Психология обмана. Как, почему и зачем лгут даже честные люди - Чарльз В. Форд

Обвиняющая отца дочь в подростковом возрасте дважды попадала в больницу из-за депрессии. О ней отзывались как об образованной женщине, которая неудачно вышла замуж. Недавно она проходила курс психотерапии, ее врачом был мужчина средних лет. Для лечения он использовал гипноз, при котором пациентка возвращалась в прошлое. Психолог помог ей «реанимировать» воспоминания, которые относились ко времени, когда ей было 6 месяцев, в том числе воспоминания о противозаконном сексуальном поведении отца. Он же помог ей «вспомнить» события, доказывающие, что ее дочь, внучка Германа, также пострадала.

Несмотря на мольбы родственников, дочь оставалась непреклонной в обвинениях против отца. Ее поддерживал психотерапевт, утверждавший, что терапия не была направлена на выявление подобных семейных тайн. Тем временем Герман продолжал с ужасом думать об экстрадиции в другой штат и тюремном заключении, к которому его приговорит суд.

Фонд синдрома ложной памяти. Данный случай, к сожалению, не единичен. В Соединенных Штатах произошли тысячи аналогичных историй. Из-за них распадались семьи, спускали последние деньги на адвокатские гонорары и начинали бояться судебного преследования (Doe, 1991; False Memory Syndrome Foundation, 1994; My problem, 1994; Лофтус и Кетчам, 1994). Большинство людей, обвиненных в насилии, настаивали на своей невиновности, но их обвинители непреклонно требовали справедливости. В одном случае, описанном Лофтус и Кетчемом, женщину, которая в детстве сама стала жертвой сексуального насилия и работала советником по проблемам насилия, обвинили в совершении сексуального насилия. После следствия с нее были сняты все обвинения, но она потеряла работу.

Консультации по проблеме сексуального насилия превратились в процветающую кустарную промышленность. В каждом штате Америки сегодня имеется терапевт, чей опыт восстановления памяти ограничивается покупкой книги The Courage to Heal (Басс и Дэвис, 1988, 1994) и бестселлера «Гид для женщин, перенесших насилие в детстве». Такие консультанты выявляют и лечат женщин (и некоторых мужчин), которые в курсе терапии «вспоминают», что в детстве были изнасилованы, так же как дочь Германа. Десятки тысяч людей стали жертвами этой эпидемии. В ответ на такое нападение группа людей, заявляющих, что их несправедливо обвинили, объединились и образовали Фонд синдрома ложной памяти (FMSF), в научное и профессиональное руководство которого входят выдающиеся психологи и психиатры.

Фонд синдрома ложной памяти — это некоммерческая организация, помогающая людям, утверждающим, что их несправедливо обвинили, и поддерживающая научные исследования синдрома ложной памяти (FMSF, 1994). В октябре 1994 года фонд синдрома ложной памяти получил более 14 тысяч заявлений с примерами проявления синдрома ложной памяти. Около 300 обвинителей позднее отозвали свои иски.

Доктор Пол Р. МакХью, профессор психиатрии и заведующий кафедрой психиатрии и наук о поведении в Университете Джонса Хопкинса, — член комиссии экспертов в Фонде синдрома ложной памяти. Он сравнил эпидемию множественных расстройств личности, мнимые причины которых якобы кроются в сексуальном насилии, пережитом в детстве, с Салемской охотой на ведьм в XVII веке (МакХью, 1992). Он выяснил, что некоторые психиатры/психологи часто диагностируют множественные расстройства личности после внушения пациентам симптомов. Эти клинические врачи, опираясь на свои предвзятые теории, связанные с этиологией множественных личностных расстройств, «обнаруживают» воспоминания о сексуальном насилии. Таким образом, болезнь и ее внушенные причины носят ятрогенный характер. Доктор МакХью призывал развивать научный подход и не поддаваться истерии при психиатрической оценке пациентов (Макхью, 1994).

Руководствуясь данными, полученными в сотрудничестве с Фондом синдрома ложной памяти, Уэйкфилд и Андервогер (1992) описали среднестатистического обвинителя и типичного терапевта. 90 % взрослых обвинителей были женского пола, большинство из них имели высшее образование и воспитывались в благополучных, дееспособных и счастливых семьях. Только треть этих женщин проходили психиатрическое лечение в детстве или юности.

