Пепельный рассвет.(СИ) - Александр Конторович

— Но их снайперы стреляют и сейчас!

— У них работа такая… — пожал плечами Олия. — Ничего, скоро перестанут.

— Но у нас есть потери!

— Пошли подкрепление, не мешай мне своими вопросами! С колонной связались?

— Да, они развернулись и идут сюда.

— Вот и здорово. Часок мы ещё продержимся, потянем переговоры. А когда подойдут наши ребята, посмотрим… Группа на поиск минометов ушла?

— Да, взяли лестницу и ушли к забору.

— Ну, хоть что-то! — кивнул главарь. — Ладно, иди…

И он снова осторожно выглянул из-за уступа стены.

— Ф-ф-у-х!

Струя пламени, вырвавшаяся из толстого ствола, ударила точно в окно, из которого, прикрываясь стоящим в нем парнем, выглядывал пулеметчик. Комната вспыхнула вся разом, словно кто-то разлил по полу бензин. Да так оно, по правде говоря, и было. Только вот температура горения огнесмеси существенно превышала таковую у обычного моторного топлива.

Дымная струя пламени влетела и в соседнее окно. Оттуда раздались истошные вопли. А толстый ствол продолжил своё движение, выискивая новую цель…

Хлопнул гранатомет — кто-то из боевиков от отчаяния выпустил гранату прямо из окна. Попасть ему не удалось, зато в данную комнату (после подобного неразумного поступка) можно было больше не стрелять — боеспособных в ней уже не осталось.

Снова прошипел огнемет.

Из здания, словно подстегнутые кнутом, вырвались люди. Бросая на бегу оружие и снаряжение, они изо всех сил пытались спасти свою жизнь, укрывшись где-нибудь в другом месте. Увы… это мало кому удалось…

— «Шестой» — «Цеппелину»-один.

— На связи.

— Вижу белый флаг — противник высылает парламентеров.

— «Цеппелин»-один, группа «Б» — прекратить огонь, принять парламентера. «Цеппелин»-два, работу продолжать. По возможности — тихо. Пленных не брать, свидетелей не оставлять. Выдвигаюсь к «Цеппелину»-один.

— «Цеппелин»-один, принял.

— «Цеппелин»-два, продолжаю выполнение задачи.

— Группа «Б» — приказ понял.

Сжимая в руке древко белого флага, Олия неторопливо двигался к воротам. Незачем спешить, сейчас время работает на него. Да… фокус с огнеметом у штурмующих удался на славу! И где они только раскопали такую хреновину? Должно быть, очень старая машина, Хашим даже не слышал, чтобы такие вот штуки ещё где-то оставались. Ладно, со столовой не прокатило… надо посмотреть, что они сделают дальше. Здесь ещё достаточно мест, где огнемет использовать нельзя. Там-то и укрепятся косовары, пока переговорщики будут морочить голову командиру штурмующих. Тут не только сам Олия — ещё и Джетмир присутствует, а у него язык подвешен нужным образом. Недаром он в свое время даже учился где-то — умеет мастерски навешать лапшу на уши кому угодно. Неспроста его всегда выдвигали в переговорщики — умел парень выторговать нужные условия. Вот и сейчас пусть отрабатывает свой хлеб! Главное — протянуть подольше, скоро уже подойдёт колонна…

Из-за стоящего впереди бронетранспортера выдвинулась фигура солдата. Оглядев подходящих парламентеров, он молча отступил в сторону и махнул рукой — можно проходить. Однако сразу же за бронетранспортером подошедших остановили и самым тщательным образом обыскали. Забрали даже карманные расчески. И только после этого пропустили их дальше. Двигаясь вслед за провожатыми, Олия оглядывался по сторонам. Большого количества солдат он не заметил. В этом были как положительные, так и отрицательные стороны. То что небольшая по численности группа смогла нанести косоварам столь тяжкие потери, однозначно свидетельствовало об их высокой боевой выучке. Так что к тому моменту, когда вернется ушедшая колонна, соотношение сил поменяется не в пользу нападающих. Это безусловно плюс. Но у них есть бронетехника и минометы. Ну, положим, с бронетранспортерами еще можно как-то пободаться: гранатометов на складах достаточно. А ушедшая на разведку группа, несмотря на свою малочисленность, сможет доставить массу неприятных ощущений минометчикам противника. Хашим не был специалистом в артиллерийском деле, но знающие люди подсказали ему, что так быстро и на относительно небольшие расстояния переносить огонь пулеметчики смогли бы только в одном случае: если бы находились где-то неподалеку. Иначе в силу объективных причин мины ложились бы с большим разбросом. Просто по закону рассеивания. Однако же неведомые стрелки каждый раз попадали именно туда, куда хотели. В этом, кстати говоря, было что-то непонятное. Огонь явно кто-то корректировал. Но вот засечь этого корректировщика до сих пор не удалось. Ну, ничего. В ушедшей группе опытные ребята, прошедшие огонь и воду. И они сумеют доставить достаточно неприятностей минометчикам противника. Тут уж никакое мастерство стрельбы на дальнюю дистанцию им не поможет. На близком расстоянии такое искусство бесполезно.

