым. Согласование письма с начальством объясняет, почему Тимашук захватила фотоаппарат. Ведь, она вполне могла и ошибиться при расшифровке первой ЭКГ. Вторая ЭКГ могла не обнаружить инфаркта.

Так, все-таки, почему она написала письмо? Наиболее очевидные варианты ответа на вопрос следующие. 1. Посоветовал Абакумов или ее непосредственный куратор (вариант с куратором я сразу отвергаю — слишком высоко стоял Жданов: значит — Абакумов). 2. Она сделала это на всякий случай, чтобы спасти свою шкуру в случае смерти Жданова. Версию со спасением своей шкуры я тоже отвергаю (детали см. выше), так как наша героиня явно подготовилась к своим подвигам и притащила из Москвы на Валдай фотоаппарат. Кроме того, шкуру она спасала бы и в случае, если бы просто сообщила куратору, а тот бы дал информацию наверх.

Поэтому можно считать, что именно Абакумов подсказал Тимашук написать это письмо. Ну не Кузнецов же посоветовал ей копать под себя, да и технически это было невозможно. Следовательно, о письме Абакумов должен бы быть информирован с самого начала, с момента возникновения замысла. Ему даже не было необходимости его читать.

Не совсем ясным остается вопрос, а что же все-таки сделал Власик с письмом Тимашук? И вообще, читал ли он его? Некоторые историки считают, что Власик вместо того, чтобы вмешаться и спасти Жданова, а ведь время ещё было, или хотя бы разобраться, что же произошло, направляет заявление тому, на кого Тимашук жалуется — Егорову. Но сам Власик отрицал, что он читал письмо Тимашук. Будто бы в тот же день, как оно поступило, он его переправил Абакумову. Однако другие сотрудники охраны показывают, что Власик, узнав о докладах Тимашук и Юриной, сказал, что расследование может привести к нежелательным слухам в Москве. Поэтому дальнейшее расследование случая Тимашук нецелесообразно. Видимо, письмо Тимашук попало-таки к адресату, генералу Власику, и было им прочитано.

Думаю, что в 1948 году записке Тимашук не был дан ход, в частности, из-за близкой дружбы Власика с Егоровым. Чекист Масленников дал показания, что все замечания и компромат на работу Лечсанупра Власик отметал с руганью. Например, когда Власику сообщили, что жена Егорова ходила в Сирийское и Египетское посольства, чтобы устроится там на работу, он написал на документе: «Чепуха, проверить всю эту информацию». В 1952 г. в ходе следствия было обнаружено, что Егоров и Власик часто вместе пьянствовали на даче Власика в Барвихе. Масленников, один из сотрудников МГБ на допросе показал, что Власика часто видели в кабинете Егорова и, видимо, наоборот. 26 ноября 1952 г. арестованный чекист Лынько также показал, что Власик и Егоров пили вместе и что Власик позволял Егорову вмешиваться в свои дела, в частности в процесс подбора людей в Лечсанупр, и многое другое, Это знали в отделе и это затрудняло работу. Кроме того, В 1948 и 1951 гг., когда все свидетельствовало Власику, что лечение велось халатно, он ответил товарищам, что расследование не является необходимым и желательным. Офицеры должны были настучать, но не настучали. Бардак, понимаешь!

Встанем на место Власика. Предположим, что вам поступает телега на вашего лучшего друга. Сталина вам абсолютно доверяет. Что делать? Положить в стол и все. Никому не сообщать. Затем сказать другу, что на тебя некто накатал телегу. Затем о телеге все, в том числе и ты, забывают, и когда тебя увольняют, ты все оставляешь в столе, а сам уезжаешь в края отдаленные. Никакой описи стола, как правило, не делалось. Приходил новый начальник и все выкидывал. В нашем случае новый начальник, которым стал Игнатьев, описи, видимо, не сделал. У него уже был свой начальственный стол в МГБ. Никакого резона выкидывать вещи из стола Власика ему не было. Есть сведения, что на Лубянке кабинет генерала Власика занимал зам. Игнатьева Новик. Письмо Тимашук могло лежать там, в дальнем ящике.

Следовательно, скорее всего Власик по-дружески предупредил Егорова об опасности, возникшей в связи со смертью Жданова, не сказав, что это письмо от сексота. Власик служил Сталину 30 лет и никогда не делал ему вреда. Он был уверен и в своем собутыльнике Егорове. Значит, думал, что письмо Тимашук — это очередная «фигня» и не надо из-за фигни затруднять жизнь собутыльника. Думаю, дело было так. Офицер Белов принес письмо Власику. Думается, что он Белов отдал письмо в руки Власика, который обещал письмо зарегистрировать, но не зарегистрировал.

Против данной версии говорит удаление Поскрёбышева в декабре 1952 г. Возможно, Поскрёбышев был вовлечен в процесс обработки письма и как-то участвовал в процессе сокрытия письма от глаз Сталина. Объяснение странном у поведению Поскрёбышева можно найти, если учесть, что он был собутыльником Власика и участвовал в кутежах последнего. Власик пил с Поскрёбышевым и утраивал ему свидания с женщинами на своей даче. Будто бы после одного таково случая одна стенографистка там даже потеряла стенограмму заседания ЦК. Вообще, подворовывали все. Егоров даже