Царевна Софья и Пётр. Драма Софии - Андрей Богданов

Также спальник князь Иван Гагин[427] был отправлен с грамотами по всем полкам стрелецким, которым повелено было прислать выборных стрельцов в Троицкой монастырь от всякого полку.

Также по всем ближайшим городам посланы (были) грамоты, а велено всему шляхетству сбираться вооруженными в Троицкой монастырь и всем офицерам иноземцам из (Немецкой) слободы.

Также во все (ело) боды московские торговым (людям) и гостям (богатейшим купцам) грамотами о притчине походу его величества объявлено было.

А к боярам и всей палате указ был послан, дабы ехали в Троицкой монастырь.

И притом же требовано было у царя Иоанна Алексеевича, дабы Фёдор Шакловитой, главной (заводчик) того бунту, и стрельцы некоторые были выданы и за караулом присланы в[428] Троице-Сергиев монастырь.

И насупротив того присланного, (со) стороны царя Иоанна Алексеевича был прислан в[429] Троице-Сергиев монастырь боярин и дядька князь Пётр Иванович Прозоровской, который был человек набожной, и справедливой, и весьма противной царевны Софьи Алексеевны, со всяким братским обнадеживанием и (объявлением) дружбы, соболезнуя о такой притчине и протчее, и что будет стараться всячески все учинить ко удовольству его — любимого брата своего.

Которой князь Прозоровской был принят со всяким почтением и, по двух днях, возвратился с тою же ком-миссиею (поручением), дабы Шакловитого выдать и стрельцов заводчиков, и царевне Софьи ретироваться в монастырь девичей.

И по возвращении князя Прозоровского к Москве царь Иоанн Алексеевич позволил патриарху, и боярем, и всей палате ехать к брату своему, также и выборным стрельцам из полков идти. Которые по приезде в монастырь Троицкой записывали свои приезды, к чему был определен думной дьяк Автомон Иванов[430].

Еще забыл упомянуть, что царевна Татьяна Михайловна, тетка царя Петра Алексеевича, также в Троицкой монастырь пришла и было во всю ту бытность.

И так, по приезде патриарха Иоакима, и бояр, и всех знатных, уже двор царя Петра Алексеевича пришел в силу и тем начало отнято правлению царевны Софьи и осталось в руках царя Петра Алексеевича и матери его, царицы Наталии Кирилловны.

По приезде ж помянутый князь Прозоровской к Москве, учиня рапорт царю Иоанну Алексеевичу, который был в его, Прозоровского, руках и воле, начал он, Прозоровской, стараться, дабы Шакловитого царевна Софья выдала и сама ж также ретировалась в монастырь.

И по многих противностях и спорах она, царевна Софья, понуждена была Шакловитого выдать, которого князь Прозоровской, приняв в ея каморе (комнате) из рук ея, повез с собою в Троицкой монастырь за караулом, с которым сидели два полковника по переменкам.

И привезши в Троицкий монастырь (князь Прозоровский) вручил (Шакловитого) царю Петру Алексеевичу, а о царевне Софие объявил, что (она) взяла резолюцию (решила) ретироваться в девичей монастырь.

А когда бояре почали в Троицкой монастырь съезжаться, между которыми приехал князь Василий Васильевич Голицын, также Алексей Ржевский, Семён Толочанов и другие подобные, когда явилися к воротам монастырским, от полковника дневального были остановлены и на монастырь не пущены, и велено им (было) возвратиться на квартиры свои и так быть до указу.

И по трех днях князь Василий Васильевич Голицын был приведен в (Троицкий) монастырь. И на крыльце у палаты царского величества пред всеми боярами были ему чтены вины его, которые состоялись токмо в худом правлении государства и протчее, не упоминая ничего о бунте или каких замыслов противу персоны царскаго величества.

И чин боярства его отнят, и добры (имущества) его все взяты на государя, а ему сказано (ехать) в ссылку со всеми его детьми и фамилиею. И того ж дня отправлен в провинцию города Архангельского[431]. А Алексея Ржевского и Семена Толочанова послали по дальним городам также вместо ссылки.

И потом начался розыск с Шакловитым и другими привезенными стрельцами, как Амбросим Белаго полку и другие, которые были привезены от выборных стрельцов разных полков.

И по многим розыскам Шакловитому и его собеседникам стрельцам тут же на площади, в слободе Клементьевской, головы были отсечены, а других в ссылку сослали. И тем все то замешание окончилось.

И потом были призваны всех полков выборные на крыльцо к палатам царскаго величества, где сидели царское величество и мать его, царица Наталья Кирилловна, и патриарх Иаким. Которым чтены были разпросные речи (показания) Шакловитого и других бунтовщиков, и весь розыск объявляя в народ нарочно. И те выборные от полков уверены милостивым словом, и учинено (им) награждение, и отправлены к свои дома.

Потом новое правление государства началось, и Посольской приказ отдан Льву Кирилловичу Нарышкину, брату царицы Натальи Кирилловны, а во Дворец (сказано) Петру Аврамовичу Лопухину[432], а в Большую казну (поставили) князя Петра Ивановича Прозоровского, а в Иноземской приказ — князя Фёдора Семеновича Урусова, а в Разряд — Тихона Никитича Стрешнева, которой наиболее в делах был и секрет всех дел ведал со Львом Кирилловичем Нарышкиным, а в Конюшенной приказ — Алексея (Прокофьевича Соковнина)[433].

А других многих в чины жаловали, как Ивана Циклера из полковников в думные дворяне. Князя Якова Долгорукова (поставили) в Судной московской приказ; Александра (Петровича Протасьева)[434] в Судной владимирской; князя Ивана Борисовича Троекурова в Стрелецкой приказ, а на его место — в Поместной приказ — Петра Васильевича Шереметева.

Надобно ж упомянуть что сначала, по приходу в Троицкой монастырь царскаго величества, царевна Софья Алексеевна с Москвы поехала сама к брату своему приносить оправдание. И навстречу ей были посланы князь Гагин, чтоб не ездила, а потом спальник же Иван Бутурлин[435], чтоб не ездила. Однако ж она продолжала путь свой. А в третие (к царевне) был послан князь Иван Борисович Троекуров с тем, что ежели поедет — в монастырь не будет пущена, и велено будет по ней стрелять из пушек. И тогда от Воздвиженскаго поворотилась.

И по управлении всех тех дел царское величество Пётр Алексеевич в Троицком монастыре чинил потеху верхом военную, (в которой участвовали) все бояре и генералы иноземцы, как Пётр Гордон[436] и другие.

И в ту бытность в Троицком монастыре князь Борис Алексеевич Голицын тут привел в милость иноземцов, как: Петра Гордона генерала, полковника Лефорта[437], Радивона Страсбурга[438], Ивана Чамбурса[439] и других многих, то есть начала вступить в милость и фамилиариту (англ. familiarity — близость, фамильярность) иноземцам. И по приходе к Москве начал его величество в (Немецкую) слободу ездить чрез предвождение ж князя Бориса Алексеевича Голицына.

Потом его царское величество прибыл во всем двором к Москве, и начала мать его править государство, а он производить свое время непрестанно в екзерцициях военных.

ПРАВЛЕНИЕ НАТАЛИИ КИРИЛЛОВНЫ

Теперь будем описывать о начатом правлении царицы Наталии Кирилловны, и порядках двора, и про превожении времени (времяпровождении) царя Петра Алексеевича, и (о) бытности в монастыре царевны Софьи.

Во-первых, начнем писать о характере царицы Наталии Кирилловны. Сия принцесса добраго темпераменту, добродетельнаго, токмо не была ни прилежная, и не

полным генералом, командиром выборных солдат уволенных заслуженных генералов М.О. Кровкова и А.Г. Шепелева. Из обретенной дивизии сумел потерять в Азовском походе 1695 г. 2400 человек — и был назначен адмиралом, но от сражения с турецким флотом благоразумно уклонился. Уговорил Петра ехать за границу и возглавлял «Великое посольство», по возвращении участвовал в зверских расправах над стрельцами и вскоре умер от горячки.

искусная в делах, и ума легкого. Того ради вручила правление всего государства брату своему, боярину Льву Нарышкину, и другим министрам.

И помянутой Нарышкин был судьею в Посольском приказе, а под ним в том приказе правил Ефельян (Емельян) Украинцев, думной дьяк, человек искусный в своих делех, и был в тех делех (ранее) под князем (В.В.) Голициным сосланным.

Также к нему (Л.К. Нарышкину) все министры принадлежали и о всех делах доносили, кроме князя Бориса Алексеевича Голицына и Тихона Стрешнева.

Помянутого Нарышкина кратко характер можно описать, а именно, что был человек гораздо посредняго (посредственного) ума и невоздержной к питью, также человек гордый, и хотя не злодей, токмо не склончивой (неуступчивый), и добро многим делал без резону (причины), но по бизарии своего гумору (причудам своего настроения).

Боярин Тихон Стрешнев был в правлении в Разряде и внутри правления государственнаго большую часть он дела делал. О характере его описать можем только, что человек лукавый и злаго нраву, а ума гораздо средняго, токмо дошел до сего градусу таким образом, понеже был в поддядьках у царя Петра Алексеевича с молодых его лет и признался к его нраву и, таким образом, был интригант дворовой (придворный).