Седьмой авианосец - Питер Альбано

— Могу ли я вернуться к матросу Эдмундсону? — осведомился Росс, приподнимаясь со стула.

— Нет, останьтесь, — сказал адмирал, и в голосе уже не было прежней мягкости. Это был приказ. — Нам может понадобиться ваше знание судоходства в этих местах.

— В этом районе можно встретить корабли разных стран, адмирал, но я решительно отказываюсь предоставлять вам какие-либо сведения, которые могут быть использованы вами в разрушительных целях.

— Капитан, я ценю ваши убеждения. Но вы можете спасти жизнь очень многим…

— Адмирал, это в высшей степени сомнительно. Однако ради того, чтобы и впрямь помочь кому-то из ни в чем не повинных людей избежать гибели, я готов остаться.

В дверь постучали. Адмирал показал на нее. Росс встал открыл ее. На пороге он увидел подполковника Симицу, за ним маячил незнакомый офицер. Они вошли. Оба были в полном летном снаряжении, в руках они держали шлемы и очки.

Встав по стойке «смирно», летчики отдали честь и поклонились адмиралу. Затем летчики обернулись к Теду Россу. Он поклонился, и, к его полному удивлению, они сделали то же самое, поклонились глубоко, до пояса.

Адмирал показал на три стула. Офицеры сели, Фудзита сказал:

— Это лейтенант Такео Сугуйра. — Он показал на незнакомца, коренастого темноглазого человека с плоским, широким, круглым лицом и смуглой кожей. — Лейтенант — один из ведомых подполковника Симицу.

Сугуйра снова поклонился, на сей раз коротко. Росс ответил глубоким поклоном. Адмирал нетерпеливо осведомился:

— Ну, как полет? Что можете доложить?

— Китобойное судно, адмирал, — сказал Сугуйра. — Относительный пеленг один — девять — ноль, дальность сто километров. Движется медленно. Возможно, тащит добычу. На флаге серп и молот.

— А вы видели русское судно? — обратился адмирал к подполковнику Симицу.

— Нет, адмирал. Он был не в моем секторе. Его видел только лейтенант Сугуйра.

Адмирал снова перевел взгляд на лейтенанта:

— А они вас видели?

— Над морем был туман.

— Вы шли низко, лейтенант?

— Семьдесят метров, адмирал.

— Дальность?

— Десять тысяч метров.

— Как же вы удостоверились, что это китобойное судно?

— Оно было маленьким, метров сорок в длину, и на носу имелась одна пушка на платформе.

— Больше никакого вооружения не было?

— Нет, адмирал.

— Разделочная палуба?

— Не видел.

Адмирал перевел взгляд на Росса.

— У такого судна может быть радар?

— Вполне.

— Не пытайтесь напугать нас, капитан.

— И в мыслях не держу. Но даже у личных яхт теперь имеются радары.

Старик постучал пальцами по столу, на лице его отразилась работа мысли.

— Хорошо, капитан, спасибо. — Затем он обратился к Симицу: — Мы нанесем удар по китобойцу. Атакуем с воздуха. — При этих словах у Росса что-то оборвалось внутри. Он взглянул на Симицу. Тот улыбнулся, глаза загорелись зловещим огнем. Россу подумалось, что у Симицу сейчас потекут слюнки от удовольствия. Фудзита снова обратился к американцу: — Вряд ли китобоец совершает одиночное плавание, так?

Россу показалось, что где-то вдали блеснул лучик надежды.

— Верно, адмирал, — сказал он. — Я вовсе не собираюсь испортить вам удовольствие, но, как правило, там, где промышляют китобойцы, имеется и большой плавзавод. Обычно действует целая китобойная флотилия. Одни убивают китов, другие перерабатывают…

— Как вы уже догадались, капитан, мы готовы рискнуть.

— Но чего ради, адмирал? Если они заметили вашего разведчика, — Росс кивнул на Сугуйру, — и сообщили об этом по радио, вы опоздали. Если они его не заметили, вы можете избежать нежелательных контактов. Ваш человек говорит, что скорее всего они убили кита. В таком случае они будут двигаться очень медленно: им сейчас надо закачать в тушу воздух и пометить добычу, чтобы никто уже не мог на нее претендовать.

— Нам необходима практика, — сказал Фудзита таким будничным тоном, словно речь шла о меню обеда.

— Практика? Значит, вы готовы убивать ни в чем не повинных людей лишь для того, чтобы не утратить кое-какие навыки? — искренне изумился Росс.

В глазах старика появились насмешливые искорки.

— Почему бы нет, капитан? Американцы, например, только и знают, что занимаются этим. Они убивают для практики, а их радио с восторгом разносит это по всему белому свету.