Общей чертой, объединявшей всех обвинителей, было то, что они проходили терапию. Почти все «воспоминания» были «восстановлены» в курсе психотерапии, часто включавшей гипноз, толкование снов и преодоление посттравматического синдрома. Почти во всех случаях использовалось «Мужество Исцеления» наряду с другой литературой для самопомощи, в том числе, рассчитанной на людей, борющихся с посттравматическим синдромом (см. ниже). 75 % терапевтов были женщинами. Большинство из них оказались психологами, консультантами и социальными работниками. Диплом психиатров имели только 8 %. Более половины женщин-терапевтов принадлежали к возрастной категории от 30 до 39 лет.

Внедрение ложных воспоминаний. Эпидемия «восстановленных» воспоминаний затрагивает женщин, посещавших определенных психотерапевтов или прочитавших определенные книги о сексуальном насилии в отношении детей. Если проблема в этом, и многие восстановленные воспоминания ложные, как объяснить такое явление?

Джордж К. Ганауэй, психиатр из Атланты, предложил несколько интересных и убедительных гипотез того, почему человек может вспоминать то, что никогда не происходило. Пациенты, дававшие невероятные описания пережитого насилия, связанного с сатанинским ритуалом, часто страдали от пограничного или нарциссического расстройства, легко поддавались гипнозу и проявляли склонность к вымыслу (Ганауэй, 1989). Ганауэй предположил, что такие пациенты могут поддаваться даже очень тонким внушениям лечащего врача. Они пользуются своими фантазиями (которые становятся воспоминаниями), чтобы создать ширму, отделяющую их от осознания настоящих проблем, с которыми им пришлось столкнуться. Такая реконструкция собственной биографии в значительной степени, но лишь на время сглаживает возникшие проблемы и ослабляет чувство тревоги, предлагая логические объяснения собственных несчастий. Кроме того, после установления «пережитого насилия» человек, как следствие, получает поддержку лечащего врача, других жертв насилия и начинает воспринимать себя частью их движения (Ганауэй, 1994).

Внушить ложные воспоминания намного проще, чем можно подумать. Лофтус и Кэтчем (1994) дали студентам задание попытаться вызвать у знакомых и родственников ложные воспоминания, например, что они потерялись в торговом центре, хотя на самом деле с ними этого не случалось. Стратегии, которыми пользовались студенты, были очень простыми — им нужно было задавать вопросы типа: «А ты помнишь, как потерялся в торговом центре?» Некоторые участники этого примитивного эксперимента быстро поддавались и сами производили новые ложные воспоминания.

Точность восстановленных воспоминаний. Нет сомнения, что дети становятся жертвами насилия и жестокости, но здесь возникает два вопроса: 1) Насколько воспоминания о насилии вытесняются из сознания?; 2) Когда детские воспоминания восстанавливаются во взрослом возрасте, насколько они точны? Психологи, не согласные с идеей вытеснения, скептически относятся к любой реконструкции памяти. Другие считают, что отдельное событие может вытесняться из сознания, но ряд повторяющихся психологических травм не может полностью забыться (Лофтус, 1993). Некоторые психологи и психиатры, которые верят, что детские травмы могут вытесняться, не ставят под сомнение достоверность этих воспоминаний, а другие считают, что восстановленные воспоминания могут быть истинными (несмотря на неточность отдельных деталей) и ложными.

Иногда людей обвиняли в десятках убийств, совершенных уже после доказанного преступления, при этом доказательная база основывалась на восстановленных воспоминаниях (Эпплбаум, 1992). Восстановленные воспоминания о жестоких преступлениях нечасты, но растет количество уголовных административных судебных дел о насилии, которые заводятся на основе восстановленных воспоминаний. Когда судебные дела опираются на ложные воспоминания, они могут сломать жизнь невинному человеку. Гутейл (1993) и Эпплбаум (1992) подчеркивали различия между безусловным доверием к словам пациента в психотерапии («нарративная истина») и «установленной истиной» в зале суда. Во втором случае степень уверенности в том, что описываемое событие на самом деле происходило, должна быть намного выше, чем в первом. Лечащий врач, восстанавливающий воспоминания, может проходить свидетелем по какому-нибудь делу, но не следует вызывать его в суд в качестве эксперта. Такая двойственная роль была бы неэтична, поскольку суд обязан в равной степени защищать интересы как истца, так и ответчика.

Безусловно, некоторые жертвы насилия довольно поздно начинают добиваться справедливости. Как может специалист, который не присутствовал в момент совершения преступления, говорить о вероятности того, что насилие действительно имело место? Очевидно, что абсолютной достоверности редко удается добиться. Уэйкфилд и Андервагер (1992) составили список рекомендаций, который следует учитывать врачам, сталкивающимся с явлением восстановленной памяти: