Рыцарский крест. Кригсхельферин Ева - Владимир Александрович Андриенко

вынудить. Бок не станет играть с огнем. И он успел доложить Мюллеру, а тот Кальтенбруннеру. И завтра информация может попасть к фюреру. Так что нам нужно торопиться, Вильке. Информация убойного характера. Пусть теперь без солидной доказательной базы. Но только это может нас с вами оправдать.

— Штауффенберг, бригаденфюрер!

— Что Штауффенберг?

— Этот человек будет покушаться на жизнь фюрера.

— И как он это сделает?

— Этого я не знаю. Но возможно, что он попробует пронести взрывное устройство на освещение в бункер.

— Доказательства?

— Пока только предположения, бригаденфюрер.

— Этого мало!

— Но версию вы можете выдать, и она должна привлечь внимание. Это даст нам хоть немного времени.

— Штауффенберг начальник штаба армии резерва, Вильке. И если я обвиню его, и мы не сможем этого доказать, то нас ждет не просто отставка.

— Я буду работать, герр бригаденфюрер!

— Работайте, Вильке.

Танцман развернулся и зашагал обратно к зданию…

* * *

Резиденция рейхсфюрера СС.

12 июля, 1944 год.

Гиммлер был недоволен. Над головой Танцмана сгустились тучи. Пока обвиняли не его, а оберштурмбаннфюрера Вильке. И рейхсфюрер перелистывал листы дела, которое Вильке вел в Харькове в 1942 году.

Но Танцман знал, что удар направлен на него самого, а не на Вильке. Для Кальтенбруннера тот слишком мелкая дичь.

Гиммлер закрыл папку и сказал:

— Я не хочу думать, что совершил ошибку, когда вызвал вас в Берлин, Танцман!

— Рейхсфюрер! Это провокация!

— Мне звонил не кто-нибудь, а сам Эрнест Кальтенбруннер[62] начальник Главного управления имперской безопасности.

— В чем же Кальтенбруннер меня обвиняет?

— Не вас, Танцман.

— Насколько я понимаю, дело касается оберштурмбаннфюрера Вильке? Это так?

— Да. Вот его старое дело, за которое он был награждён и повышен в звании. Но здесь не всё чисто.

— Это старое дело, рейхсфюрер. Время ли сейчас поднимать такие дела? У нас много ответственной работы.

— Не стоит вам учить меня работать, Танцман! Здесь я решаю что своевременно, а что нет!

— Простите, рейхсфюрер!

— Я хочу слышать вашу версию, Танцман.

— Вильке работает над двумя важными заданиями. Первое это безопасность нашего фюрера. И Ева Шрат, которую как я понимаю, арестовали, многое сделала для разоблачения заговора. И если Еву убрали, то кому-то выгодно чтобы заговор развивался дальше!

— Это слишком смелое заявления, Танцман.

— Я готов вам представить отчет о нашей работе. Хотя она еще не завершена. Группа высших чиновников готовит убийство фюрера и государственный переворот. Во главе заговора стоят высшие офицеры. И они готовы после покушения на жизнь фюрера возглавить выступление военных.

— Кто же стоит во главе заговора?

— Генерал-полковник Людвиг Бек, бывший начальник генерального штаба Вермахта. И в доме его доверенного лица полковника фон Нейрата собираются сторонники заговора. Они намерены задействовать армию резерва для своих действий, рейхсфюрер.

— Командующий армией резерва генерал Эрих Фромм в курсе событий заговора?

— Уверен, что в курсе. Но Фромм намерен занять выжидательную позицию.

— И вы готовы назвать других участников заговора?

— Фельдмаршал фон Виллебен, генерал Хепнер, генерал фон Тресков, полковник фон Бисмарк, полковник фон Нейрат, советник экономики Гёрделер, советник МИДа Адам фон Тротт. И множество других имен. Они есть в моем списке, рейхсфюрер!

— Вам известно, как они собираются действовать, Танцман?