Росс уже успел убедиться, что Фудзита — человек удивительно эрудированный, а потому он осторожно посмотрел в его глаза, вдруг превратившиеся в тлеющие угли, и спросил:

— Что вы имеете в виду? — хотя прекрасно знал, какой последует ответ.

— Вы слышали о Маршалловых островах, капитан?

— Слышал, — вздохнул Росс, поражаясь цепкой памяти старика. На его скулах заиграли желваки. Он помолчал и сказал: — Вы еще не упомянули Марианские острова… Или, может, вы забыли?

— Вовсе нет, капитан. Если верить вашему радио, японские гарнизоны, находившиеся там, были оставлены американцами, как они выразились, «сохнуть на корню». Их превратили в мишени для упражнений в стрельбе с воздуха и с моря. — Затем адмирал спросил не без любопытства: — А почему, собственно, это вас так возмутило, капитан?

— Тогда речь шла о вооруженных группах людей, тогда была война… Случившееся стало результатом стратегической необходимости.

— Вы уже высказывались в этом духе, капитан, — сказал Фудзита, и его губы искривила легкая усмешка. — В гневе вы делаетесь весьма красноречивы. Однако вы меня не убедили. Стратегическая необходимость заставляет меня нанести удар по Иванам. По обнаруженному нами судну.

— В таком случае честь и достоинство заставляют меня перестать поставлять вам какую-либо информацию. Мне и ранее не удавалось помешать вам убивать — сначала вы уничтожили вертолет, потом самолет, а теперь вот вам помешал и китобоец. Он же совершенно беспомощен.

— Беспомощность — понятие весьма относительное, капитан, — усмехнулся адмирал. — Спросите об этом кита, в которого вонзился их гарпун. — Еще один довольный смешок.

— Разрешите уйти, — глухо произнес Росс. — Его пальцы вцепились в подлокотники.

— Нет, оставайтесь здесь.

Росс замолчал, чувствуя, как внутри начинает разгораться пожар. Его уже не интересовали мотивы адмирала. Он знал одно: пора прекратить это безумие, помешать этим маньякам. Только как? Разумеется, ему не сделать этого здесь и сейчас. Он вынужден играть роль внимательной аудитории. Сорок два года они не имели возможности пообщаться со свежим человеком… И тут его внезапно осенило. Он не просто аудитория! Он еще и свидетель. Скорее всего так оно и есть. Живой дневник. Он выпрямился, взял себя в руки. Нет, он еще померится силами с этими функционирующими реликвиями. Брифинг продолжался, и Росс то и дело переводил взгляд с одного японца на другого.

— Возьмите девять «Зеро», — говорил между тем адмирал Симицу. — «Айти» и «Накадзимы» тут не нужны. Вряд ли есть смысл применять торпеды против сорокаметрового судна. И я не хочу, чтобы «Айти» набирали большую высоту для захода на бомбометание.

— Есть, адмирал, — сказал Симицу, облизывая пересохшие губы кончиком языка.

— Каждый истребитель возьмет с собой по две стодвадцатикилограммовые бомбы, — продолжал адмирал, а летчики кивали. — И еще, подполковник. Пусть самолеты атакуют единой цепочкой.

— Единой цепочкой?

— Да, и с интервалом в тысячу метров. — Летчики были явно сбиты с толку этим распоряжением. Росс сидел сгорбившись и удивлялся, как устроена голова у того, кто находился напротив него за письменным столом. Фудзита же продолжал: — Все дело в их радарах. Если все «Зеро» выстроятся в линию, это затруднит работу их радаров. Они зафиксируют лишь один объект… — Летчики переглянулись. — И первым делом уничтожьте радиорубку, она в задней части надстройки. Сразу за мостиком.

— Есть, адмирал, — хором отозвались летчики.

— Адмирал, — заговорил лейтенант Сугуйра, сверкая черными глазами, превратившимися в отполированные кусочки оникса. — Это я обнаружил противника. Позвольте мне быть наконечником стрелы. Обещаю, что с первого же захода радиорубка будет уничтожена.

Адмирал посмотрел на Симицу, тот сказал:

— Лейтенант Сугуйра, безусловно, заслужил эту честь. — Но в голосе его не было искренности.

— Отлично, подполковник, — сказал адмирал. — Итак, ваши люди представляют, что являет собой цель?

— Так точно. Они сейчас находятся на взлетной палубе. Их машины заправляют горючим.

— Хорошо. Объясните им план атаки и через десять минут взлетайте. Сейчас я прикажу развернуть «Йонагу» против ветра и распоряжусь, чтобы ваши самолеты загрузили бомбами. — Он снял трубку телефона и отдал распоряжения с какой-то юношеской четкостью.

Летчики крикнули «банзай!» и удалились.