Завернув за угол небольшого дома, парламентеры лицом к лицу столкнулись с пожилым офицером. То, что это именно офицер, можно было понять даже не глядя на знаки различия. В каждом движении чувствовалась непоколебимая уверенность человека, имеющего право отдавать приказы и требовать их неукоснительного исполнения.

— Присаживайтесь, господа, — негромко произнес офицер, указав на лежащий на земле бетонный блок. — Слушаю вас.

— Чем вызвано столь бесцеремонное и варварское нападение на мирных граждан?! — взял быка за рога Джетмир.

— А вы где-то нашли мирных граждан? — удивился офицер. — Не откажите мне в любезности, покажите хотя бы одного.

— А у вас нет глаз, господин офицер? Извините, не знаю вашего звания и имени, но вы могли бы их рассмотреть невооруженным глазом. В столовой, которую вы сожгли, были…

— Вооруженные бандиты и их пособники, — кивнул офицер. — Можете звать меня по званию: господин майор. Если вас так интересует моя фамилия, милости прошу: Гюнтер Гратц. Еще вопросы?

— Назвать человека бандитом и преступником может только суд, господин майор!

— Которого в радиусе трехсот километров я что-то не наблюдаю, — осклабился Гратц. — Да и, откровенно говоря, у меня нет никакого желания тащить вашу банду негодяев на разбор к ближайшему судье. В условиях военного времени такие вопросы решает старший офицер. В данном случае — это я.

— Но это незаконно! Мы будем жаловаться!

— Господу Богу, полагаю? Не имею никаких возражений, можете начинать прямо сейчас. Со своей стороны обещаю вам максимально приблизить тот момент, когда вы сможете предстать перед Создателем лично.

— Но это произвол! — не выдержал Хашим.

— Да, — кивнул майор. — А вы ожидали по отношению к себе чего-то иного?

— Но здесь находятся женщины и дети.

— И их вооруженные родственники. Короче, господа: совершенно не намерен разводить здесь церемонию с переговорами на международном уровне. У вас есть ровно полчаса, чтобы покинуть незаконно занятую вами территорию. Само собой разумеется, что никакого оружия я вам вынести не дам. Более того, каждый выходящий может унести с собой только свои личные вещи. Разумеется, в их число не входят предметы военного снаряжения и имущества, включая форму. Это единственное мое предложение, которое не подлежит никакому обсуждению.

— Вы хотите сказать, господин майор, — снова вступил в разговор Джетмир, — что вы выгоняете нас всех под открытое небо?

— Вы удивительно прозорливы. Скажу больше, по моему приказу все постройки в бывшем лагере беженцев будут подожжены и уничтожены со всем имуществом, которое в них находится. Раз его не взяли с собой его бывшие хозяева — оно им более ни к чему. Усвойте одно, господа: вы здесь жить не будете! Возвращайтесь туда, откуда вы пришли. Вас сюда никто не звал.

— Но ваше правительство… Именно оно разместило нас здесь.

— Можете ему и пожаловаться. Не смею вам мешать.

— А если мы откажемся уходить?

— Тогда мои солдаты выступят в роли могильщиков. Это если у ваших людей хватит нахальства сопротивляться. Во всех ситуациях те из вас, кто останутся живы, выполнят мой приказ.

— И ваши солдаты, майор, выполнят такой приказ? Это бесчеловечно!

— Да, — кивнул офицер. — Собственно говоря, они и сейчас его выполняют.

Оба парламентера переглянулись. Переговоры явно пошли не так, как планировалось, и было совершенно непонятно, что же делать дальше. Принять ультиматум Гратца? Проще уж сразу сунуть голову в петлю. По крайней мере, в этом случае смерть будет не столь болезненной. Продолжить сопротивление? Шансов на выигрыш и раньше-то было не слишком много… А тянуть время переговорами явно не выйдет. Немец совершенно не настроен на конструктивный диалог.

— Вы обрекаете на смерть наших женщин и детей! Топчите ногами нашу честь! А вы никогда не задумывались над тем, что поставленный в такие условия человек способен на невозможное?