— Моё расследование остановилось из-за ареста Евы Шрат. Причем меня никто не уведомил об этом аресте. Я не знаю, за что задержали моего сотрудника.

— Откуда вам известно об аресте фройлен Шрат, Танцман?

— Я знаю, что это работа гестапо.

— Вы сами просили их вмешаться.

— Нет, рейхсфюрер! Я просил штандартенфюрера СС Вильгельма Бока только оказать мне содействие, но не вмешиваться в дело. Бок по-своему понял мою просьбу. И я думаю, что покушение произойдет в ближайшее время. Потому некто и хочет замедлить мое расследование.

Гиммлер понимал, чего хочет гестапо. Похоже, что заговорщики решили обойтись без него. Рейхсфюрер СС им был не нужен. А тут еще и ищейки Мюллера подключатся. Потому Танцман избрал верную тактику наступления.

Гиммлер поднял трубку.

— Соедините меня с Мюллером! Да! Это срочно!

Вскоре на другом конце он услышал голос:

— Группенфюрер Мюллер у аппарата.

— Что происходит у вас в ведомстве, Мюллер? Мои люди не могут завершить важную операцию.

— А что случилось?

— А вы не знаете?

— Нет. Но догадываюсь что это снова межведомственные недоработки. Такое бывает.

— Мне звонил Кальтенбруннер и сообщил, что бригаденфюрер Танцман со своими обязанностями не справляется. Между тем как один из агентов Танцмана пропал, и я знаю, что этого агента взяли ваши люди, Мюллер.

— В каком районе взяли вашего агента?

— Я этого не знаю, Мюллер. Но Ева Шрат у вас. И вы знаете про это.

— Вы не поверите, но я в первый раз от вас слышу это имя, рейхсфюрер. Скажите мне, кто взял вашего агента?

— Люди штандартенфюрера СС Вильгельма Бока.

— Я выясню все о вашей женщине. Как её имя?

— Оберхельферин Ева Шрат…

* * *

Гиммлер сказал:

— Мюллер утверждает, что ничего не знает о Еве Шрат. И я думаю, что на этот раз он не врет. Я это понял по его голосу. Манеру Мюллера я хорошо изучил.

— Ему могли и не доложить. Но взяли Еву наверняка по приказу Вильгельма Бока.

— Вашего приятеля, Танцман?

— Бок видно почувствовал нечто горячее и ухватился за дело.

— Нечто! Это провальное дело 1942 года! Столько ресурсов тогда было потрачено зря. И ваш Вильке выдал это за свой успех. Но его обвиняют не только в подтасовке фактов.

— Вильке опытный офицер и я ему верю. Не могу сказать ничего о деле 1942 года в Харькове. Но сейчас он один делает больше, чем все гестапо Мюллера.

— Вам известны подробности?

— Можно сказать и так, рейхсфюрер.

— Говорите! — приказал Гиммлер.

— В самом скором времени заговорщики планируют убить фюрера! Исполнителем будет полковник граф фон Штауффенберг!

— Вы отдаете себе отчет, Танцман?

— Да, рейхсфюрер!

— Фюрер лично принимал Штауффенберга у себя и оказал ему доверие. Вы хотите сказать, что сам фюрер приблизил врага? Штауффенберг герой африканской кампании. Ему дал высшую оценку фельдмаршал Роммель. Вы настаиваете?

Танцман пошел ва-банк:

— Да, рейхсфюрер!

* * *

Берлин.

Отделение гестапо.

Телефонный звонок.

12 июля, 1944 год.

12 июля в 12.15 штурмфюрер Курбис смог поговорить по телефону со штурмбаннфюрером Дитером Шенком, который ранее занимал пост начальника крипо Львова. Но ныне он уже находился в Кракове по новому месту службы.

— Под вашим началом служила оберхельферин Шрат, герр Шенк.

— Да. Отличная сотрудница.

— Вы дали ей хорошую характеристику.

— Я переведен в Краков для важного задания, и готов взять к себе оберхельферин Шрат снова.

— Вы могли бы назвать её мягкотелой?